А Кожар уже показывал ему огненных барбусов и втолковывал, чем они отличаются от суматранусов и пентазонов, но Юрка глядел на них вполглаза. Огненные барбусы был и впрямь огненными, лучше не скажешь, но мальчика больше поразили рыбы, которые плавали в третьей банке. Это были рыбы-чудовища, серо-стальные, с черной каймой вокруг яростных глаз, с кроваво-красными жабрами. Юрка нагнулся, чтоб получше их рассмотреть, но чудовища, распушив плавники, так решительно бросились к стеклу, что он невольно отшатнулся.
Это заметили. Анна Михайловна так и заколыхалась от смеха, Сергей Ермолаевич запыхтел трубкой, чтоб скрыть невольную улыбку.
— Цихлозомы мееки,— пояснил он.— Это еще молодые, ты бы посмотрел на старых — вот страшилища! В общий аквариум лучше не пускать, всю рыбу перекалечат.
— Внука привели? — вволю насмеявшись, поинтересовалась Анна Михайловна и кивнула на красного, взъерошенного Юрку.
— Да нет,— улыбнулся Сергей Ермолаевич.— Внуки мои далеко. Это любитель начинающий, Юрой зовут. Тоже рыбками интересуется. Вы мне в следующее воскресенье семейку кардиналов захватите?
— Можно,— кивнула Анна Михайловна.— А тебе, молодой человек, чего захватить?
— И мне этих... кардиналов,— неуверенно пробормотал Юрка. «Ну и названьице,— подумал он.— Поповское какое-то! Это ж надо так рыбок назвать!»
Сергей Ермолаевич повел Юрку дальше. Как заведенные, топтались они на продолговатой площадке, останавливаясь то у банок с бойцовыми петушками, то у похожих на серебристых красноперок тетрагоноптерусов, то у тернеций с бархатно-черными нижними плавничками, напоминавшими юбочки...
Наконец Кожар помог ему выбрать хорошего корма.
— Шагай-ка ты, брат, домой, на сегодня хватит. А то насмотришься, потом даже глянуть не захочешь. Приходи в следующее воскресенье, помогу тебе хороших рыбок выбрать. А хочешь, загляни ко мне, посмотришь мои аквариумы, поговорим. Живу я на Заозерной, дом 8, квартира 41. Запишешь где-нибудь или так запомнишь?
— Запомню,— ответил Юрка,— дом 8, квартира 41. Легко — у нас дом 9, а квартира 42, на один номер больше. Заозерную я знаю.
— Вот и хорошо,— улыбнулся Сергей Ермолаевич.— Так Что приходи, не пожалеешь.
Домой Юрка пошел пешком: сутолока в трамвае, дребезжание колес мешали бы ему думать о том, что он увидел. А обдумать Юрке надо было многое. И он шагал по улице, натыкаясь на прохожих, и бормотал случайно запомнившиеся названия рыбок и водорослей, и люди с улыбкой поглядывали на него: совсем обалдел мальчишка!
Вспоминая свои хождения по рынку за Сергеем Ермолавичем, Юрка горестно вздыхал. Конечно, там можно купить все — от аквариума любых размеров и рыбок любых пород до водорослей, улиток и всяких причудливых гротов... купить-то можно, но самая крохотная рыбка стоит тридцать копеек, и даже за стебелек валлиснерии или за щепотку риччии какой-то небритый парень с красными, как у кролика, глазами просил по гривеннику.
Рыбки стоили дорого, очень дорого, а мама обычно давала Юрке пятнадцать копеек на завтрак в школьном буфете, да еще по воскресеньям тридцать копеек на кино и на мороженое — вот и все его деньги. Выходит, чтобы купить, скажем, компрессор для подачи в аквариум воздуха, надо экономить на завтраках ни много ни мало два с половиной месяца.
«И все-таки я заведу себе настоящих рыбок,— упрямо решил Юрка.— Всяких. И данюшек, и барбусов суматранусов, и этих... альбо... альбо... ох, язык сломать можно. И моторчик куплю, и все, что надо».
ЛИХА БЕДА НАЧАЛО
Чем только не увлекался Юрка за последнее время! То электровыжиганием — и тогда он по целым вечерам не выходил из школьной мастерской, выводя тоненьким раскаленным жалом на фанерке всякие узоры. То выпиливанием — и тогда кухню густо устилали тонкие, как мука, золотистые опилки, а квартиру загромождали полочки, шкатулки, забавные, но никому не нужные фигурки зверюшек и птиц. Потом на смену лобзику пришел паяльник, и Юрка роздал шкатулки и фигурки зверюшек малышам-соседям, а в доме запахло канифолью и расплавленным оловом...
