Чиновничество всполошилось. Эти указы не только отражали идеологию, чуждую традиционалистам, но также противоречили интересам и консерваторов, и умеренных: обновленная экзаменационная система, построенная по западному образцу, угрожала карьере большинства образованных людей, а упрощение государственного аппарата с устранением бюрократических каналов, реформа армии и назначение на государственные посты молодых реформаторов ослабляли позиции многочисленного класса чиновников. Более того, программа реформ бросала вызов вдовствующей императрице и представляла опасность для ее евнухов.

Вдовствующая императрица не сидела сложа руки. Используя влияние своей партии при дворе, она потихоньку сосредоточивала власть, чему способствовало назначение ее доверенного лица на пост командующего армией на севере Китая. В сентябре 1898 года, когда император назначил молодых реформаторов в Государственный совет, она нанесла удар. 21 сентября произошел государственный переворот — император был отстранен от власти и помещен под домашний арест. Затем вдовствующая императрица уволила и арестовала многих сторонников Кан Ю-вэя. Шестеро реформаторов были казнены, один видный политик бежал из страны на японском военном корабле, а самому Кан Ю-вэю англичане помогли скрыться в Гонконге, а затем в Японии. Вдовствующая императрица в третий раз стала регентом, чтобы «давать указания правительству», и отменила все важные указы, изданные в период «100 дней реформ».

Она нанесла реформаторам смертельный удар, но ничего не могла поделать с последствиями их деятельности — с требованием перемен, которое выражалось через такое новое явление, как общественное мнение, и с появлением класса интеллигенции, отличавшегося от класса ученых-аристократов, которые всегда были опорой династии. Тем не менее историческую сцену на время заняли новые, внушавшие страх фигуры.

В стране зрело недовольство обнищавших крестьян, усиленное наводнением 1898 года, когда Хуанхэ вышла из берегов, затопив сотни деревень, а также разразившейся в следующем году засухой. Поползли слухи, что причиной этих стихийных бедствий стали иностранцы, проповедовавшие свою религию и тем самым оскорбившие духов; кроме того, строительство железных дорог и добыча полезных ископаемых в горах нарушили гармонию человека и природы. Страх и ненависть по отношению к миссионерам и всем чужеземцам активно использовали приверженцы нового тайного культа, который стал наследником «Общества Белого лотоса» и в 90-х годах XIX века распространился в провинциях к северу от Янцзы. Это культ именовалось «Кулак во имя справедливости и согласия» (по ассоциации с гимнастикой, которой занимались члены общества), а поскольку в название общества входило слово «кулак», европейцы называли его членов «боксерами».

Пантеон легендарных и исторических фигур тайного общества отражал его националистический характер, а основу идеологии составляли суеверия: «боксеры» верили, что при помощи магии — заклинаний, магических формул и ритуалов — они становятся неуязвимыми для пуль, обретают способность летать и получают помощь духов во время битвы. Испытывая фанатичную ненависть к иностранцам, они отвергали винтовки, предпочитая пользоваться мечами и копьями. Наконечники копий были красными — как и наголовные повязки, пояса, а также повязки на руках и щиколотках. Распущенные волосы и специальный шаг, которым они передвигались, производили устрашающее впечатление, усиливавшееся варварским поведением во время многочисленных мятежей, направленных против миссионеров и китайских христиан и сопровождавшихся массовыми убийствами и казнями. «Боксеры» также уничтожали железные дороги и телеграфные линии — символы присутствия ненавистных иностранцев.

Одна из групп «боксеров» называлась «Обществом Большого меча», и когда слухи об их необыкновенных возможностях достигли вдовствующей императрицы, она приказала привести к себе лидеров общества. Им удалось покорить императрицу, и с тех пор «боксеров» поддерживали армия и правительство. Стареющий сановник Ли Хун-Чан, уволенный с поста генерал-губернатора Кантона, выступил против вдовствующей императрицы и вместе с губернаторами южных и юго-восточных провинций страны умолял ее изменить отношение к «боксерам». Их просьба осталась без ответа, и эти китайские провинции не приняли участия в последующих событиях.

