— Готово, — прошептал гангстер своим товарищам. — Лис, ты не знаешь, они обходят дом?

— Скорее всего. Должны. — Они стояли под деревьями в темноте, дом был черен, светилось только окно на первом этаже, где сидела охрана.

— Ясно. Гор, разберись с замком и сигнализацией, а мы снимем остальных.

Пока Гор возился на крыльце, а его когда-то учил обращению с замками старый и очень опасный медвежатник, друг Ангела, Маэдрос и Мелькор обошли дом. Маэдросу на пути попался охранник с автоматом, он курил, прислонившись к дереву. Ирландец зашел ему за спину и обхватил левой, более сильной рукой за шею. Через секунду тот перестал дышать и обмяк. Маэдрос разрядил автомат и для спокойствия врезал парню по голове прикладом. Мел тоже встретил на своем пути охранника. Тот успел увидеть только выступившую из кустов фигуру, потом перед его глазами вспыхнул целый сноп искр, а очнулся он наутро в больнице со сломанной челюстью. Встретившись на задней стороне дома, они совершили еще один обход, а Гортхауэр к этому времени уже справился с замком и отключил сигнализацию. Они вошли в дом. Трое ребят, вооруженных до зубов, сидели в небольшой застекленной комнатке и играли в покер. Перед ними находился ряд мониторов, но на них никто не обращал внимания.

Мел, Гор и Маэдрос некоторое время разглядывали их, стоя за приоткрытой дверью.

— Надо их вырубить. Мало ли что, — тихо сказал Маэдрос.

— Сейчас сделаем.

— О да, — закатил глаза Мел. — Гор — великий химик.

На плече у Гортхауэра висела небольшая спортивная сумка, он достал из нее три маленьких респиратора и тонкую трубочку с кольцом. Дернул за кольцо и бросил ее на пол. Ничего не произошло. Но через пару минут один из охранников дернулся, закатил глаза и свалился со стула. Второй попытался доползти до пульта, но не дотянул. Третий тоже отрубился, и они спокойно вошли в холл.

— Ты знаешь, где его комната?

— Да, на первом этаже в левом крыле.

— Тогда иди за ним, а мы покараулим.

Гор достал из своей чудесной сумки небольшой пакетик.

— Встретишь кого-нибудь, предложи понюхать, — подмигнул он Маэдросу. — Парень проснется через двенадцать часов, бодрый и полный жизни.

Комнаты Фрица Маэдрос нашел сразу. В маленьком предбанничке спал охранник, положив на колени тяжелый «калаш». Маэдрос подошел к нему, ступая беззвучно, и прижал к его носу пакетик. Парень всхрапнул, вздрогнул и затих. Ирландец приоткрыл дверь и некоторое время стоял, привыкая к темноте. Потом он подошел к широкой кровати, на которой под одеялом скорчился Фриц, и нагнулся к нему.

Фриц сквозь сон почувствовал, как горячие руки вынимают его из-под одеяла. Он тут же открыл глаза.

— Кто здесь? — шепнул он, хотя уже наверное знал, кто.

— Это я, Фриц. Просыпайся.

— Ты?

— Да, вставай.

Он держал мальчика за плечи и смотрел на него, но Фриц не видел его лица, только блестящие глаза.

Он не стал ничего спрашивать, вскочил, натянул на себя джинсы и майку.

— Возьми с собой самое нужное. Свет не зажигай.

Фриц наощупь вытащил из маленького сейфа в стене документы и чековую книжку, подумал и прихватил фотографию Вильгельмины, которая всегда стояла на его столе.

— Я готов.

— Пошли.

Увидев Курта, который без признаков жизни валялся в кресле, Фриц обеспокоенно спросил:

— Что с ним?

— Жив, не волнуйся. Мы никого не убивали, если только Мел со всей дури кого-нибудь не пришиб.

— Мелькор с тобой?

— Ага, и Гортхауэр.

Они вышли в холл, и Гортхауэр, поджидавший у входа в коридор, торопливо протянул Фрицу респиратор.

— Держи, эта чертова штука, может, уже выветрилась, а если нет, то она бьет хуже «черемухи».

Оказавшись на воздухе, они вздохнули свободней. Через несколько минут, залезая в машину, Фриц еще раз оглянулся на свой дом, в котором он вырос, и подумал, что ни о чем не жалеет.

