СПАН — мечта каждого изыскателя, занимающегося поисками рудных месторождений — представлял собой портативный прибор-компьютер, способный оперативно определять не только концентрации тех или иных элементов, но и уровень эрозионного среза рудных тел, их протяженность на глубину, подсчитывать запасы, а значит выдавать прогноз на перспективность исследуемых формаций. Реализуемая в нем идея была достаточно проста и теоретически давно обоснована. Тем не менее внедрить ее в практику оказалось не просто. Мешали разные причины, главным образом технического характера. Суть же данной концепции сводилась к следующему. В целом, в процессе формирования рудного тела (а происходит это либо в результате расслоения магмы, либо на контакте ее с вмещающими породами или же на заключительной стадии кристаллизации магматического массива) его зародыш обогащается не только полезным компонентом, но и рядом других элементов, типичных для условий, характеризующих тот или иной тип рудопроявлений. Причем, происходит это всегда и везде, во всех случаях, без исключений. Так устроена природа, поэтому нет смысла задаваться вопросом о путях реализации главенствующих в ней процессов. Но, при остывании рудообразующих и рудовмещающих комплексов не все элементы ведут себя одинаково. Одни больше сохраняют подвижность в условиях активной фазы, а значит, могут переноситься гидротермальными растворами или диффундировать дальше (выше по разрезу) от рудного тела (например, жилы), другие меньше, высаживаясь из горячей поликомпонентной системы либо рядом с рудным телом, либо даже ниже (раньше) его. Впоследствии, через миллионы лет, когда месторождение выводится эрозией на поверхность, при анализе соотношений сопутствующих руде элементов, можно без привлечения горноразведочных средств (скважин, шахт, штолен) определить глубину распространения полезного компонента и далее рассчитать его перспективность. Практика показывает: далеко не всегда высокие концентрации свидетельствуют о промышленных запасах. Нередки случаи, когда перспективные на первый взгляд рудопроявления, оказывались почти полностью эродированными, с глубиной быстро выклинивались, а значит, для разработки были непригодны…
Применяющиеся в условиях атмосферосодержащих космообъектов летательные аппараты — одно-двухместные микролеты и более крупные ионофлайеры — выгодно отличались от других моделей неприхотливостью, надежностью и легкостью в управлении. Принцип действия ионного двигателя очень прост. По форме, это кольцевой электромагнит диаметром от пяти метров (как и слайдеры, они выглядят в виде тарелок или платформ), в зазор которого помещена кабина- камера, одновременно являющаяся и каналом для прохождения формирующегося рабочего тела. В глубине камеры — анод. Снаружи возле ее среза — катод-нейтрализатор. Благодаря специфической конструкции электромагнита и особой кривизне стенок камеры, внутри ее формируется заряд бесконечной плотности. Возникает громадное напряжение на микроповерхностях, которое на мезосферу не распространяется. Рабочее вещество (атмосферный воздух) поступает в канал и вблизи анода ионизируется. Ионы ускоряются в электростатическом поле и через сопло вылетают из двигателя, создавая реактивную тягу. Электроны же по цепи поступают на катод-нейтрализатор, откуда уже на “выхлопе” возвращаются в отработанный ионный поток, электрически нейтрализуя и его, и сам двигатель.
Благодаря обтекающему корпус облаку управляемой плазмы, такой аппарат, изготовленный из материалов, прочность которых только повышается при сверхнизких и сверхвысоких температурах, способен развивать скорость до пяти тысяч километров. Он может зависать на высоте от сантиметров до условий почти космической среды и наклоняться во всех плоскостях. Его устойчивости и движению не мешают ни рельеф, ни растительность, ни плотность находящихся под ним пород, воды, испарений, облаков, ни интерференция силовых террагенных полей. В нем нет ни одной движущейся детали. Уже на расстоянии вытянутой руки от сопла действие “электрического ветра” не ощущается. Вибрация отсутствует. Управление мгновенное, безинерционное. Кабина плавающая, и может занимать любое место в пределах периметра электромагнита. В качестве источника энергии используются различные, в частности, как на Каскадене, берклиевые микрореакторы. Миниисинт следит за исправностью систем и может исполнять роль пилота. Вероятность отказа двигателя практически нулевая.