Угроза со стороны «боксеров» настолько встревожила западных дипломатов, что они вызвали для охраны посольств несколько сотен матросов иностранных флотов, стоявших на якоре в порту Дагу, обслуживавшем Тяньцзинь и Пекин. 3 июня 1900 года «боксеры» перерезали железнодорожную ветку между Тяньцзинем и Пекином, и британский посланник, обеспокоенный безопасностью иностранцев в Пекине, обратился за помощью к адмиралу Сеймуру, командующему британским флотом на рейде Дагу. Через неделю Сеймур выслал подкрепление из тысячи матросов, но на полпути отряд был остановлен «боксерами» и с боями едва-едва вернулся в Тяньцзинь.

«Боксеры» ворвались в Пекин, сжигая церкви и дома иностранцев, расправляясь с принявшими христианство соотечественниками. Они убили секретаря японского посольства, затем немецкого посланника, извлекли из могил тела давно умерших миссионеров и надругались над ними, атаковали территории иностранных посольств. Безумие, похоже, заразило и вдовствующую императрицу — поверив слухам о победе «боксеров» над иностранными войсками под Тяньцзинем, она решила, что пришла пора избавиться от всех чужеземцев, и 21 июня объявила войну иностранным державам. Банды «боксеров», получившие оружие из правительственных арсеналов, и присоединившиеся к ним регулярные войска атаковали зарубежные посольства в столице империи.

На территории Татарского города вблизи ворот Императорского города (они назывались Воротами небесного спокойствия) на площади около одной квадратной мили располагались более десяти посольств. Самой крупной территорией, примыкавшей к академии Ханьлинь, владело английское посольство: внутри находился дом посла, архив, квартиры персонала, студентов и слуг, театр, часовня, колокольня, арсенал, конюшни, дорожки для боулинга, площадка для игры в мяч и, самое главное, колодцы с питьевой водой. Рядом располагались русское, американское, испанское, японское, французское и немецкое посольства, а чуть поодаль — австрийское, итальянское и бельгийское. Под охраной 450 человек в них находились 475 европейцев, мужчин, женщин и детей (в том числе дипломаты и миссионеры с семьями) и 2300 китайских христиан. Они оказывали упорное сопротивление нападавшим. Атаки, начавшиеся 20 июня в 4 часа утра, усиливались с каждым днем — обстрел из ружей и пушек сопровождался поджогами близлежащих зданий и попытками заложить мины под стены посольств.

Известия об осаде посольского квартала дошли до Британии в разгар англо-бурской войны и всего через месяц после того, как с трудом удалось снять осаду крепости Мафекинг. Правительство отреагировало немедленно и вместе с другими заинтересованными государствами направило войска к китайскому побережью в район Дагу. К концу июля сформировался двадцатитысячный корпус из британцев, американцев, японцев, французов, австрийцев и итальянцев, и 4 августа началось наступление на Пекин. Союзные войска одержали три решительные победы и через десять дней вступили в китайскую столицу. Посольства были почти полностью разрушены, а сотни их защитников убиты или ранены: приходилось сражаться под почти непрерывным градом пуль и снарядов среди дыма от горевших зданий. Мужчины занимали позиции на стенах и баррикадах, отбивая беспрерывные волны атакующих, а женщины дни и ночи напролет шили мешки для песка, ухаживали за ранеными и готовили еду, причем в пищу уже шли собаки и мулы.

Через день после того как союзники вошли в Пекин, вдовствующая императрица бежала из города. С ней был возмущенный император, любимую наложницу которого она приказала бросить в колодец, и небольшая свита. Нелегкое путешествие заняло два месяца. Их путь пролегал на юго-запад от Пекина через земли, кишевшие беженцами, взбунтовавшимися солдатами и бывшими «боксерами», и через высокие горы в столицу империи Тан город Сиань, где и обосновался двор. В полуразрушенном Пекине, улицы которого были завалены трупами людей и лошадей, иностранные войска устроили настоящую оргию. Время «боксеров», некогда владевших сорока пятью городами, в которых они убили тридцать тысяч христиан и более двухсот миссионеров, подошло к концу. Никакая магия не могла защитить их от пуль.