В тот последний день она поздно вечером заехала к дочери. У Светланы и Игоря были гости. Екатерина Алексеевна посидела немного и собралась домой. Из дома позвонила. Светлана, чувствуя неловкость, что из-за гостей мало уделила внимания маме, спросила, все ли хорошо. Ей показалось, что у мамы какой-то не такой голос, но та заверила ее, что "все хорошо" и что она ложится спать. "До завтра",- как обычно сказала она.
За полночь гости разошлись. Светлана помыла посуду и только направилась в ванную, как зазвонил телефон. Звонил отчим.
- Мамы больше нет, - оглушил он Светлану известием.
Светлане на руки выдали свидетельство о смерти мамы, в котором было написано, что смерть наступила в результате острой сердечной недостаточности. До сих пор Светлана не знает точно, так ли это было на самом деле...
ЛЕГЕНДА О ПЕРВОЙ ЛЮБВИ
В марте 1955 года на экраны страны вышел фильм "Овод". В главной роли - дебютант в кино, молодой актер красавец Олег Стриженов. У фильма и его героя Артура сразу же появилось множество поклонников, некоторые зрители смотрели картину по двадцать раз кряду.
Лионелле в ту пору едва исполнилось семнадцать, она училась в школе. Увидев "Овод" первый раз, она не могла оторвать взгляда от Стриженова и потом бегала в кинотеатр чуть ли не каждый вечер. Бывало, отпрашивается у бабушки:
- Я пойду, посмотрю "Овод", ладно?
- И я с тобой пойду,- соглашалась бабушка, будто ей тоже хотелось посмотреть очередной раз картину.
На самом деле, бабушка боялась, как бы Лина умом не тронулась из-за этого Артура, которого играл Стриженов.
Первая встреча
Лина во все глаза смотрела на экран, сердце то сладко замирало, то бешено колотилось, а в уме вертелась одна и та же мысль: "Обязательно стану актрисой, обязательно встречусь со Стриженовым, буду сниматься хоть в массовке, хоть где, лишь бы с ним познакомиться".
Уже два года Лина занималась в драмкружке при Доме ученых, и классная руководительница закрывала глаза на отставание своей ученицы по физике и химии за ее явные успехи в драматическом искусстве. Правда, родители Лины и слышать не хотели о том, чтобы дочка пошла в актрисы. Мама ничего не видела лучше, чем профессия зубного врача: и работа стабильная и кусок хлеба надежный, но бабушка Лину поддерживала. А поскольку родители с остальными четверыми детьми жили на Сахалине - папа, старший механик, служил на флоте - а Лина с бабушкой оставались в Одессе, то ослушаться родителей труда не составляло.
- Не волнуйся, они там, мы здесь,- резонно рассуждала бабушка,поедешь поступать обязательно.
Лина не любила пеструю и шумную Одессу, ее манила Москва, где публика была не столь разношерстная, где был столичный шик и где жила ее любовь Олег Стриженов.
От бабушки-болгарки Лина унаследовала темперамент, пышные темно-каштановые волосы и огромные бархатно-карие глаза. Жили они в центре Одессы, в доме, где помещался драматический театр. Лина еще и читать не умела, а уже бегала в соседний театральный подъезд. Все ее знали и пускали в зрительный зал: артистка, мол, пришла. Пока она росла и училась в школе, стала в театре совсем своей, пересмотрела все спектакли гастролировавших тогда московских театров и столичных театральных звезд знала в лицо, а то и лично.
Летним теплым вечером того же 55-го года шла Лина из театрального кружка домой и в переулке за Оперным театром увидала толпу. Там снималось кино. Помреж носился по съемочной площадке и орал в мегафон, чтобы все посторонние немедленно ушли "из кадра". Зеваки стояли плотным кольцом вокруг веревочного заграждения. Какая-то неведомая сила подтолкнула Лину вперед, и, пробравшись между чужими спинами к заграждению, она обомлела. Посреди площадки, освещенный заходящим солнцем, с оголенным загорелым торсом и смоляной челкой на лбу стоял Стриженов. Снимался фильм "Мексиканец". У Лины земля ушла из-под ног. Живой, а не экранный кумир был всего в десяти шагах от нее. Любопытные сзади напирали, веревка больно резала голые коленки, но Лина ничего этого не чувствовала, она мысленно была рядом с Олегом и уже готова была перепрыгнуть через заграждение и подбежать к нему, как помреж ее заметил и тут же опытным глазом уловил ее намерение. Он подскочил к ней и стал грубо прогонять. Олег обернулся на шум и подошел: "Ты что орешь? Ты что не пускаешь такую девочку?" - отогнал он помрежа и, взяв Лину за руку, помог перешагнуть через веревку и ввел ее на съемочную площадку.
