связывают, а остатки себе на уши красиво укладывают.
От моих слов лицо Резвона перекосило, но он моментально взял себя в руки:
-- Почему ты не хочешь понять, что играть будешь по моим правилам? Я могу раздавить тебя как вошь! Как червяка! Могу сунуть твою голову в бочку с водой!-- Надеюсь с теплой?
-- Точно, дорогой! А может под подол бабы твоей. Будешь хорошо себя вести, я тебя к ней подсуну, и при мне будете любовью заниматься! И как надо!
-- Понял! Ты хочешь подучиться немного!
***
-- Ты всё правильно говоришь, прорычал наш мучитель и поволок Лейлу, а затем и незнакомку в противоположный конец комнаты. Потом, вытащив из-под шифоньера чемодан, он задвинул девушек на освободившееся место, затем опустился на колени и, сунув руки под шкаф, дополнительно связал ноги пленниц шнуром от утюга. Теперь они, надежно прикрепленные друг к другу, не могли двигаться и никто не смог бы достать их путы зубами.
Я, наблюдая за этими действиями, вспомнил далекий, жаркий, родной Захедан, мою роскошную комнату с "Тайной вечерей" на стене и бедную Фатиму под кроватью. ... Да. Аллах видит всё...
-- Теперь ты их не достанешь! - ухмыльнулся Резвон. А я пока подумаю, что с тобой делать.
Я лениво процедил:
-- Сунул бы в яму до утра и все дела! Бандит прищурился:
"Нет, дорогой! Я, знаешь ли, в душе артист! Точнее - режиссёр! Главное в моей работе - творить и не попадаться! Обожаю экспрессивный реализм во всём: В отношениях между людьми, одежде, гриме, даже в мелочах!
Я знаешь, какой мастер по "макияжу"! Твои дружки, надеюсь, оценили "кисточки и красочки" от фирмы Резвон и Компания.
Надеюсь, ты понимаешь, о чём я говорю..."
-- Лучше, чем ты можешь себе представить! Тебе не дают покоя
известность Чикатило и лавры Квентино Тарантино. Скажу
прямо: Предел твоей карьеры - заведующий кишлачным бюро "В последний путь"! На более значительные свершения у тебя не хватит ума!
Бандита чуть не хватил удар от моих речей.
Слушай, ты, остряк - самоучка! Что ты себе позволяешь! И что ты вообще знаешь о жизни! Научился золото от слюды отличать и благодари своего Иисуса! Он тебе продлит мучения на этом свете!
Я лично побеспокоюсь! Таких умников, как ты, насквозь вижу!
Не зря протирал штаны в университете. Кстати, у меня тоже всё хорошо начиналось. Как у людей.
Женился на третьем курсе. Тебе и не снились такие девушки! Тёща была не в восторге от меня. Хотя в некотором роде мы с ней были коллеги: Я осваивал общую и криминальную психиатрию, а она была хирург от бога или от дьявола!
Начиная с войны, кромсала людей. Да! Ей не хватало только ступы,
помела, да печи, чтобы живьём зажаривать " черкесов". Она так называла всех, кто был чуть смуглее её самой. Начали жить вместе...
Приду поздно - жена молчит, а эта ведьма
"душу из меня вынет и кухонным ножом в ней ковыряется",
пока не устанет! Однажды пришел с занятий и нарочно спрятался в её сундук. А она ищет по квартире и кричит: " Ты где? Выходи! Арап немытый! "
А я говорю из сундука: "Мама, идите сюда, здесь так хорошо! Как в гробу - тихо, прохладно! Вам давно пора в прохладе лежать..."
***
Резвон молчал, я тоже. Неожиданно он продолжил свою исповедь:
-- Ты должен знать! Плохим парнем меня сделала простая русская баба! Моя тёща Клавдия Владиленовна. В Питере психодромом заведовал её однополчанин. Она договорилась с ним, и в один прекрасный день приехал "голубок"...
