– Подойди сюда, Эл, и присядь, – сказал дядя Фаррел и похлопал по дивану. Затем он облизнулся и повернулся к мистеру Майерсу. – Я посвятил Альфреда почти во все детали операции.

– Как я говорил, у меня есть свои условия, – сказал мистер Майерс. – Но я сознаю, что без сообщника в этом деле не обойтись. Если только ему можно доверять.

– О, за это не переживайте, – заверил его дядя Фаррел.

– А я не уверен, что гожусь, – возразил я, и дядя с мистером Майерсом удивленно посмотрели на меня. – Я хочу сказать, что не очень-то быстро соображаю, даже схему игры не могу запомнить, и вся эта затея кажется мне подозрительной.

Артур Майерс скрестил ноги, уперся локтями в колени и сложил свои длинные пальцы домиком.

– И что же вам кажется подозрительным, мистер Кропп?

– Ну, во‑первых, мистер Майерс, то, что вы употребили слово «сообщник». Судя по нему, вы подбиваете дядю Фаррела на что-то нехорошее.

– Я просто неудачно выразился. Как тебе «партнер»? Это устраивает?

– Отличное слово! – поспешил вставить дядя Фаррел.

– Во-вторых, – продолжил я, – откуда нам знать, что эта вещь в офисе мистера Сэмсона действительно ваша? Может, она принадлежит мистеру Сэмсону, а вы все придумали, чтобы мы ее для вас украли.

– Альфред! – воскликнул дядя Фаррел и одними губами добавил: – Немедленно прекрати.

Мистер Майерс поднял руку:

– Все нормально, мистер Кропп. У мальчика есть чувство собственного достоинства, а это не так плохо, особенно в столь юном возрасте. – Потом он посмотрел на меня в упор своими темными глазами, и мое сердце сжалось так сильно, словно его стиснула огромная лапа. – Каких гарантий вы хотите, мистер Альфред Кропп? Рекомендательных писем? Показаний очевидцев? Сертификата подлинности или чека, как от коробки с хлопьями? Это фамильная ценность, реликвия, которая передавалась из поколения в поколение. Бернард Сэмсон забрал ее у меня из-за того, что бизнес оказался убыточным – увы, но в этом не было моей вины. Если вы знаете, что это за человек, то вам должно быть понятно, почему он так поступил.

– Я о нем ничего не знаю, – ответил я. – Я его даже ни разу не видел. Так почему он забрал у вас эту вещь?

– Из мести.

– А вы не просили ее вернуть, эту непонятную штуковину?

Мистер Майерс молча посмотрел на меня, а дядя Фаррел заметил:

– Да, это здравая мысль, мистер Майерс. То есть я хочу спросить, а что именно вы хотите вернуть?

– Вот это.

Не сводя с меня глаз, мистер Майерс достал из кармана длинный манильский конверт и протянул его дяде.

– Я просто подумал, что вам, быть может, вообще не нужно выкладывать миллион долларов, чтобы вернуть вашу реликвию, – сказал я. – Может, вам с мистером Сэмсоном стоит помириться, и тогда он сам ее вернет.

– Вы так считаете, мистер Кропп? – улыбнулся он.

Щеки у меня вспыхнули, но я уже не мог остановиться.

– Я не претендую на то, что знаю, как делаются дела в мире большого бизнеса и конгломератов. Но если бы я поссорился с другом или он одолжил бы у меня что-нибудь и не захотел отдавать, я бы пригласил его потусоваться, поиграть в видеоигры – вы бы, наверное, в этом случае выпили по мартини, а мы бы потрепались немного, а потом я попросил бы вернуть эту штуку. Я бы сказал: «Слушай, Берни (или Бернард, или как вы его зовете), я знаю, ты сердишься, но вещь, которую ты взял, очень много для меня значит. Она передавалась в моей семье из поколения в поколение. Может, мы попробуем как-то решить это сами, потому что мне очень не хочется привлекать к этому делу полицию». Ну или что-то в этом роде. Вы обдумывали такой вариант?

– Вы правы, мистер Кропп, – сказал мистер Майерс со своей приклеенной улыбкой. – Вы не знаете, как делаются дела в конгломератах. Итак, вы с дядей отказываетесь от работы? Время не ждет.

– Почему? – спросил я.

– Ого! Мистер Кропп, – сказал мистер Майерс, обращаясь к дяде Фаррелу, – вы, должно быть, очень гордитесь этим мальчиком. Такой откровенный! Такой вдумчивый. Такой… любознательный.

