Перед тем как поступить в театр-студию Киноактера, Валентина бросила пить, но ролей в театре ей не дали. Она дома готовила какую-нибудь роль сама, в надежде, что ей все-таки дадут играть, но все больше чувствовала, что не нужна никому. Бездна одиночества разверзлась перед ней окончательно, когда умер отец, а через два года она услыхала по радио сообщение о смерти Рокоссовского. Не на кого ей больше было рассчитывать и не на что. Она вновь горько запила. Она исхудала и выглядела неузнаваемой. До нее доходили слухи о ее собственной смерти, что она то ли повесилась, что ли еще что-то в этом роде. Когда не было денег совсем, она пропивала свои вещи, обнищала. Возле нее стали появляться совсем другие мужчины, скользкие типы. Во время запоя она не ела, не спала, часами сидела, перебирая свой архив, перечитывая письма мужа и знакомые строки стихотворений, посвященных ей когда-то Симоновым, плакала, а иногда приходила в ярость...И этот кошмар ее жизни тянулся еще много лет. Умерла Валентина Серова в декабре 1975 года при невыясненных обстоятельства. Подруга нашла ее мертвой дома на полу, с разбитым в кровь лицом.

Когда Симонову позвонили и сообщили, что Валя умерла, он страшно закричал.

ЗЕМНАЯ ЖИЗНЬ ЕКАТЕРИНЫ ФУРЦЕВОЙ

Министр культуры Екатерина Фурцева уже битый час стояла под окнами родильного дома на улице Веснина. Ноябрьский ветер налетал порывами, норовя хлестнуть мокрым снегом по глазам, она совсем продрогла в своем тонком французском пальто. Время близилось к полуночи. Наконец вышла санитарка и сказала, что еще не скоро. Екатерина Алексеевна развернулась, села в машину и поехала домой.

Петр и Екатерина

Утром Светлана, превозмогая слабость, поднялась с койки и добрела до окна. С высоты третьего этажа она увидала знакомую меховую шапочку, черное пальто с маленьким меховым воротником. "Мама, мамочка дорогая!" - она здесь, рядом. Светлана почувствовала прилив необычайной нежности к матери. Теперь и она, Светлана, стала мамой, теперь их трое, и между ними завязался новый крепкий узелок.

В кремлевском роддоме порядки были еще более драконовские, чем в обыкновенном, поэтому Екатерина Алексеевна не смогла увидеть ни дочери, ни внучки, а только убедилась, что роды прошли благополучно.

Свекровь Александра Константиновна ни в какую не захотела, чтобы внучку назвали Екатериной, и когда Светлана с новорожденной появилась дома, имя уже было готово: Марина.

- Если бы родился мальчик, ты ведь не назвала бы его Фролом? сказала она Светлане, имея в виду своего мужа, члена Политбюро Фрола Романовича Козлова.

Их сын Олег женился на Светлане Фурцевой, молодые жили с родителями. Роды притормозили учебу в университете, у Светланы появились "хвосты" по некоторым дисциплинам, и она не торопилась от них избавиться. Но однажды утром раздался телефонный звонок и веселый, но вместе с тем требовательный голос матери, отрезвил ее:

- Ты думаешь, если уехала от меня и живешь теперь за высоким забором, так я тебя не достану? Ну-ка, немедленно сдай все "хвосты"!

Светлане всегда было удивительно, как мама, при такой занятости и ответственности на службе, умудрялась быть в курсе ее жизни и вовремя поддержать, посоветовать, помочь. Еще когда Света была маленькой, вдруг появлялись в доме редкие по тем временам мандарины, или прелестная французская шубка, в то время как мамы и в Москве-то не было, она была за границей, но незримое ласковое присутствие ее Света чувствовала всегда.

Фурцева бывала в гостях у Козловых не часто. Приехав поздравить Светлану с рождением дочери, Екатерина Алексеевна, глядя с нежностью на спящую в одеяльце Маринку, сказала: "Пусть у нее будет моя фамилия, она ей поможет..."