Когда меня выводили, закутанного в смирительную рубашку, она шепнула: "Хотел с психами общаться, вот и пообщаешься! Изучай, набирайся опыта, пригодится, когда практиковать начнёшь!"
Нас "лечили" звери, присягнувшие, когда-то Гиппократу, но явно позабывшие клятву. Среди пациентов было достаточно таких, как я, совершенно здоровых. Но очень немногие из них приспособились к ненавязчивому сервису "санатория ". Их протест воспринимался однозначно: "Буйное помешательство". И меры принимались соответствующие: Избиение до полусмерти, доза препарата, парализующего мозг, расслабляющего нутро и домогательства санитаров...
Мне тоже "посчастливилось" пройти через этот ад. Текли слюни, моча, слёзы и ещё кое - что! Я затаился, стал изображать покорного и глуповатого "Homo Sapiens". Помогли знания, приобретённые за три года учёбы...
Только через пять лет мне удалось бежать. Помог душевнобольной, а может и не больной, который умел говорить разными голосами. Мы оделись в белые халаты, неизвестно откуда взявшиеся, и пошли к выходу. Встречаясь с "коллегами", он говорил пару слов и каждый раз новым голосом. Выйдя за ворота, мы попрощались. Я звал его с собой, но он сказал, чтобы я не волновался, потому что уйти из этого богоугодного заведения для него не составляет никакого труда. "Просто не пришёл мой час. Когда я выйду, найду тебя сам".
... Пошёл я домой, дверь открыл мужчина: молодой, холёный, уверенный. "Вы к кому?" А позади него - моя красотка с мальчиком на руках, который мог бы быть моим сыном ...
"Извините, ошибся адресом!" - сказал я и ушёл. Вот и вся моя история. Надеюсь, что теперь ты иначе взглянешь на мои, мягко говоря, чудачества!
Спустя некоторое время, я сошёлся с крутыми "ребятками", которые убивали на заказ. Сначала я пытался разобраться: "За что... " А они мне отвечали: " За слабость! И запомни! Быть сильным - добро, а слабым - зло!" Я очень хотел быть сильным, чтобы забыть всё то, что со мной сделали люди. Но не простить!
В какой то момент мне показалось, что человеческие чувства ещё теплятся в этой израненной душе. И я тихо сказал:
-- Да, тяжело тебе. Лечиться не пробовал?
-- Нет. Я сам себе доктор. Человека убью, -- как будто дышать легче
становится, но ненадолго. Опять душно! Свободы мне не хватает,
пространства! Вот я и разгребаю "человеческие" завалы. Последним умру сам...
-- Конечно, ты же высшим судией себя вообразил! Люди навоз, да? И всё с ними можно делать. Но тебе противно, что ты такой же маленький и ничтожный. И ненавидишь себя. Потому что таким быть не хочешь!
Но боишься "уйти" из жизни. Ну, признайся! Боишься! Вижу... Себя
поставил в последнюю очередь...
-- А ты, выходит, ничего и никого не боишься? Наверно думаешь, что я тут благотворительностью занимаюсь?
-- Да нет, не думаю. А смерти в глаза я смотрел много раз! У меня только инстинкт самосохранения и остался. Короче, на все плевать, но на твой кол добровольно не сяду. Хотя терять мне вроде бы нечего. И жизнь моя, в общем-то, никому не нужна!
-- Врешь ты все!
-- Наверное. Как же без этого? Боюсь немного. Никто ведь не знает, есть ли на том свете пиво и девочки. Я заболею с тоски, если не встречусь с ними в преисподней!!
-- Что, и детей нет?
-- Есть. Сын взрослый... Давно не виделись, правда... А дочь живет с бабушкой, тещей бывшей, которая из нее саму себя лепит. И успешно, надо сказать.
--А Лейла?
-- Без меня ей гораздо лучше будет! Меня тревожит только то, как ты с ней обойдёшься...
-- А сам от боли умереть не боишься?
-- Да ничего ты нового для меня не придумаешь. Опустишь разве? Ну и что? Ты ведь тоже опущенный. Только не могу понять куда...
