- Ну, что ты такое говоришь!

И Натка быстро подняла взгляд вверх к балкону четвертого этажа.

Мама помахала ей рукой и еще долго провожала взглядом удаляющуюся пару, которую поглощал туман.

Они сели в такси, которое живо их домчало до автовокзала.

Уже, стоя на платформе и дожидаясь посадки, Натка сказала :

- Знаешь, такое странное чувство: стены этого огромного здания тоже как будто стали домом, от которого начинается путь, ведущий к другим стенам, находящимся в трехстах километрах отсюда. Тут – дом, там – дом. Мы преодолеваем расстояния, чтобы стать ближе друг к другу, но жизнь опять нас отбрасывает назад, как бы заставляя переживать по новой уже знакомые ситуации. И знаешь, начинаешь привыкать к этим дорогам, к этой странной жизни на колесах. Это время, проведенное в пути, тоже отнимает какой-то миг из нашей жизни, делая нас с каждой секундой, с каждой минутой и часом старше.

- Ты хочешь сказать, что состаришься быстро, преодолевая расстояния?

- Ну, наверное, да, хотя о старости я вообще думать не хочу. В молодости кажется, что мы вообще никогда не будем пожилыми.

- Живи сейчас, и впитывай в себя каждый момент жизни. Все они прочно отпечатаются в твоем сердце и останутся в памяти. И, знаешь, тебе будет о чем вспомнить в той самой старости. И рассказать своим детям, - рассмеялся от души Павел.

- А ты уверен, что рассказать можно будет все? – подколола она его.

В ответ Павел притянул Натку за тот самый воротник, который поправлял, и поцеловал.

А Натка вдруг спросила:

- Мы же не прощаемся? Что ты целуешься со мной прилюдно?

- Вокзалы, аэропорты и автовокзалы - это те места, где люди могут не сдерживать своих чувств и свободно проявлять свои эмоции в поцелуях и объятиях. И, поверь, их никто за это не осудит. Ведь именно здесь переживаешь самые острые моменты – радость встречи и горечь расставания.

- Это точно! Я согласна с тобой! Самое главное разочарование случилось в моей жизни тогда, когда я просила тебя не уезжать, а ты уехал. И, кстати, ты поэтому в тот раз ушел с автовокзала Алма-Аты, не махнув мне рукой на прощание? Я даже немного обиделась!

В ответ Павел только улыбнулся. Потом перевел тему:

- Похоже, автобус уйдет без нас, не досчитается двух зазевавшихся пассажиров.

- Конечно, пойдем скорее.

Павел под локти поднял Натку, как ребенка, и поставил на подножку автобуса. Этот маленький взлет тоже был для нее моментом близости, фишкой их отношений. Она так привыкла к его рукам: сколько раз они творили чудо с ней, несли ее на себе, поддерживали, ласкали, щекотали, трепали ее волосы. И никогда не делали больно! Натка была благодарна этим заботливым рукам, которые, невольно, поправляли ей сегодня воротник, дабы уберечь от проникающей осенней сырости.

Сидя в автобусе, оперевшись на плечо любимого человека, Натка наблюдала, как первые тяжелые капли застучали по стеклу, оставляя продолговатые следы. «Тучи плачут, а земля радуется влаге, наполняя при помощи этих небесных слез жизнью все то, что в ней спрятано» - философствовала Натка.

Пашни приобрели темно-коричневый цвет, местами доходивший до черного, а над ними кружили стаи ворон, радуясь обильной пище, оставленной на полях после уборки урожая.

А дождь припускал с каждой минутой, и вот уже сплошным потоком вода хлестала, оставляя за стеклом размытые картины.

- Что за погода? – проворчала Натка.

- Засыпай, Радость! Время быстрее пролетит. И я тоже подремлю. Может, хоть в автобусе высплюсь.

Сказано – сделано. Находясь в теплых объятьях любимого человека, затылком ощущая его мягкое плечо, Натка закрыла глаза, чтобы, проснувшись, уже оказаться в Алма-Ате.

Выпрыгнув из салона автобуса, они помчались к стоянке такси. Дождь шел уже не так сильно, моросил, наполняя сыростью все вокруг. Намокать совсем не улыбалось. Хотелось скорее в домашнее тепло, в сытость и уют семейного очага.

