Врасплох! Да если бы он знал о ее приезде, он бы сбежал куда глаза глядят, оставив Ги разбираться с этой дамой! Несколько секунд Альдо не сводил глаз со своей собеседницы. Эта женщина была в своем роде удивительнейшим феноменом. Она родилась в богатой семье и всю свою жизнь посвятила собственной красоте, которая, несмотря на годы, все еще ее не покинула. Теперь леди было хорошо за шестьдесят, но у нее был превосходный цвет лица, гладкая, почти без морщин, кожа, прекрасные зубы. Не зря она была американкой, ее соотечественники преуспели в зубоврачебном искусстве и, став волшебниками в этом деле, перестали превращать рот в пещеру Али-Бабы, наполненную золотом. Никакая тень не омрачала ее царственную улыбку, ни один седой волос не мелькал в шелке темных волос. А если добавить к портрету еще и огромные темные глаза, таящие в себе лукавство старого прокурора и полное бессердечие? Она никогда никого не любила – ни родителей, ни мужей, ни детей, ни любовников, никто не сумел заставить эти прекрасные глаза прослезиться. Она любила только себя. Ее дочь Алиса пошла в нее. Нет, можно было даже сказать, что она пошла дальше, потому что обожествила себя, решив, что стала воплощением египетской принцессы. Леди Ава не нуждалась в преображениях, ей достаточно было самой себя. Когда-то Альдо удалось заставить ее помочь ему, но он не сомневался, что в один прекрасный день она предъявит ему счет. И этот день настал… И так не вовремя!

– Буду откровенным, – вздохнул Альдо. – Вы застали меня в пути, леди Ава. Я только что приехал и рассчитываю уехать из Венеции следующим поездом.

– Откуда вы приехали?

Ох, уж это неприличное любопытство! Альдо решил сразу же прервать поток вопросов.

– Из Швейцарии. Скажите, что вам от меня надо?

– Не заставляйте меня повторять снова! Мне нужен необыкновенный бриллиант! Есть у вас такой?

– Нет!

– Ну что вы за коллекционер! А у вашего тестя?

Разумеется, у его тестя были замечательные бриллианты. Например, «Португальская грань», он сам ему продал этот камень во время знаменательной встречи в Лондоне. Но докладывать об этом леди Аве Альдо не собирался. Бедный Мориц и без того уже настрадался, его нельзя было отдавать на растерзание новой разновидности самки богомола.

– Понятия не имею.

– Не может быть! Газеты раструбили, что вы не только спасли ему жизнь, но и сохранили его коллекцию.

– Я бы один ничего не сделал. В этой операции участвовало множество других людей, и в том числе полиция Франции, Италии и Швейцарии, и, когда Кледерман составлял опись своей коллекции, я был во Франции и лечился.

– От чего?

«Господи! – взмолился Альдо. – Спаси меня и помилуй!»

– Не думаю, что вам интересен подробный список моих болезней, – холодно отчеканил Альдо.

– Да, вы правы, ваши болезни меня не интересуют. Скажите мне только, где теперь ваш тесть?

– Если вы хотите его повидать, позвоните его секретарю в Цюрих. Я дам вам номер его телефона. Впрочем, это один из телефонов его банка.

– Вы давно ему звонили?

– Минут десять назад, наверное, – с внезапным порывом актерского вдохновения сообщил Альдо.

– Вы поговорили с ним?

– Нет. Его не было.

– Вам должны были сказать, где он.

– Сказать это не так-то просто. Даже его личному секретарю. По последним сведениям, он находился то ли в Стокгольме, то ли в Копенгагене. Не скажу точно.

– Все поняла. Вы стареете, князек-гондольер!

– Рад, что вы это заметили. Потому-то я и оставляю свою гондолу!

Альдо находился на грани отчаяния и готов был заявить, что у него начался тиф, чесотка, скоротечная чахотка и чума! Или, может быть, лучше утопить эту ведьму в лагуне?

Надоедливая Ава не унималась:

– А вот что касается драгоценных камней этого Смелого, то в поезде говорили, будто у него их было очень много и все они представляют историческую ценность.

– Кто бы спорил! Конечно, у Карла Смелого было много драгоценностей. Теперь многие из них находятся в королевских коллекциях или исчезли навсегда. Например, «Флорентиец», крупный бриллиант желтой воды, исчез после того, как Габсбурги утратили корону. Еще один в оправе с большой жемчужиной тоже исчез, и его никто больше не видел. Впрочем, есть бриллиант, который иногда можно увидеть, я имею в виду «Санси».

– Бриллиант этой идиотки!..

– Да, именно он, хотя относительно этого камня у меня есть некоторые сомнения. Но у меня нет сомнений, что лорд Астор Хивер – истинный коллекционер, как вы знаете, и большой друг моего тестя.

Альдо показалось, что его собеседница сейчас взорвется и рассыплется на мелкие кусочки.

– Не может он быть его другом! Не может! Но вы сказали, что у вас есть сомнения! Какие у вас сомнения относительно бриллианта?!

– Огранка камня. В XV веке алмазы не гранили так, как огранен «Санси».

– Его могли огранить заново.

– Спросите об этом лорда Астора, когда с ним увидитесь. А теперь, боюсь, нам с вами, леди Ава, подошла пора прощаться. К моему величайшему сожалению, вынужден вас покинуть.

– Неужели вы поедете на голодный желудок? Я рассчитывала, что у вас достанет любезности пригласить меня на обед!

– Конечно, это было бы для меня большим удовольствием, но, к сожалению, поезд не ждет.

– Скажете тоже!

– Именно так. Я был занят серьезными делами, когда господин Бюто попросил меня приехать и принять сеньора Монтальдо. Я не знал о том, что вы приедете в тот же день. Дела торопят меня, и я уезжаю.

– То есть вы хотите сказать, что снова уезжаете в Швейцарию?

– Именно так. Но, – добавил он, желая смягчить огорчение леди, которое могло иметь самые непредсказуемые последствия, – я обещаю вам: если нападу на след какого-нибудь заблудившегося бриллианта, ни за что не упущу его и куплю для вас. А пока, думаю, вы согласитесь быть моей гостьей в отеле «Даниэли», хозяину которого передадут просьбу удовлетворить все ваши пожелания.

– А если я надумаю провести здесь полгода?

– Почему бы нет? Я вовсе не намерен постоянно странствовать. Итак, до скорого свидания, леди Ава, – закончил Альдо с поклоном.

А про себя подумал: «Ну и лицемер же я! Да я никогда не хочу ее больше видеть! Ни в скором времени, ни в отдаленном!»

Проводив гостью до выхода, он постоял еще несколько минут на лестнице, которая спускалась прямо в воду, пока не увидел, как катер, за рулем которого стоял Зиан, не исчез за поворотом канала.

– Чем вы предполагаете заняться теперь? – осведомился Пизани, когда Альдо вошел в вестибюль, выложенный разноцветным мрамором.

– Надо подумать, – отозвался Альдо. – Пусть Ливия приготовит и отнесет поднос с едой ко мне в комнату. Честно говоря, я так устал, что не знаю, захочу ли есть.

Зазвонил телефон, и Альдо с Пизани замерли. Из-за приоткрытой двери кабинета послышался вежливый негромкий голос Ги, потом его тоже негромкие восклицания, просьба немного подождать, и он появился в вестибюле.

– Вы здесь, Альдо? Вас Понтарлье. У телефона Адальбер, и дело, кажется, срочное.

– Когда Адальбер, дело всегда срочное, – проворчал Альдо, догадываясь, что блаженный отдых в постели исчез в густом тумане.

Да, это был Адальбер. Говорил он торопливо и приглушенно.

– Много у тебя еще дел?

– А что?

– Постарайся приехать как можно скорее! Есть осложнения.

Альдо почувствовал холодок под ложечкой.

– Какие?

– Не по телефону. Постарайся сесть на поезд до Лозанны и сообщи мне час прибытия. Я тебя встречу. Наберись мужества, и не такое видали.

Очередной удар судьбы, да еще обрушившийся неизвестно откуда, не улучшил настроения Альдо. Он уселся в кресло и принялся листать железнодорожное расписание. Убедился – будь он поспокойнее, он бы поверил себе и без расписания, – что Симплон-экспресс уходит через три часа, отправил Анжело за билетом в отдельное купе и наконец-то погрузился в ванну, наполненную душистой лавандовой водой. Двойное наслаждение: чистота тела и наведение порядка в мыслях при помощи сигарет. Без них Альдо боялся заснуть. Если Пизани удастся купить спальное купе, Альдо заснет там, как младенец. Это утешало.