Поздней весной на широкой долине возле реки расположился большой лагерь. Более сорока палаток составляли круг, входной разрыв которого смотрел на восток, в сторону восходящего солнца. Это были шайенны,1 их десять племенных общин всегда располагались в традиционном порядке по часовой стрелке, начиная от входа и, не зависимо от размера, ставились только в такой последовательности. Даже огромный лагерь, собранный в середине лета для проведения обряда Магической Палатки, когда все шайены съезжались на восемь дней, чтобы особой церемонией, пиршествами и танцами отметить ежегодный акт возрождения земли и жизни,2 следовал этому правилу.

Большой лагерь спал в самом сердце равнин Северной Америки, в низине, под безлунным, с редкими звездами, небом. Устроились на ночлег и бизоньи стада, державшие путь на северо-запад, откуда ветры поздней весны приносили едва различимый запах свежей травы.

На востоке небосклона появился слабый отблеск рассвета. В противоположной, западной, стороне лагеря, где стояли палатки клана Хев-а-тан-йю, или Людей Веревки, названных так по обычаю делать веревки из скрученных волос, вместо традиционных сыромятных, пожилой воин Сильная Левая Рука повернулся на своей лежанке и поднял голову. Дверной клапан палатки был откинут и восходящее солнце посылало свои лучи внутрь. Его жена, Стройная Ива, стояла на коленях у костра в центре жилища, рядом с охапкой веток и лучиной для разжигания огня в руках.

Это была не просто Женщина, но еще и настоящая шайенка. Мать двух взрослых сыновей, с огрубевшими от работы руками, глубокими морщинами на лице, уступчивая и в тоже время сильная и независимая хозяйка палатки и ее места в лагерном кругу. Сильная Левая Рука обычно вставал с первыми лучами солнца, и всегда она подымалась раньше его, чтобы выполнить свою женскую привилегию разжигания огня. В их палатке было немноголюдно, потому что три сына, два родных и один приемный, обзавелись семьями и жили с кланами своих жен, как это было принято, потому что происхождение и принадлежность клану велись по матери. Но в палатке со Стройной Ивой никогда не было одиноко.

Он назвал ее одним из глупых прозвищ, сохранившихся с дней их молодости, когда они только начинали жить вместе, и не глядя на него она назвала его ленивым лежебокой, как она всегда это делала. Он ухмыльнулся, наполняя жилище добрыми чувствами, поднялся с лежанки, завернулся в накидку и, пройдя мимо, вышел на утренний воздух. Да, это был хороший, свежий и чистый воздух, небо на востоке окрашивалось богатейшими красками. Из других палаток тоже поднимался дымок. Мужчины и юноши выходили к реке, чтобы, как всегда утром, окунуться в воду. Так поступали все шайены-мужчины, если вода была рядом, в любую погоду, даже зимой, когда на реке для этого нужно было разбивать толстый лед.

Стройная Ива положила в огонь более толстые ветки и подняла два своих ведра из бычьей кожи. Она проскользнула позади мужа и присоединилась к женщинам, чтобы выше по ручью набрать свежей воды. Ни одна шайенка, если у нее есть возможность набрать свежей воды, не станет использовать мертвую, простоявшую всю ночь.

Бычий Горб приветствовал Сильную Левую Руку с широкой улыбкой на лице. Накануне его средняя дочь вышла замуж. Он шел от новой палатки ее мужа, а она махала ему в след рукой. Бычий Горб начал быстро говорить. Молодежь, которая была в гостях у его зятя, пировала всю ночь и в соответствии с традицией, должна была попробовать первый завтрак новой жены. Но они были настоящими лежебоками и все еще спали. Согласно старому обычаю можно было устроить одно развлечение, и для этого нужен был человек, который засчитал много ку.3 Человек, такой как Сильная Левая Рука.

Сильная Левая Рука вернулся в палатку, сбросил накидку на лежанку и вышел. Теперь на нем был лишь поясок «мужества», повязанный вокруг талии, со спадающим с него и прикрывающим ягодицы прямоугольником ткани. Подобрав длинную, толстую палку, он быстро пошел к новой палатке зятя Бычьего Горба и встал возле входа. Твердым, глубоким голосом Сильная Левая Рука быстро, чтобы юноши не успели выскочить, начал рассказывать о том, как засчитал свой ку.

