— А-а, — протянула Вера и потянула ее к дивану.

Почему она смолчала?

Во-первых, в голове отчего-то перепутались мысли, являя собою форменный сумбур. А во-вторых, любая женщина имеет право хотя бы на незначительную (только не в ее понимании!) тайну. Иначе она перестанет быть существом слабого пола, а жизнь утратит для нее половину своей привлекательности. Потеряют и мужчины: интересно ли листать уже перечитанный том, пусть даже приключенческий?

…Ближе к полуночи задождило. Гости давно ушли. Димка, набегавшись за день, сладко посапывал на раскладушке.

Елена в который раз перечитала странное со всех точек зрения письмо. Прислонилась лбом к оконному стеклу.

Потоки воды буквально заливали все вокруг, дразняще струясь в милиметре-двух от лица хозяйки стандартной двухкомнатной «хрущевки». По улицам не ехали, а, казалось, плыли редкие троллейбусы, автомобили. И собственная квартира на какое-то мгновенье как бы превратилась в огромный аквариум. И Елена почувствовала себя в нем сказочной золотой рыбкой…

«Н-ская обл., Суконнорядный район, поселок Голый Пуп. Аврамчук Надежде Павловне.

Добрый день, старинная подруженька! Каюсь, давно тебе не писала. Но и ты меня своими сообщениями не баловала. Так что грех — обоюдный. А разделенный на двоих — это уже и не грех будто, а, как бы поточнее выразиться, добродетель, которая не успела проявиться. Помнишь, как в школе, набедокурив, оправдывался рыжий Гришка:„Я же не специально, само так вышло“. И искренне недоумевал, когда наказывали.

Мы с тобой — не забыла? — в числе других активистов гневно осуждали оступившегося товарища. И тоже были искренни.

Теперь, когда за плечами какой-никакой жизненный опыт, на многие вещи смотришь по-другому. В самом деле, я ведь не специально молчала — жизнь задолбала. Да, честно говоря, и новостей — раз-два и обчелся. Да и те, в основном, не интересные.

Однако не волнуйся: плакаться в жилетку не намерена. А вот сокровенным — поделюсь.

Профиль работы я, к счастью, не поменяла: ни в „челнока“, ни в лоточницу переквалифицироваться не пришлось — бог (вернее, зарубежный спонсор) миловал. Благодаря финансовой подпитке со стороны нашей лаборатории пока удается держаться на плаву, хотя практически вся фундаментальная наука милостью реформаторов давно загнулась. Так вот, недавно у нас появился новый сотрудник. Не скажу, что Сталлоне, но и не Квазимодо. И, что главное, на мой взгляд, редкой душевной красоты человек. К слову, холостяк.

Дорог ли он мне? Скрывать не стану — сердце мое тронуто. Хотя даже сама себе не могу ответить, когда именно и с чего „завелась“. Сначала ничем среди остальных его не выделяла. Позже — по достоинству оценила ум. А потом поняла, как мы близки по духу.

Интуиция подсказывает: я ему тоже небезразлична. Словами этого не объяснишь. Мимолетный взгляд, интонация, улыбка. Обычное слово, прозвучавшее необычно. Все видят, все отвечают, но никто, кроме меня, естественно, не догадывается, что сие значит.

Скрывать не стану, иногда начинает казаться, что я фантазирую, выдаю желаемое за действительное, впадаю в некий иррационализм. Но проходит день-другой, и все повторяется сначала.

Не стану утверждать, что в природе существуют биополя, исцеляющие тело. Но те, что лечат душу, — несомненно. Это токи, возникающие помимо воли и желания у людей, симпатизирующих друг другу. Каждый из них — сверхчувствительная рация, настроенная на строго законспирированную от мозга частоту, и передающая беспрерывно. Принимать позывные может единственный человек в мире — тот, кому они адресованы: любой радиоперехват (куда там шпионским романам?) исключен. Не помогут в данном случае и самые мощные „глушилки“. Не существует в природе силы, могущей заставить замолчать это чудо, имя которому Влюбленность.

Наверное, в твоих глазах я выгляжу смешной и наивной для своего возраста. Пусть!