- Вы не Джина Лоллобриджида? - спросил он ее, шутя.
Лина, смугло-загорелая, с ослепительно-белозубой улыбкой и осиной талией и впрямь сильно походила на итальянскую кинозвезду. Впоследствии, когда она уже училась в ГИТИСе, там тоже заметили это сходство и руководитель курса Григорий Григорьевич Конский прозвал ее Линой Лолоскирдиной (фамилия Лины была Скирда).
- Меня зовут Лионелла,- потупив мохнатые ресницы, тихо произнесла она.
- Какое красивое имя! - восхитился Стриженов.- А я буду называть вас просто Ли, хорошо?
Тут снова подскочил помреж и утащил Стриженова со словами: "Уже все готово, вас срочно требуют в кадр, идемте!" Съемка была режимная, нужно было успеть все снять до заката. Приехали пожарные машины, которые должны были изображать дождь, и закипела работа. После окончания съемки Стриженов, весь промокший от "дождя", торопливо вытерся в раздевалке, переоделся и, не разгримировываясь, побежал прямо к тому месту, где, как ему казалось, должна была ждать Лионелла. Зрители еще не все разошлись, но чудной девушки, которая поразила его своей красотой, нигде не было.
На следующий день киноэкспедиция отплывала на теплоходе в Ялту. Днем Олег несколько раз обошел Оперный театр, побродил по Дерибасовской в надежде, что девушка со странным именем Лионелла встретится ему, а вечером долго сидел у телефона в своем гостиничном номере и кидался на каждый звонок. Много девушек звонило ему. Поклонницы всегда находили его, узнавали, в какой гостинице он поселился, в каком номере проживает, но вот Лионеллы среди них не оказалось... Под проливным дождем, с чемоданом в руках поднялся Стриженов по трапу на теплоход. Над городом опускалась ночь, в домах гасли огни, как бы прощаясь с ним. У Олега под сердцем залегла тоска: покидать ставшую вдруг родной Одессу ему не хотелось.
Прощай, Ли!
Поступать в ГИТИС Лионелла приехала через год после окончания школы. Год она проработала делопроизводителем в суде. Лина собиралась надолго уехать из Одессы, может быть, навсегда, и новую жизнь ей хотелось начать самостоятельно и независимо.
Профессор Остальский Всеволод Порфирьевич, когда бывает у Стриженовых в гостях, часто вспоминает тот год, когда он деканствовал в институте и приехала поступать юная Лионелла.
- Ой, Олег,- рассказывает он всякий раз будто бы впервые,- что же творилось в институте из-за ее босоножек!
Перед отъездом Лина сходила на знаменитую одесскую барахолку, где продавались заграничные вещи, которые привозили в порт моряки. Папа еще подкинул деньжат с Сахалина, так что для визита в Москву Лина оделась как надо. Она появилась в институте в белых лайковых босоножках на каблуках высотой тринадцать сантиметров, в юбке чуть ниже колена, туго затянутой на тонкой талии широким шикарным кожаным ремнем и в газовой прозрачной блузке, которую по шейке и короткому рукавчику-фонарику украшали рюши. Под блузкой мерцало кружево безупречного белья. Абитуриенты ахнули, увидав столь шикарную девушку. Особенно ее выделял среди всех спелый крымский загар. Девчонки, которым нужно было идти показываться, стали наперебой просить Лину одолжить босоножки, и она то и дело стояла босая у дверей актового зала и "болела" за своих будущих однокурсниц. А у членов приемной комиссии глаза округлялись оттого, что почти на каждой претендентке в актрисы были белые, очень модные в ту пору, дорогие, приобретенные, скорее, у спекулянтов, чем в магазине босоножки. Приемную комиссию поразила не только яркая красота Лионеллы, но и чистая, правильная, совершенно без одесского колорита речь. Остальский беседовал с ней лично и дал гарантию, что она будет принята и чтобы больше никуда она документов не подавала.
