- Вахтанг, спроси у него - он догадался пригласить эту девушку на ужин?
- Ты догадался пригласить ее на ужин? - тихо спросил Вахтанг.
Жерар не ответил. Владимир тогда сказал:
- Я думаю, на это у него мозгов хватило. Тогда где-то нужно раздобыть хорошую машину.
- Не хуже, чем та, в которой ездил Гиммлер! - поднял вверх палец Вахтанг.
- Точно, - кивнул Владимир, - и еще нужно где-то занять денег. То, что было во втором саквояже, мы почти истратили.
- Жерар, они интересуются, ты хочешь занять деньги, чтобы пригласить свою девушку на ужин? - опять тихо спросил Вахтанг. - Мы готовы помочь тебе в этом деле.
Жерар поднял голову, смотрел на них. В глазах у него стояли слезы, но он, улыбаясь, прошептал:
- Сукины вы дети... конечно, мы займем денег...
...У здания центральной венской комендатуры шла смена патрулей. Английский патруль, застыв на месте, ждал, когда к нему четким парадным шагом приблизится американский патруль. Мгновение они стояли друг против друга. Отдали честь. Затем английский патруль двинулся таким же парадным шагом. Американский занял его место. Жерар, Вахтанг, Владимир и Даниэль наблюдали за ними в толпе зевак.
- Держи собаку, - Жерар передал поводок Даниэлю, а сам быстро направился к веренице автомашин, прижавшихся к обочине тротуара. Он быстро распахнул дверцу, сел за руль и, достав кусок проволоки из кармана, начал возиться с зажиганием. Окна в комендатуре ярко освещены, горела цепочка фонарей вдоль улицы. Медленно прохаживался патруль. Собака нетерпеливо дергала поводок, но трое друзей стояли, ждали. Медленно расходилась от комендатуры толпа зевак.
Наконец, машина завелась, плавно двинулась с места и покатила в конец улицы, свернула на другую.
- Пошли, - сказал Даниэль, и собака первая рванулась с места...
...Уже совсем стемнело, когда машина подъехала к ювелирной лавке в узкой булыжной улочке, стиснутой старинными высокими домами с острыми черепичными крышами. Здесь мало фонарей, и потому темнота казалась плотнее. Жалюзи на первых этажах во всех домах опущены.
- Кажется, это здесь, - вполголоса проговорил Жерар, приглядываясь к вывеске над входом в ювелирную лавку, - я ее приметил, когда мы тут проезжали вчера. Значит, так. Володя - за руль, Вахтанг - караулит на улице, Даниэль со мной, - и Жерар первым выбрался из машины, подошел к дверям в ювелирную лавку, склонился над замочной скважиной. Даниэль стоял рядом.
Вахтанг прохаживался в стороне, поглядывая по сторонам. Слышно, как Жерар гремел набором отмычек, шепотом ругался. Наконец, дверь нехотя поддалась, и Жерар вошел внутрь лавки. Даниэль проскользнул за ним и прикрыл дверь.
Просвечивая фонариком, Жерар медленно ступал по лавке. Прошел торговый салон с застекленными прилавками, открыл дверь в конторку, вновь посветил фонариком. В луч света попал массивный железный сейф, стоящий у стены.
- Инструмент, - прошептал Жерар, и Даниэль подал ему несколько металлических предметов: фомку, дрель и клещи.
Жерар втиснул фомку между сейфом и стеной и начал тихо раскачивать сейф. Это трудная работа. На лбу у Жерара выступили капли пота. Он пыхтел, раскачивая сейф все сильнее и сильнее. Щель медленно увеличивалась, сыпалась штукатурка, железные болты, которыми сейф был прикреплен к стене, начали медленно вылезать из своих гнезд. Даниэль терпеливо ждал. Томительно тянулось время.
...Владимир сидел за рулем, курил. Прохаживался по узенькому тротуару Вахтанг, напряженно прислушивался к звукам в доме. Но там было тихо...
...Наконец, болты выскочили из стены. Жерар, поднатужившись, сдвинул сейф в сторону и начал сверлить дрелью заднюю стенку. Скрежетал металл, блестящая стружка падала кольцами на пол.
- Сюда посвети... сюда... - шептал Даниэль и светил фонариком.
Потом, отложив дрель, Жерар "фомкой" и клещами резал заднюю стенку сейфа, шептал:
- Разве я не самый лучший авиационный механик на свете...
Руки у него дрожали от напряжения. Он закусил губу, смахнул капли пота со лба.