Гор сел за руль, и «мерседес» тронулся с места. Мелькор шумно и облегченно вздохнул. Маэдрос обнял Фрица за плечи и задал вопрос, который мучил его весь день:

— Он тебя бил?

— Пальцем не тронул, — Фриц облегченно прижался к возлюбленному, с удивлением чувствуя, как от его близости все сомнения выветриваются из его головы.

Мелькор, Манвэ и Гортхауэр занимались делами. Мел сидел за письменным столом над пачкой бумаг, предназначенных в налоговую инспекцию. Манвэ стоял на коленях на стуле, опершись животом о стол, и водил пальцам по строчкам, объясняя своему другу, почему это все никуда не годится. Гор сидел в кресле с сигаретой и просматривал список того, что они собирались перевести на более-менее легальные рельсы.

— Мелько, твой прошлый юрист просто идиот, — втолковывал адвокат возлюбленному. — Ты мог бы сэкономить гораздо больше. Смотри сюда.

Мелькор кивал головой и сосредотачивался.

Они придумывали, как бы сократить сумму налогов, поскольку даже легальное состояние Мелькора было порядочным и правительство хапало от него большой кусок. Потом Мелькору постоянно приходилось обосновывать, откуда у него берутся еще деньги.

Дверь приоткрылась, и вошел Бартоломео, доверенный помощник Мелькора и Гора.

— Мел, тебя к телефону.

На его лице было несколько осторожное выражение.

— Кто? — спросил Мелькор, не поднимая головы от бумаг.

— Вильгельм Гогенцоллерн.

— Да ну? — изумился Гортхауэр. — Барт, это он сам, лично?

— Ну да.

Мелькор взял трубку. Некоторое время он слушал, потом сказал:

— Если это так важно, то я приеду. Один? Нет. Нет. Да. Хорошо. Через час.

Через час Мелькор и Гортхауэр сидели в кабинете Вильгельма. Гортхауэр как младший молчал и наблюдал за разговором.

Мелькор сидел в кресле, положив ногу на ногу, но в его позе не было ничего вызывающего, наоборот, на его лице читалось уважение к хозяину. Сын Анджелини знал, как себя вести. Вильгельм в накинутом на плечи, несмотря на теплую погоду, теплом шерстяном кардигане, был мрачен, и его острые, выцветшие до светлой голубизны глаза сверлили собеседника.

— Ты мне должен помочь, Мел, — говорил он, — во имя той дружбы, которая связывала твоего отца и меня. Ты должен найти моего мальчика. Ты ведь дружишь с этим ублюдком.

— Вы имеете в виду Маэдроса? — вежливо спросил Мелькор.

— Не придуривайся. Ты отлично знаешь, кого я имею в виду. Маэдрос, этот рыжий ирландский ублюдок, украл моего парня. Никогда не знал, что произведу на свет не мужчину, а паршивую девчонку.

— Вы несправедливы к своему сыну, Вильгельм, — осторожно заметил Мел. — Фриц деловой человек и отлично ведет бизнес.

— Да, когда дело не доходит до мужиков. Почему молчит твой дружок? Я слышал, что он очень умный, пусть скажет нам что-нибудь.

Гор вопросительно посмотрел на Мелькора, тот кивнул.

— Я понимаю ваши чувства, сэр. — начал итальянец. — Но мне кажется, что деловые люди предаются эмоциям только тогда, когда это не мешает их делам.

— Разумно, — проворчал Вильгельм.

— Так вот я и говорю. Если вы уверены, что именно Маэдрос похитил вашего сына, а ваш сын на это согласился, то вместо того, чтобы объявлять им войну, не лучше ли поговорить с ними? В конце концов, вы говорите, что Фриц влюблен, потерял голову и не видит, что Маэдрос пытается использовать его. Но вы-то не влюблены и голову не потеряли, а проницательностью вас Бог не обидел. Поговорите с Лисом, может быть, все не так плохо и, наоборот, вы сможете держать его на крючке, используя его привязанность. Маэдрос умен, опытен, если его семья будет сотрудничать с вашей, от этого вам будет только выгода. И Фриц вернется.

На протяжении этой речи Мелькор глядел на приятеля все одобрительней, а старый Вильгельм то хмурился, то на его лице появлялось задумчивое выражение.

— Болтаешь ты складно, — наконец буркнул он. — Но даже если я и захочу его увидеть, он же не поедет ко мне, и будет прав.

— Ну почему, — Гор позволил себе вежливо улыбнуться. — Мы можем сопровождать его. Это будет гарантией.