© Е. М. Доброхотова-Майкова, перевод, статья, 2020

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2020

Издательство АЗБУКА®

Сесил Скотт Форестер (Сесил Льюис Траутон Смит, 1899–1966) написал более двух десятков книг. Во время Второй мировой войны писатель много времени провел на американских и британских боевых кораблях, что отразилось в романах «Корабль» (1943) и «Добрый пастырь» (1955). Его книги многократно экранизировали. Особенно известны фильмы «Капитан Хорнблауэр» (1951) с Грегори Пеком в главной роли и «Африканская королева» (1951) с Хамфри Богартом (за эту картину он получил свой единственный «Оскар») и Кэтрин Хэпберн. В 1953 году английская королева предложила наградить Форестера орденом Британской империи, но тот отказался, сказав, что не заслужил такой чести. Форестер был любимым писателем Уинстона Черчилля и должен был стать его официальным биографом, но смерть автора не позволила этому замыслу осуществиться.

Английского писателя Сесила Скотта Форестера (1899–1966) в России знают главным образом по приключениям капитана Горацио Хорнблауэра, действие которых происходит во время Наполеоновских войн. Теперь, благодаря фильму «Грейхаунд», наши читатели смогут познакомиться с одним из главных его романов – «The Good Shepherd» (1955). Название романа отсылает к евангельской притче о добром пастыре (Ин. 10: 11): «Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец», или в переводе на современный русский язык: «Я – хороший пастух, ведь хороший пастух отдает свою жизнь за овец» (перевод Российского библейского общества). Капитан эскадренного миноносца «Килинг» (в фильме – «Грейхаунд», то есть «Гончая») Джордж (в фильме – Эрнест) Краузе – хороший пастух; он во главе группы охранения из двух эсминцев и двух сторожевиков ведет свое стадо – конвой – через Атлантику, защищая его от волчьей стаи немецких подводных лодок. «Волчья стая» в данном случае не поэтическая метафора, а военный термин. Тактика волчьей стаи была разработана к 1938 году адмиралом Карлом Дёницем (1891–1980), который в 1939-м стал командующим подводным флотом, а в 1943-м – главнокомандующим ВМФ нацистской Германии. «Волчья стая» из шести–девяти подводных лодок выстраивалась в завесу на пути предполагаемого следования каравана. Как только одна из лодок обнаруживала вражеские суда, она начинала преследование, при этом отправляя координаты и курс своего движения в штаб подводных сил, который на основании полученных данных координировал действия подводных лодок. Атака объединенными силами «стаи» осуществлялась ночью из надводного положения; благодаря низкому силуэту в темноте субмарины были почти незаметны среди волн. Начало 1943 года, когда происходит действие книги, – время последних триумфальных побед Дёница, за которыми последовал катастрофический разгром. Одной из главных причин этого разгрома стало усовершенствование радара – с переходом на сантиметровый диапазон глубина перестала быть надежным убежищем для подлодок.

С. С. Форестер знал жизнь военного флота не только как автор морских романов, но и по собственному опыту. Как многие британские писатели, которым возраст или здоровье не позволяли идти на фронт, он с началом войны поступил на работу в Министерство информации – правительственный орган, существовавший в Британии с сентября 1939-го по март 1946-го. Его отправили в Соединенные Штаты писать статьи, рассказы и сценарии, которые поддерживали бы симпатии американцев к Англии и способствовали бы вступлению США в войну. Как журналист, он часто бывал на военных кораблях. Самая значительная его книга этого периода, «Корабль» (1943), основана на интервью с офицерами и командой британского легкого крейсера «Пенелопа», который в романе выведен под названием «Артемида». В том же сорок третьем году, когда вышел «Корабль», американское Адмиралтейство отправило Форестера на линкор «Теннесси» под командованием адмирала Кинкейда, атаковавший японские базы вблизи Алеутских островов. Здесь, стоя на мостике линкора рядом с капитаном, писатель впервые ощутил сильную боль в ногах и поначалу решил, что от сырости и холода схватил ревматизм. Однако это оказалась тяжелейшая болезнь – атеросклероз. В перспективе у Форестера была ампутация ног, на ближайшее же время ему велели превратиться в овощ: ничего не делать, ни из-за чего не волноваться и ни о чем не думать. Не думать он не мог, поэтому начал писать следующую книгу – «Коммодор», о приключениях Хорнблауэра в России в 1812 году. Несмотря на некоторое количество «развесистой клюквы», эта книга исполнена восхищения перед мужеством русских солдат и офицеров. За время работы над «Коммодором» развитие болезни чудесным образом остановилось, и Форестер научился жить со своей инвалидностью – настолько, что в 1944-м вернулся к деятельности военного пропагандиста и журналиста. Свою следующую книгу он закончил у берегов Японии на борту британского крейсера «Свифтшур».

В «Добром пастыре» Форестер вновь вернулся к событиям Второй мировой войны. Двое суток из жизни американского капитана описаны с документальной подробностью и достоверностью. Помимо прочего, упомянуто многое из того, что впоследствии помогло союзникам выиграть Битву за Атлантику: радар, высокочастотная радиопеленгация, криптография. Кроме американского эсминца и двух сторожевиков – канадского и британского, – в охранение входит польский эсминец. Сама Польша к тому времени была оккупирована гитлеровскими войсками, однако часть польского флота за несколько дней до начала войны эвакуировали в Британию в ходе операции «Пекин». Из четырех польских эсминцев три, «Бужа», «Блыскавица» и «Гром», добрались до Эдинбурга и в дальнейшем принимали активное участие в боевых действиях совместно с Королевским флотом (четвертый, «Вихер», после героического сопротивления был потоплен немцами на третий день войны). «Бужа» и «Блыскавица» пережили войну и были возвращены Польше. «Блыскавицу» и сегодня можно видеть в порту Гдыни как корабль-музей.

Горизонт в этот ранний час казался ближе обычного. Между блеклым небом и серым морем не было четкого перехода, просто две родственные стихии сливались в сгущении облачной пелены. За пределами этого хмурого кольца море уходило во все стороны на тысячу миль, глубина его составляла две мили – такие масштабы трудно охватить умом, хотя мы легко принимаем их как научный факт. В двух милях внизу лежало морское дно, темнее самого длинного и темного туннеля, когда-либо созданного человеком, под давлением, какого не достичь на заводе или в лаборатории, неведомое и неисследованное; никто из людей его не видел, и лишь их мертвые тела попадали туда в стальных гробах раздавленных кораблей. А сами корабли, в глазах ничтожных людишек такие большие и прочные, оседали в холод и мрак вековечного ила, словно пылинки на паркет бального зала.