– У него никого нет, кроме меня, и он постоянно один, – начал оправдываться дядя. – Днем я сплю, а ночью меня не бывает дома. По мне, так это чудо, что он еще не в колонии.

Дядя уже успел вытащить из конверта глянцевую фотографию восемь на десять и теперь протягивал ее мне.

Я посмотрел на фото.

– Это меч.

– Да. – Мистер Майерс почему-то рассмеялся. – А пирамида Хеопса – камень.

Меч лежал в стеклянном ящике, как музейный экспонат. Он был тусклого серебряного цвета, с очень красивой ручкой. Только «ручка» – неправильное слово, у меча это называется по-другому. Я закусил губу и попытался вспомнить. На клинке было что-то написано, но, может, и нарисовано, не разглядеть.

– Я сделал эту фотографию много лет назад, – продолжил мистер Майерс, пока я разглядывал меч. – Для страховки. Сэмсон, как только увидел нашу семейную реликвию, сразу захотел ее приобрести. Он предлагал за нее фантастическую сумму, но я, естественно, отказал. Меч не стоит тех денег, что предлагал Сэмсон, но его сентиментальная ценность – астрономическая.

– Я знаю, как это бывает, – встрял дядя Фаррел. – У меня был бейсбольный мяч с Кубка тридцать второго года, он…

– Я просил Сэмсона вернуть меч. – Мистер Майерс не стал его слушать. – Я даже предлагал ему деньги. Все бесполезно. И мне остается только одно – выкрасть.

– Говорю же – старый хрыч сам напросился, – сказал дядя Фаррел.

– Естественно, я не могу сделать это сам. И я понимаю, что твой дядя рискует потерять работу. Вот почему я предлагаю столь щедрое вознаграждение. Кстати, о деньгах… – Мистер Майерс толкнул ногой сумку в сторону дяди. – Это аванс. Вторую половину получите, когда у меня будет меч.

Дядя Фаррел дрожащими пальцами расстегнул золотые застежки. В сумке лежали пачки двадцатидолларовых банкнот.

– О, моя милая тетушка Матильда! – прошептал дядя Фаррел.

– Пятьсот тысяч долларов, – спокойно пояснил мистер Майерс. – Пересчитайте, если хотите.

– О нет, мистер Майерс, я вам верю! – воскликнул дядя. – Альфред, ты только посмотри!

Но я глядел не на деньги, я изучал фотографию меча в стеклянном ящике. Сто вопросов пронеслось у меня в голове, но они промелькнули так быстро, что я не успел сформулировать ни одного.

А потом мистер Майерс сказал:

– Мистер Кропп, как я уже говорил вашему дяде, мне нужен человек, который вернет мне этот меч. Человек ловкий и осмотрительный. Неподкупный и стойкий к соблазнам зла. Он должен быть упорным. Он не опустит руки и не дрогнет, когда обстоятельства будут против него. Одним словом, мне нужен тот, кто жизнь положит, чтобы вернуть украденное сокровище, цену которого не назовет ни один смертный.

– Жизнь положит? – переспросил я. – Дядя Фаррел! Он говорит, что тебе, возможно, придется положить жизнь.

– Альфред, мистер Майерс просто хочет все разложить по полочкам. Некоторые люди склонны к преувеличениям, когда пытаются донести свою мысль. Мы не положим жизни буквально. А, мистер Майерс? Ведь так? Это в переносном смысле слова?

Мистер Майерс ничего не ответил. Тогда дядя Фаррел облизнулся и снова обратился ко мне:

– Тебе следует слушать мистера Майерса. Ты многому научишься у такого человека.

– Я мог бы обратиться к более… крутым людям. Я знаком с такими, но я им не доверяю. Они ненадежны именно из-за тех качеств, которые делают их крутыми. Мне нужен тот, кому я смогу доверять. Тот, кто меня не предаст.

– Вы обратились по адресу, мистер Майерс! – поспешно вставил дядя Фаррел. – Нам можно доверять. Считайте, что ваш чудесный меч уже у вас.

– Превосходно, – сказал мистер Майерс. – Как я уже заметил, в этом деле важно время. Сегодня вечером Сэмсон улетает в Европу. А через два дня он вернется.

– Мы все сделаем сегодня ночью, – уверенно пообещал дядя Фаррел. – Или завтра. Сегодня или завтра, одно из двух, я не знаю – может, Элу надо сделать уроки. – Он посмотрел на меня. – В любом случае в ближайшее время, в эти две ночи. Сегодня или завтра, да, Эл?