А дома, как и всегда, ждал роскошный обед для проголодавшихся путешественников, с любовью приготовленный мамой. И много-много застольных разговоров обо всем и обо всех.

В такую серую погоду людям хочется завернуться в теплый плед, взять интересную книгу, либо посмотреть занимательный фильм. Но молодым людям совершенно не хотелось тратить бесценные минуты на это. Потому что личного времени, когда они могли быть только наедине друг с другом, было крайне мало, а жажда тепла и ласки переполняло сердце. Им надо было выговориться жестами, взглядами, прикосновениями. Они вошли в свою комнату – маленький храм любви, чтобы отгородиться в нем от всего внешнего мира. Настало их короткое время, такое чувственное и желанное, которое надо было использовать по максимуму.

НЕДОРАЗУМЕНИЕ.

Вечером, когда за окном стемнело, Павел вдруг начал собираться по делу к одному из друзей, как обещал, ненадолго. Натке идти с ним не хотелось, так как на улице было промозгло.

Но тут Нина Петровна позвала Натку в кухню и сказала:

- Наташа, собирайся, пойдешь с Павлом.

- Зачем? Он желает сам сходить, и меня с собой не звал.

- Натуля, ты все время должна быть с ним. Это как нитка с иголкой. Куда он, туда и ты. Пойми, ты не должна его отпускать одного.

Натке был немного непонятен мотив. Она решила уточнить:

- Но ведь когда меня нет в Алма-Ате, Павел свободно ходит к кому хочет, и я не контролирую его общение, да и не хочу ограничивать его свободу перемещения.

Но сама внутренне встревожилась: «Может, мне что-то не договаривают?»

- Ты приехала к нему, поэтому желательно тебе быть с ним. Ходить туда, куда идет Павел.

Натка пожала плечами, но спорить не стала.

- Хорошо, я сейчас соберусь.

И пошла в комнату переодеваться в теплую одежду.

- Ты куда? – спросил ее Павел.

- С тобой пойду.

- Зачем?

- Ну, просто передумала. Ты же не будешь против того, чтобы мы вместе совершили прогулку? Постараюсь не мешать вашим переговорам.

- А тебе не будет там скучно? Потому что я иду только по одному делу, которое нужно решить сегодня.

- Решай свои дела, а я тебя подожду. Зато воздухом перед сном вместе подышим, - стояла на своем Натка.

А на душе скребли кошки. Что-то ей не нравилось в сложившейся ситуации. Она как будто была лишней, или от нее что-то хотели утаить. Не нравилась сама идея: без желания Павла идти его сопровождать. Но, против слова мамы пойти не смогла.

- Ну, хорошо, - ответил Павел.

«Как хвостик», - злилась Натка.

Они вышли из подъезда.

- Скажи честно, это мама тебя заставила со мной пойти.

- Нет, - коротко ответила Натка.

И, наверное, впервые ему соврала, от чего ей стало очень нехорошо. Хорошо, что было темно, а то бы он по лицу, которое залила краска стыда, понял, что Натка сказала ему неправду.

«Как я ненавижу ложь!» - корила Натка себя.

Они шли молча, глубоко вдыхая сырой воздух с терпким ароматом прелых листьев.

А Натка все накручивала себя: «Надо было остаться дома!»

Наконец, они пришли к дому и поднялись по лестнице на третий этаж.

Дверь открыл незнакомый Натке парень.

- А, привет, заходите! – поприветствовал он.

Они с Павлом зашли в квартиру.

- Разувайся, пойдем, - сказал Натке Павел.

Но тут на нее нашло упрямство. Она покачала головой и сказала:

- Я подожду тебя здесь, в коридоре.

- Но, вопрос, по которому я пришел, может занять некоторое время, - пытался переубедить Натку Павел.

- Нет, - ответила Натка. – Я подожду здесь, в коридоре.

- Ну, как хочешь, - с едва заметной досадой в голосе ответил Павел.

Он разулся и пошел в освещенную комнату. А в коридоре даже не зажгли свет.

Натка стояла и съедала себя морально из-за такой абсурдной ситуации. Она не знала, на кого злиться больше: на себя? На него?

Натка стояла в темном коридоре, подпирая стенку. А пройти в комнату не решалась, так как чувствовала себя лишним свидетелем.