- Дай я попробую, ты устал, - прошептал Даниэль.
- Ничего, ничего...
Наконец, он вырезал квадрат металла, отогнул его клещами. Даниэль посветил в отверстие фонариком. На полках лежали пачки банкнот, коробочки с драгоценностями.
- Действительно я самый лучший авиационный механик на свете! торжествующе улыбнулся Жерар и запустил руку в сейф, стал вынимать оттуда пачки банкнот, швырял их в портфель, который держал перед ним Даниэль. Затем он достал коробочки с драгоценностями, потом его рука нащупала что-то странное.
- Это еще что такое? - Жерар вынул из сейфа туго набитый парусиновый мешочек, развязал его. Даниэль посветил, и электрический свет выхватил из темноты золотые коронки и целые зубы из золота, обручальные кольца, вставные золотые челюсти.
- Человеческие зубы... - удивленно прошептал Жерар, - откуда они здесь?
- Что, что? - вздрогнул Даниэль. - Покажи-ка! Он высыпал из мешка золотые коронки, зубы, кольца, перебирал их, и губы у него вдруг начали мелко дрожать:
- Да... эт-то ч-человеческие... - заикаясь, сказал он, - это из концлагеря...-он вдруг повернулся и пошел в темноту, посвечивая фонариком.
Жерар продолжал шарить рукой в сейфе, доставая все новые пачки денег и коробочки с драгоценностями. Вдруг он замер, прислушался. Откуда-то сверху доносились человеческие голоса. Жерар выдернул из кармана пиджака пистолет, быстро пошел из конторки.
Он поднялся на второй этаж, где обычно размещались в таких лавках и магазинах жилые комнаты хозяев. Голоса раздавались из спальни. Жерар заторопился туда и когда вошел, увидел на кровати пожилого толстяка в полосатой пижаме и Даниэля, который держал толстяка за волосы и тыкал ему в лицо мешок с золотыми зубами и коронками:
- Пся крев! Подлая тварь! Ты выбивал заключенным зубы!? Ты собирал их, гадина! Жирный ублюдок! На, жри их, жри, - Даниэль горстями засовывал толстяку их в рот, и его глаза наливались мутью горячего бешенства, как тогда в дороге...
- Это не я! Клянусь Исусом, не я! Я забрал их в комендатуре, когда все уехали! Я не виноват, клянусь Богом, не виноват! - Толстяк извивался на кровати, жирные щеки его тряслись.
- Оставь его! - громко сказал Жерар. - Нам пора уходить.
- Оставить? - Даниэль повернул к Жерару белое, с мутными от бешенства глазами, лицо. - Чтобы эта гадюка дожила до старости? Чтобы эта тварь торговала человеческими зубами и ходила в церковь молиться!? - Глаза Даниэля заметались по сторонам и вдруг увидели на ночном столике, рядом с горящим ночником, блестящее лезвие парикмахерской бритвы.
- Даниэль! - Жерар бросился вперед, но не успел - Даниэль схватил бритву и одним взмахом перерезал толстяку горло.
Черная кровь хлынула на пижаму, атласное одеяло. Толстяк задергался в конвульсиях, захрипел.
Даниэль попятился от кровати, все еще держа бритву в руках, затем отбросил ее в сторону, закричал страшным голосом: - Пусть меня накажет Господь! Пусть накажет, пусть!!
Жерар едва успел подхватить его на руки. Даниэль бился в припадке, пена выступила на губах, слова вырывались со стоном:
- Там зубы Збышека! Я помню! У него было два золотых зуба! Збышек, что они с нами сделали! Я тоже стал негодяем!
- Успокойся, Даниэль, успокойся... Нам надо уходить, слышишь? Ну, соберись с силами, дорогой... черт с ними с этими зубами...
Из темноты бесшумно вынырнул Вахтанг, замер на пороге спальни, посветил фонариком.
- Найди одеколон, - попросил его Жерар и продолжал гладить Даниэля по лицу, качал его, как ребенка. Вахтанг шарил в ночном столике, нашел флакон:
- Кажется, это...
Жерар налил одеколона в себе в рот и прыснул Даниэлю в лицо. Потом опять набрал в рот, пальцами приподнял веки Даниэля и прыснул в глаза. Тот вздрогнул, пальцами стал тереть обожженные глаза.
- Соберись с силами, - тихо сказал Жерар, - нам надо уходить...
Даниэль с трудом поднялся. Жерар поддерживал его под руки, сказал Вахтангу:
