На базе института уже подготовлено более ста зарубежных специалистов. Многие врачи и ученые из различных стран стали участниками проходивших в КНИИЭКОТе в 1983 году Всесоюзного симпозиума и в 1986 году — Международной конференции по чрескостному остеосинтезу.
Своеобразным источником информации о значимости метода в практике являются теперь и зарубежные больные, которые лечились у нас в Кургане. Число их растет с каждым годом: от тридцати шести за первые пять лет работы института до трехсот восьмидесяти за последнее пятилетие.
Радует меня, что среди убежденных сторонников нашего метода лечения сегодня все больше замечательных искусных врачей из самых разных стран Запада. Со многими я теперь знаком лично, постоянно переписываюсь. Не раз мне доводилось встречаться с ними в их замечательных клиниках. Отличное оборудование, удобные палаты. Высококвалифицированные кадры врачей и сестер. Но, знаете, очень часто я волей-неволей обращаю внимание на то, что резко отличает постановку здравоохранения в этих странах и у нас в СССР. И это отличие совсем не в пользу западных стран. Потому, что в Союзе забота о здоровье человека, о всех материальных затратах на это взяло на себя государство.
К нам поступают разные больные, с различной патологией, но одно во всех случаях неизменно: нас, врачей, как и наших больных, заботят только методы лечения, его исход и совершенно не беспокоит, сколько это будет стоить.
Помню, в Лекко мне показали девочку, страдавшую серьезным ортопедическим заболеванием.
Осмотрев пациентку, я предложил ее прооперировать, добавив при этом, что уверен в благополучном результате. Мелькнувший в глазах родителей луч надежды быстро сменился тревогой:
— А сколько это будет стоить, господин Илизаров? Мы — простые рабочие и большой гонорар выплатить не в состоянии.
Признаюсь, немало времени потребовалось на то, чтобы убедить их, что за операцию платить ничего не придется, что советские врачи лечат без гонораров…
Да, платное медицинское обслуживание в капиталистических странах — тяжелейшее бремя для неимущих. Там платят буквально за каждый укол, за любой «вид услуг» больному. Поэтому очень часто первоклассные клиники заполнены наполовину, а то и пустуют.
Между прочим, у нас в институте и по сей день многие пациенты из стран Запада задают при поступлении вопрос: во что обойдется им лечение? Буквально открытием — и, добавлю, своего рода уроком начальной политграмоты — для многих из них становится наше объяснение, что в СССР лечение для всех людей бесплатно и что это гарантируется Советской Конституцией.
Не имея средств для платы за лечение, на Западе и по сей день многие больные вынуждены обращаться чуть ли не к знахарям. Когда мне рассказывали о таких людях, я всегда вспоминал наш институт. Содержание больного у нас обходится в 15 рублей ежесуточно. Это не считая стоимости операции, которая просто не учитывается. Государство дает нам денег столько, сколько надо. И мало того, что больные не платят за лечение ни копейки, каждый из них получает пенсию, если на инвалидности, и в размере среднемесячного заработка по листку нетрудоспособности, если работающий.
Меня часто спрашивали, как организовано здравоохранение в сельской местности. Мне легко было отвечать на этот вопрос не только потому, что сам я много лет работал сельским врачом, — у нас ведь действительно есть что рассказать! Я часто приводил примеры из практики работы лечебных учреждений в районах, относящихся к Лебяжьевскому избирательному округу № 507, от которого избран депутатом Верховного Совета РСФСР, Половинский район: три больницы, амбулаторные пункты на всех колхозных и совхозных усадьбах, многопрофильная районная больница с несколькими отделениями и родильным домом. Конечно, в организации здравоохранения там есть недостатки, но главное, ни один человек даже мысли не допускает, что может остаться без медицинской помощи. Ибо охрана здоровья в советской стране гарантирована Конституцией.
Называя в беседах с иностранцами эти факты, эти цифры, я иной раз мысленно перевожу их на бюджет среднего западноевропейского жителя, которому месячное лечение в самой ординарной больнице обходится нередко в половину его годового заработка.
Я убедился: в западных странах у нас, советских людей, очень много друзей. Всегда задушевными, полными надежности и теплоты были у меня встречи с жителями итальянского города Руфина. Всем нам, курганцам, этот небольшой город, расположенный в области Тоскана, известен хорошо. Любой курганский школьник быстро отыщет его на карте, расскажет, какая в нем промышленность, чем он известен в Италии. Объясняется такая осведомленность одним: вот уже много лет Руфина и Курган города-побратимы. Они обмениваются делегациями рабочих, спортсменов, участников самодеятельности. В Руфина проводятся дни дружбы с Курганом, в Кургане — дни дружбы с Руфина.
Живет в Руфина и несколько бывших пациентов нашего института, в том числе Наташа Рогаи, с которой я познакомился, когда ей было всего пять лет. Наташа страдала тяжелым ортопедическим заболеванием. Одна нога была у нее намного короче другой. В нашем институте девочка избавилась от недуга, так же как избавились от своих болезней и все остальные руфинцы, обращавшиеся к нам, советским людям, за медицинской помощью.
Этот итальянский город дорог мне и памятью о встречах с трудящимися его предприятий, с простыми людьми.
С большой гордостью ношу я звание почетного гражданина Руфина, который расположен от Кургана далеко географически, но тем не менее очень близок мне и всем остальным курганцам по духу, по настрою своих жителей, вот уже много лет подряд избирающих своим мэром члена Коммунистической партии.
Но, к сожалению, не всегда и не везде на Западе встречался я с этой сердечностью, этим неподдельным дружелюбием. Много еще всяческих наслоений в отношениях между Советской страной и государствами капиталистического Запада. Однако правда всегда пробьет себе дорогу. Так и сейчас: растет на Западе интерес к родине Октября, ее людям. Люди стран капитала все больше понимают, в чем она, эта правда.
…Закончились занятия проходившего в итальянском городе Дорго III Международного курса по изучению нашего метода. Завтра мое последнее выступление, уже вне рамок курса, и, может быть, оно самое ответственное. Аудитория 2500 человек, все ученые, один известнее другого. На эту встречу специальным рейсом из ФРГ прибыл глава Международной ассоциации травматологов и ортопедов господин Мюллер, который особой симпатией к Советскому Союзу не отличается.
Вечером с Владимиром Ивановичем Шевцовым, который вместе со мной участвовал в работе этого курса, просматриваем подготовленные материалы. Еще и еще раз читаем текст доклада, выверяем каждую строчку. Нам помогает опытная переводчица. Вновь и вновь прошу ее «сличить» русский текст с итальянским, чтобы исключить в переводе всякую недоговоренность, всякую двусмысленность. Нам особенно важно донести до слушателей смысл доклада, в котором особо подчеркивается приоритет Курганского НИИ, всей советской медицинской науки в создании принципиально нового направления в мировой ортопедии и травматологии.
Я посмотрел в окно. Уже рассвет! Мы и не заметили, как пролетели несколько часов за работой. Быстро принимаем освежающий душ, по чашечке кофе — и в дорогу! Уже в 9.00 мы должны быть за шестьдесят километров от нашей гостиницы, в городе Бергамо, где в большом зале здешней духовной семинарии моя заключительная лекция перед столь представительной аудиторией.
Узкая извилистая дорога забита транспортом. Мы едва продвигаемся в потоке автомобилей, порой появляется желание открыть дверцу и идти пешком. На помощь приходит регулировщик. Узнав, что в машине советские ученые, он быстро наводит порядок на шоссе, помогая нам выбраться на запасной путь.
А зал полон. Многим места не хватило, и они заполнили проходы, стоят у дверей. Я поднимаюсь на кафедру, здороваюсь с аудиторией и начинаю лекцию. Шевцов иллюстрирует ее слайдами. Слушают и смотрят очень внимательно. На большом экране снимки больных до и после их лечения в нашем институте. Аплодисменты, один раз, второй, третий… бесконечно! В конце выступления аудитория встала и устроила овацию в честь советской науки и одного из ее отрядов — курганской школы ортопедии и травматологии…
