Она обдумывала мой ответ, как мне показалось, затем покачала головой, нахмурив брови.

― Когда будешь готов поделиться своим прошлым, я сделаю то же самое.

Я снял очки. Какого хрена она скрывает? Что ее бывший любовник катает мою задницу по всему Бостону?

― Это не ответ.

― Но это единственное, что ты получишь, ― ответила она. ― Пока не захочешь рассказать свою историю.

― Замечательно. Будь загадочной, ― фыркнул я. ― Тебе же будет хуже.

Она рассмеялась мне в лицо, и мне пришлось сдерживать улыбку, не показывая, как она могла вертеть мною. Боже, я на взводе. К тому времени как мы дошли до «Гарварда», чувство выполненного долга и волнения в конечном итоге переросли в едва сдерживаемый голод. Мне нужно еще раз трахнуть Кса. Еще час и мы вернемся в отель. Дерьмо, смогу ли я ждать так долго? Смогу ли?

― Готов? ― спросила она, когда мы почти дошли до аудитории.

― Я хочу тебя. Сейчас, ― прошептал я ей на ухо, делая вид, что показываю ей что-то на своем планшете.

― Ты, наверное, шутишь, ― ответила она, запрокинув голову, и ее волосы коснулись моей щеки.

Я сглотнул, мышцы во всем теле напряглись.

― Если ты согласна, я готов трахнуть тебя в кладовке для швабр.

― Сенатор Стоун, этому не бывать. Это ваши правила, не мои.

― Ты маленькая шалунья, ― процедил я сквозь зубы, когда мой взгляд упал на ее сексуальные губки. ― Я серьезно.

― Спасибо. Дважды, ― она улыбнулась, немного засмеявшись, а я был ошеломлен, как легко она дергала меня за ниточки.

Луч солнца упал на ее рот, под таким углом, что заставил засверкать крошечный серебряный шарик на ее языке.

― У тебя пирсинг языка? ― спросил я, теперь понимая, почему сегодня некоторые слова звучат иначе.

― Да. Я сняла его вчера, пока мы регистрировались в отеле. А сегодня опять одела. ― Она соблазнительно закусила шарик, катая его по нижней губе, и мой член отреагировал, словно она облизала головку. Я представил, как ее губы сжимают мой член, пока она покорно стоит на коленях. Ее руки заведены за спину, или даже связаны, а я контролирую каждое ее движение.

Теперь мой член гордо стоял в боевой готовности. Было сложно не заметить ее возможность управлять моей эрекцией. Для опытного Дома, такой уровень чистейшей похоти, разливающейся по всему телу, был непростительным. Мой пульс отдавал в висках. Непрекращающийся шок от происходящего разносился по мозгам, крови и костям. Я не понимал, как избавиться от этой жажды. Но догадывался, и единственным решением был секс.

Я наклонился и прорычал.

― Насрать на правила.

― А лучше следовать им дальше, как и прежде, ― ответила она. ― Ты не можешь иметь все и сразу.

― Нет ― могу. Мы не подпишем соглашение до субботы. ― Я должен был отыметь ее, и мне было наплевать на все, кроме удовлетворения моих плотских желаний. Мы сейчас далеко, да и опасность не была такой уж большой.

«Как далеко ты зашел?» В моей памяти всплыл вопрос Джекса. Я тоже задумался об этом… как далеко я готов зайти с этой девчонкой, когда будет поздно думать о необходимой секретности? Это было также очевидно, как и пятно крови на белой простыне, но я не о чем не думал, и уж тем более о материальных обстоятельствах. Перед глазами была только Ксавия. И я хотел только ее. С полной уверенностью, про себя я ответил на свой вопрос: «До конца».

― Сенатор Стоун. ― Позади меня раздался голос.

Я повернулся и увидел Дина Нолана, идущего ко мне по коридору, его щеки были румяными, опровергая его ирландское происхождения, но показывая любовь к выпивке.

― Давно не виделись Дин. Рад снова тебя видеть.

― Взаимно, Сенатор Стоун. ― Он протянул руку для рукопожатия.

― Мис Кеннеди ― мой интерн, ― сказал я, представляя ее Нолану.

― А, здравствуйте, Мис Кеннеди. Приятно с вами познакомиться. ― Он растянулся в улыбке, тряся ее за руку. ― Передавайте мое почтение вашим бабушке и дедушке.