Загорался Юрка быстро — стоило ему наткнуться в пионерской газете на описание планера, и он тут же готов был биться над Ним неделями,— но так же быстро и остывал. Готовый планер, готовая шкатулка уже не интересовали его, они могли месяцами пылиться в кладовой. Стоило Юрке почувствовать, что научился что-либо делать, и ему становилось скучно, и новое увлечение заставляло его, забыв обо всем на свете, то часами корпеть над станком для заточки коньков, то над игрушками из спичек, желудей и яичной скорлупы.
Мама видела, как легко и быстро Юрка менял свои увлечения, и это не на шутку огорчало ее.
— Разбрасываешься ты, сынок,— вздыхала мама.— Силы воли у тебя нет, настойчивости. Так можно верхоглядом вырасти.
А сила воли у Юрки была. Он просто настойчиво искал занятие, которое захватило бы его надолго. В таком деле должно быть много трудного, непонятного, чтоб было над чем поломать голову, чтоб, сколько ни учись, натыкался все на новые и новые загадки.
Увидев на рынке рыбок, Юрка почувствовал: вот о чем он мечтал! Рыбки — это вам не какая-нибудь фанера или жесть. Это живые существа, не похожие друг на друга, и к каждому надо приспособиться, изучить повадки, особенности. Надо, чтоб в одном небольшом аквариуме барбусы чувствовали себя, словно в реке Муси, на Суматре, а меченосцы — будто в Мексике, откуда они родом.
Вернувшись с рынка домой и покормив своих рыбок (теперь он был осмотрительнее и горстью корм в аквариум не сыпал), Юрка тихонько вздохнул. Блеклыми, некрасивыми показались мальчику его меченосцы и гуппи по сравнению с Рыбками, околдовавшими его на Кисловке. Но делать было нечего, и Юрка отправился в библиотеку. Там ему дали толстую книгу про аквариумы и аквариумных рыб.
Он набросился на эту книгу, как на приключенческий роман, читал, нетерпеливо перескакивая со страницы на страницу и тут же забывая прочитанное.
К полуночи, когда мама забрала книгу и погасила свет, Юрка твердо знал только одно — аквариумами он займется всерьез. Не беда, если понадобятся месяцы, чтоб запомнить названия и научиться различать рыбок, водоросли, улиток, всяких там дафний и циклопов... Это целая наука, и, будь он хоть семи пядей во лбу, ни за день, ни за два ее не выучишь. Каждую чепуховинку надо не только по книге знать, а и на практике, а то принесешь вместе с дафнией каких-нибудь гидр или карпоедов — и пиши пропало: подохнут рыбки. А карпоедов этих самых, хоть год рассматривай, пока живьем не увидишь, ни за что не научишься от другой мелюзги отличать.
Всю неделю Юрка переоборудовал свой аквариум «по-научному» и всю неделю пытался добыть денег, чтоб в следующее воскресенье купить новых рыбок.
С первым делом он справился довольно просто. Сначала развинтил старую настольную лампу и укрепил рефлектор на боковой стенке аквариума. Получилась подсветка. Конечно, лучше бы рефлектор пристроить так, чтоб аквариум освещался сверху. Тогда — об этом написано книге — и растения, рыбки выглядели б красивее. Но Юрка прикинул, что, если рефлектор подвесить у боковой стенки, пониже, он будет не только освещать, но и обогревать воду. Нагретая вода, поднимаясь вверх, перемешается с холодной и станет богаче кислородом — в верхних слоях кислорода всегда больше. Ради этого временно можно было пожертвовать красотой. По крайней мере, до тех пор, пока не появятся деньги на компрессор.
Когда с подогревом и освещением было улажено, Юрке срочно понадобился термометр. Он вдруг с ужасом спохватился, что не знает, какова температура воды в его аквариуме. Ну это уж совсем никуда не годится! Ведь тепловодные рыбки лучше всего себя чувствуют в воде плюс 20—22 градуса. Если температура упадет ниже 16 градусов, они могут заболеть и погибнуть. Нельзя, чтобы вода нагревалась выше 35 градусов, даже не заметишь, как получится «уха».
«Может,— у Юрки захватило дыхание,— может, в моем аквариуме температура уже давно близится к какой-нибудь критической точке, а я сижу и ничего не знаю?!»