«Почему же тогда разбился Янз? — в который раз подумал Шлейсер. — Ошибка в пилотировании? Внезапный приступ какой-то болезни?.. Надо побывать на месте его гибели. Да и место, где упал со скалы Схорц, тоже надо осмотреть».
Вооружившись всем необходимым, он забрался в кабину закрепленного у причальной мачты двухместного микролета (второй был аналогичен первому), закрыл за собой прозрачную полусферу и активировал двигатель. Мягкий цветовой перелив “лайт-сигналов” известил о готовности аппарата к движению. Шлейсер пристроил анализатор так, чтобы в любой момент его “глаз” можно было направить в интересующее место и взялся за штурвал.
Надо отметить, что при всех существующих вольностях, на свободу перемещения колониантов было наложено одно жесткое ограничение. Им категорически запрещалось обретаться в широтах южнее места расположения Главной станции. Это условие было заложено и в программу бортовых компьютеров, вследствие чего ни одно из управляемых человеком транспортных средств, ни при каких обстоятельствах не могло пересечь условную границу.
Но Шлейсер и не собирался испытывать надежность виртуального замка. Наоборот, он взял курс на север, так как решил, начиная с приполярной области, приступить к планомерному опоискованию Нордленда. При этом он определил для себя норму: обследовать за день площадь не менее десятка тысяч квадратных километров. Конечно, это очень большая площадь, на которой в обычных условиях не один месяц копаются десятки поисково-разведочных партий. Но, поскольку на Каскадене было открыто всего несколько рудных поясов, то фактически в геологическом отношении она представляла собой “белое пятно”. Он уже проверил: окрестности рудника с высоты полтора километра анализатор выделяет как контрастную комплексную аномалию. А это означало: если на поверхности или в приповерхностном слое коры имеются такие же крупные рудоконцентрации, они никак не могут оказаться вне поля “зрения” прибора. В том же, что это так, он не сомневался, потому как еще по прибытии, с орбиты отмечал аномалии, вне всяких сомнений имеющие отношение к руде.
Как известно, на Каскадене не было смены сезонов. Тем не менее для удобства там был принят земной год, который, соответственно, был разделен на месяцы и недели. В известной мере это не соответствовало истине, так как фактически планета совершала полный облет Даира почти за два земных года. Но на первых порах это всех устраивало, а что сулило будущее, никто не знал.
Полярная шапка занимала область от шестидесятых широт и выше. Здесь преимущественное развитие имел миллионолетиями скованный льдами океан, смыкающийся на юге с основанием кристаллического массива континента. Открытая вода отмечалась только в местах развития подводного вулканизма или выхода термальных источников. Почти никогда не прекращающиеся в арктической зоне ветры достигали скорости трехсот километров, правда из-за разреженной атмосферы сила их не превышала зарядов низкобалльных ураганов Земли. Типично нивальный климат с вечной мерзлотой и слабой освещенностью создавал здесь условия, совершенно невозможные для существования жизни. Удивительно, но на обратной стороне, примерно в такой же, если не хуже обстановке обитали некриты, причем не просто обитали, а предпочитали такого рода окружение всему остальному.
Шлейсер был здесь впервые. Открывшаяся с высоты полета панорама, оптимизма не вызывала.
За спиной, со стороны материка, по пригоризонтной кромке катилось вечно багровое солнце. Выше в этих местах оно никогда не поднималось. Со стороны полюса, над клубящимся в гигантских торосах ледяным туманом, в глубине неизменно вечернего неба, искрились звезды. Тут и там висели клочья облачной ваты. Холод красоты… Или красота холода?..