― Добрый день, Дин. ― Кеннеди кивнула, но ничего не сказала о бабушке с дедушкой. Вместо этого она посмотрела на меня. ― Сенатор, пойдемте?

Лицо декана еще больше покраснело от такого оскорбления, и это ее поведение так отличалось от привычного. Возник вопрос, но я сдержался. А это означает больше работы для Арчера.

Нолан указал в сторону собравшейся толпы.

― Сенатор, мы с нетерпением ждали этой встречи. Проходите сюда, ― он говорил очаровательно и с радостью, но я знал, что это напускное.

― Я всегда рад вернуться. Что меня ждет? ― Это был риторический вопрос.

― А, да. Вкратце: аудитория переполнена. Есть только стоячие места. Несмотря на то, что сейчас лето, некоторые студенты вернулись в кампус. ― Декан кивал, поглядывая на Кеннеди, она стояла в сторонке, говоря по телефону с Норой, решая возникшие в последний момент вопросы касательно сегодняшнего вечера.

Я украдкой взглянул на нее, не ожидая, что она это заметит, но она поймала мой взгляд, и всего на секунду замолчала. На щеках выступил небольшой румянец, и ее пронзительные голубые глаза просто загипнотизировали, не отпуская меня.

Меня ошеломило то, как я пялился на нее, полностью завороженный ею. Улыбнулся, потом подмигнул, не чувствуя никакого стыда, что она еще раз смогла меня очаровать.

На этот раз Нолан шел на несколько шагов впереди нас, и я взял ее под руку, удивляясь, когда она едва слышно всхлипнула.

― Давай закончим с этим. ― Это была игра слов, но мы оба знали, что я имел в виду.

― По-моему я всегда кончаю рядом с тобой, ― прошептала она.

― Малышка, не дразни меня.

― Думаю, нам надо идти. ― Она указала в сторону декана.

Я моргнул, сдерживая желание поцеловать ее на публике.

― Точно, ― ответил я, касаясь пальцами ее поясницы, едва заметно наклоняясь и улавливая аромат ее духов.

― Беннетт, ― простонала она так тихо, что мне стало интересно, мне это показалось или нет, и мы продолжили идти дальше.

Мы догнали Нолана. Он даже не понял, что мы пропустили часть его слов, когда рассказывал о проведенном ремонте в общежитиях: благодаря «Ситибанку». Говорил он весьма сдержанным тоном, выдавая пропагандистскую фигню, заготовленную для семейства Кеннеди.

Со Стиллман, благодаря Арчеру, я ознакомился с теми, кого они поддерживают; или скорее кем они управляют своими деньгами. И между ними и Ксавией далеко не семейные отношения. От этих типов я держусь подальше, если могу. В противном случае, был бы не лучше Нолана, коим он является сейчас. Вертеться, как и он ― это хорошая возможность, вот почему вице-президент так напала на мой след, желая меня в напарники. Для вице-президента, я пустой политический список кандидатов, которыми можно воспользоваться для своих скрытых политических мотивов, ― все, что для меня не представляет особого интереса. Но с постом в президенты Соединенных Штатов через год, за мной должок вице-президенту, который становится тяжелее отдать, поскольку я теперь с Ксавией.

Когда мы подошли к аудитории, я открыл дверь и отошел в сторону, пропуская вперед Кеннеди. И еще раз вдохнул уже знакомый аромат. На какое-то время адреналин затуманил мне мозг, но я быстро пришел в себя. Возможно препятствие как Нолан не самая большая моя проблема.

Может именно от нее, я пострадаю больше всего? Я вспомнил ее слова: «Разве ты не видел «дорогу смерти» в ярких неоновых огнях, по которой мы идем?»

Но есть в ней какое-то качество, из-за которого у меня чувство, что находясь рядом с ней, я буду в безопасности или даже стану лучше. Но сейчас она моя погибель. Опасность. Вероятность, что я никогда не смогу насытиться моей Ксавией. Сейчас я всего лишь фасад себя самого, желающий удовлетворить свой постоянно растущий голод. Я невозмутим снаружи, но сгораю изнутри.

Когда мы вошли в аудиторию послышались жидкие аплодисменты, которые со временем нарастали, и в скором времени перешли в оглушающие.

― Иди, покори их, ― мягко сказала Кеннеди, и как ни странно, а всем этим шумом я отчетливо слышал ее голос.