Объективности ради, надо сказать, что себя он пока не выдал ни одним словом. Наверное, из скромности. Но обедает последнее время с нами, хотя поначалу ездил домой. И, мне кажется, не столько „с нами“, сколько „со мной“.

Добрый, неуклюжий увалень, каких сейчас и не встретишь! Между прочим, способен на прикольный шаг, а в таких натурах, согласись, подобное — редкость. Знала бы ты, какой номер он недавно отколол, какое письмо мне прислал! И хотя оно анонимное — его рук дело: я очень хитро проверила. На следующий день попросила его одолжить конверт (якобы нужно что-то срочно отправить, а на почту бежать некогда). А знала, что у него в столе лежат. И что ты думаешь? Врученный мне, как две капли воды, походил на тот, который опустили в почтовый ящик.

„Так в чем же дело? — спросишь ты. — Приглашай вскоре на свадьбу!“.

„А в том, что решительного шага он не делает“, - отвечу я.

Вот и все, моя дорогая Надежда. Написала с три короба, не обессудь.

Просто как-то зябко. От одиночества. От повсеместной несправедливости. От…

Ладно, а то заведусь снова.

До свидания. Целую крепко-крепко и еще крепче — обнимаю. Елена.

P. S. Зимою получу отпуск, и, может, выберемся с Димкой в родные края. Тогда увидимся и поговорим. Соскучилась по всех вами страшно».

Что такое жизнь? «Форма существования материи, закономерно возникающая при определенных условиях в процессе ее развития» —гласит «Философский энциклопедический словарь». Сергей Иванович Ожегов более демократичен, а, следовательно, и понятен: «Физиологическое существование человека, животного». Современный образованный индивид скажет: «Промежуток между рождением и смертью». «То, чему сегодня радуешься, словно дитя малое, а завтра проклинаешь, как палача» — уточнит менее образованный.

А что если посмотреть на вопрос под чисто математическим углом? Как именно? Да хоть сквозь призму привычных для поколения, выросшего при социализме и рожденных им, пятилеток (впрочем, среднесрочные планы развития используют многие государства).

Итак, срок активной жизни у большинства ограничивается шестьюдесятью годами. Разбиваем их на пятилетки. Получается двенадцать. Но ведь именно столько месяцев в году! Присваиваем каждой «пятилетке» названия: первая — январь, вторая — февраль и так далее. Выходит, каждому из нас предназначено прокантоваться на земном шаре — в здравом уме и трезвой памяти — один-единственный Условный Год. Двадцать тебе — апрель, разгар весны. Сорок стукнуло — август, последний месяц лета: осень не за горами. Смотришь, а там и зима стучит в окно…

В лаборатории «Вечный календарь» занимал почетное место на стене. Рядом с графиком отпусков, напоминая, что на грешной земле бренно все, включая восемнадцать дней заслуженного отдыха.

— Жаль только, — ехидничал, как обычно, Николай, — что наш «Календарь» нельзя всучить спонсорам в виде выполненного пункта договора. В противном случае, представляете, какой триумф ожидал бы украинскую науку! Небольшой коллектив — и вдруг разработка на уровне мировых стандартов.

Николай тоже недавно появился у них: перевели из структурного соседнего подразделения, где уже год не видели зарплаты. Видимо, имел своих людей в руководстве или где повыше. Однако уже успел стать своим. Занимаемую должность парень с присущим ему чувством юмора определил так: младший научный — по жалованью, старший — если нужна достойная кандидатура для поездки, нет, не за границу, а на склад за материалами для шефовой дачи. Все согласились, что он недалек от истины и умеет творчески мыслить.

Атлетически сложенный, с правильными чертами лица новичок, лицезрея которые не одна записная красавица испустила вздох, вдобавок к этому еще и блестяще играл на гитаре. Если приплюсовать еще нешуточное увлечение греческой философией, то становилось ясно: быть душой любой (любящей пустую болтовню или умную беседу) компании ему было написано на роду. В то же время о мягкости, но отнюдь не безволии и нерешительности, говорил недостаточно очерченный и чуточку скошенный подбородок, а плотно прилегающие уши — о недюжинном интеллекте и цепкой памяти.