Обратимся к архивным документам. Например, великий князь Литовский Ягайло, уже более года как ставший польским королём, в своем указе о назначении полоцким наместником своего брата Скиргайлы продолжает писать «по-литовски»: «Владислав, Божей милостью король Польский, Литовский, Русский и иных земель господарь…» Чтобы прочитать этот документ, не нужно идти в библиотеку за словарём современного литовского языка. Белорусу, россиянину или украинцу всё понятно и так. А прибалту — нет.

Князь Витовт (Александр), когда-то уничтожавший язычников-жамойтов без счёта, теперь стал национальным героем Литовской Республики — «Витаутасом». Не существует документов, в которых было бы написано «Я, Витаутас…», зато есть тексты, написанные на языке, понять который Вы, мой читатель, можете без переводчиков. Современные специалисты называют его «старославянским». Для литовских князей этот язык был не «старым» или «древним», а самым что ни на есть современным, и называли они его «русским».

Если ни в одном документе Витовт не пишет «Я, Витаутас…», почему его должны считать «Витаутасом»? На основании чего? В послании рижскому городскому совету на немецком он сам указывает язык, на котором писал своё предыдущее послание, — «russhen», а также своё тронное имя — Allexander, а языческое и вовсе на белорусский манер — Witavdt. Что ещё надо доказывать?

Грамота Витовта: «Мы, великий князь Витовтъ…»

Грамота Витовта виленскому архиерейскому собору 1399 года

Грамота Владислава Ягайлы 1387 года: «Владислав, Божей милостью король Польский, Литовский, Русский и иных земель господарь»

Попутно отметим мягко сть письменной речи Витовта. Несмотря на могущество великого князя, его тексты предельно корректны. Например, во время подготовки к походу 1399 года, закончившегося битвой на Ворскле, Витовт хотел получить у рижских купцов кредит на закупку сукна для нужд своей армии. В ответ на отказ рижан князь ограничил им торговлю с Полоцком. Своё жёсткое решение он облачает в такие любезные формы, что «хоть к больному месту прикладывай». Ещё один интересный документ — торговый договор между Полоцком и Ригой, подписанный Витовтом от имени полочан. Поражает степень компетентности представителей договаривающихся сторон. Многочисленные тонкости экономических, правовых, метрических и других аспектов торговли прописаны с такой тщательностью, что не уступают современному ИНКОТЕРМСу.

Когда сравниваешь рядовые текущие документы Витовта и Ягайлы, про себя отмечаешь: в документах Витовта много сокращений, пишется максимально кратко, сама суть. Документы же Ягайлы развёрнуты, чувствуется любовь к собственной персоне.

Понимал ли старославянский язык Владислав Ягайло? Может быть, он знал только «литовский» в современном понимании, а на «русский» его указы переводили «писцы русины», как это утверждают наши прибалтийские оппоненты? Представьте: юный Ягайло листает в палатах книги. К нему подходит его мать — тверская княжна Юльяна: «Что читаешь, свет мой, Яшенька?» А он ей: «Aš išmokti lietuvių kalbą»

Титульные листы Трибунала и Статута ВКЛ 1588 года

Грамота Витовта на немецком, где он сам называет язык своего предыдущего письма — «русский». Имя пишет на белорусский манер, через «а».

Конечно, Ягайло понимал «русский». Уже будучи польским королём, Ягайло построил в Люблине Троицкую часовню, но внутреннюю роспись заказал «русскому мастеру Андрею», вероятно, Рублёву. Он и расписал католическую часовню… в «русском стиле».

Может быть, уже после Витовта и Ягайлы документы в ВКЛ стали писать на современном литовском языке? Нет, не стали. Взглянем на титульные листы Статута 1588 года — конституции Великого Княжества Литовского и Трибунала — аналога современного уголовного кодекса. Разумеется, конституция всегда пишется на главном государственном языке. Кто-то из читателей, возможно, уже давно воскликнул: это тоже русский язык! Действительно, так он тогда и назывался. Однако наши предки отнюдь не заимствовали его из книг российских первопечатников, скорее наоборот. Первая книга Ивана Фёдорова была напечатана спустя 47 лет после выхода в свет первой печатной белорусской книги Франциска Скорины. Российские историки не акцентируют внимание на том, что первые московские книгопечатники Пётр Мстиславец и Иван Фёдоров были нашими земляками. Тем, кто не силён в географии, напомню, что Мстиславль — это город на востоке Беларуси.

Герб Ивана Фёдоровича «Шранява» из «Нового Завета», изданного в 1580 году, и «Евангелие» Петра Мстиславца, изданное в Вильно в 1575 году

Иван Фёдоров, а если быть точным — Фёдорович, происходил из белорусского шляхетского рода герба «Шранява», который и ставил на своих книгах. «Шранява» на старопольском языке означает «Река», изображение на гербе выглядит как речной изгиб. Герб этот в ВКЛ попал из Польши в 1423 году, когда после Городельской унии шляхта короны и княжества менялась гербами. Книгопечатание было враждебно встречено московским духовенством, и вскоре после начала их деятельности появились обвинения в «распространении ереси». Очевидна экономическая подоплёка — конкуренты монастырским писцам были не нужны. В 1566 году фанатиками была разрушена московская типография Ивана Фёдоровича и Петра Мстиславца. Печатники вынуждены были вернуться на родину, где нашли пристанище у высокообразованного гетмана Р. Ходкевича. В его имении, расположенном в Заблудове (совр. Белостоцкое воеводство Польши), ими были изданы Евангелие (1569 г.) и Псалтырь (1570 г.). Позже П. Мстиславец открыл свою типографию в Вильно, а И. Фёдорович — во Львове.

Белорусский рукописный сборник с календарём, XVI век

В современном мире существуют три основные разновидности языка, появившиеся в результате развития старославянского «русского». Это белорусский, украинский и тот, который называется русским сейчас. Последний отличается насыщенностью словами неславянского происхождения: голландскими, французскими, английскими, немецкими, татарскими и пр. Причём насыщенность эта такова, что россияне зачастую не понимают других славян. Если человек, знающий белорусский, сможет понять 90% чётко произносимого текста из общеупотребительных слов по-украински, 70% по-польски и около 50% по-чешски, то россияне понимают от силы 50% белорусского, 30% украинского, а поляков и чехов не понимают вообще. Нормы российского «русского» формировались при Петре Первом, а в основном во времена Пушкина. Чтобы отгородиться от «русского», доставшегося им от предков — белорусов и украинцев, и вводились эти неславянские элементы. Знать и вовсе разговаривала на иностранных языках, не считая для себя нужным изучать государственный.

Белорусский ирмологий с нотами, XVII век

В ВКЛ не только великокняжеские указы писали на старобелорусском, но и церковную литературу, письма, календари, ноты.