Светлана была грудной, когда с фронта - это было в 1942-м - в отпуск приехал Петр Битков и огорошил жену новостью, что он от нее уходит, что он полюбил другую. И одиннадцатилетний брак, построенный на взаимности, доверии, общих интересах, рухнул в одночасье. Екатерина Алексеевна не стала выцарапывать сопернице глаза, упрекать мужа, что он разбил ее жизнь, хотя по сути так оно и было, оставила ему комнату на Красносельской и, запеленав четырехмесячную Светлану, ушла с чемоданом куда глаза глядят, надеясь, что судьба ей еще улыбнется. Екатерине было тридцать два и надо было начинать жизнь сначала. В то время у нее произошли перемены не только в личной жизни. Оставив науку - она окончила институт и аспирантуру тонкой химической технологии - Фурцева пошла на партийную работу, став вторым секретарем Фрунзенского райкома партии.

Борщ с пампушками

Светлану умыли, причесали, водрузив на голову огромный розовый бант, и нарядили в новое розовое платье. Все это означало, что они с мамой едут в гости. Екатерина Алексеевна объяснила семилетней дочери, как та должна вести себя за столом. Они ехали на обед к Хрущевым. Светлане на всю жизнь запомнился необыкновенно вкусный украинский борщ с пампушками, которым потчевал за столом гостеприимный Никита Сергеевич. Рядом с ним сидела супруга Нина Петровна. Хрущев был в вышитой украинской рубашке, был весел, охотно разговорчив и очень внимателен к гостям. Светлане он показался добрым-предобрым хозяином, а вовсе не важным членом правительства.

После смерти Сталина, когда Хрущев возглавил страну, Екатерина Фурцева сыграла очень важную роль в его судьбе. В 1957 году возник заговор группы соратников по партии, руководимой троицей Каганович - Маленков Молотов, с целью сместить Хрущева с поста Генерального секретаря ЦК КПСС. Екатерина Фурцева, искренне верившая в Хрущева как в прогрессивного руководителя партии и страны, занимавшая тогда пост первого секретаря горкома и будучи кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, спасла Хрущева. Она очень оперативно, в течение двух часов, собрала в Кремле все Политбюро, и заговор провалился. Фурцева после этого становится членом Политбюро, практически вторым человеком в стране после Хрущева. В 1960 году Екатерина Алексеевна выдает дочь замуж за сына члена Политбюро Козлова, и партийная элита гуляет на этой свадьбе. Первый раз Козловы увидали Светлану в том же году весной, когда правительственная делегация прибыла в Индию. Фурцева взяла дочь с собой. Всегда, когда обстоятельства позволяли, она брала Светлану в поездки, чтобы показать ей мир. Александре Константиновне Козловой очень понравилась беленькая, изящная, хорошо воспитанная Светлана, и у нее в уме зародился план познакомить с ней своего сына Олега.

По возращении в Москву молодые люди познакомились, и Светлана вмиг была очарована высоким темноволосым юношей. Олег красиво ухаживал, дарил букеты. Стоял теплый апрель, они гуляли допоздна, долго прощаясь у подъезда на улице Грановского, где тогда жила Екатерина Фурцева со своим вторым мужем- дипломатом, пока бабушка с балкона не окликала Светлану домой. Олег сделал предложение через две недели. Мама восприняла новость, что дочь замуж собралась, как и положено маме. "Подумай, дочка, как же твои планы на будущее, ведь пойдут дети" и так далее.

- Но у меня,- вспоминает Светлана,- на тот момент, кажется, напрочь отсутствовала способность думать.

Свадьбу играли на политбюровской даче. Шумел май, осыпая накрытые в саду столы и плечи гостей лепестками цветущих вишен. На Светлане было маленькое в талию платье пастельных тонов из красивейшей, украшенной мелкими-мелкими камешками, индийской ткани. Среди прочих гостей, присутствовали Леонид Ильич Брежнев с супругой и дочерью Галей, Анастас Микоян с невесткой Элей, приехал Хрущев с супругой, дочерью Радой и зятем Алексеем Аджубеем, известным журналистом. Никита Сергеевич преподнес в подарок Светлане флакон французских духов и куклу-барышню, в роскошном длинном белом платье. Светлана в глубине души огорчилась: "Я замуж выхожу, а мне, как маленькой, куклу дарят". Брежнев был развеселым тамадой, и гости дружно пили сначала за молодых, а потом все чаще и чаще стали поднимать тосты "за нашего дорогого Никиту Сергеевича".