— Говорит Сильная Левая Рука. Проезжая вдоль Желтой Реки, я встретил воина кроу4 на хорошей лошади. Он бежал. Я догнал его, ударил копьем, сбросил на землю и забрал лошадь.

Тут молодежь проснулась. Они знали, что будет дальше. Как кролики из норы бросились они к выходу, а Сильная Левая Рука словно пчела жалил каждого палкой. Они врассыпную бежали к реке, а он следовал за ними и колотил тех, кого мог догнать, пока юноши не нырнули в воду, крича и притворяясь сильно побитыми. Сильная Левая Рука стоял на берегу и смеялся. Некоторые из них не просто притворялись, в конце концов не так уж он и стар. Он нанес несколько ощутимых ударов и не отстал от них во время бега. Отшвырнув палку в сторону, он нырнул в воду, проплыл под водой и, выпуская струю воды, показался на поверхности. Молодежь брызгала в него, выкрикивала веселые утренние приветствия и уступала дорогу, согласно тому чувству почтения к старшим, которое шайены носят в себе всю свою жизнь.

Когда он вернулся в свою палатку, чтобы надеть рубашку, леггины5 и нанести на голову свежую сосновую смолу, дабы волосы, спадавшие ему на спину двенадцатью пучками, не рассыпались, Стройная Ива готовила на костре еду. Ей не нужно было рассказывать о том, что произошло. Он понял это по тому, как она искоса взглянула не него. Судя по ее сияющим глазам, она все знала. Удивительно, как это женщины в лагере бывают в курсе всего того, что происходит. Он знал, что ей нравится, когда он делает подобные вещи. Она очень строго следила за соблюдением старинных традиций, строже, чем это делали другие женщины, строже, чем он сам. Она происходила из клана сахтай. И даже сейчас она носила более длинное, чем у других женщин, платье, приспущенное с правой стороны, и все еще завязывала волосы в пучок на затылке, с прикрепленными к ним небольшим кусочком оленьей кожи и украшениями из душистой полыни, а не разделяла их пробором надвое, согласно новой моде.

Он оставил ее готовить пищу и вышел за лагерный круг, где мужчины ожидали юношей, отправившихся за лошадьми. На ночь возле палаток владельцы оставляли только самых ценных лошадей. Остальные паслись на холме, где росла хорошая трава.

Лошади рысью преодолевали последний подъем перед лагерем, юноши следовали позади. Сильная Левая Рука бросил на них равнодушный взгляд равнинного индейца, который увидев раз коня вблизи, безошибочно узнает его в любое время и в любом месте. Среди них было шесть его лошадей.

Вчера утром их было еще восемь. Но Бычий Горб приходился ему двоюродным братом, его дочь вышла замуж и было естественно, что Сильная Левая Рука добавил двух своих лошадей к подаркам, которые Бычий Горб преподнес семье жениха. В его табуне находилось также двенадцать коней его жены. Она очень гордилась ими, пожалуй даже чересчур гордилась. Она была самой богатой лошадьми женщиной в лагере. Также как была лучшей изготовительницей накидок. У индейцев были свои обычаи. Она изготовляла их, чтобы дарить людям. Ей доставляла удовольствие мысль, что молодожены спят под ее накидками. Но с лошадьми было иначе.

Сильная Левая Рука оценил коней с первого взгляда, но не сказал об этом приближавшемуся мальчику, его племяннику, сыну Совиного Друга. Этот мальчик пас его лошадей, поскольку его собственные сыновья выросли, и ему важно было знать, что его работа нужна.

— Все здесь, малыш?

— Все до одной, дядя.

— Никто не хромает?

— Черный с двумя белыми пятнами немного хромает. Но это только потому, что камень попал в копыто. Я вынул его.

— Ты его вытащил? И он тебе позволил?

— Да, дядя.

— Ты вырастешь бесстрашным наездником, Маленький Выниматель Камней.

Луговой жаворонок вылетел из под копыт лошадей слева и с щебетом устремился ввысь, в багрянец восходящего солнца. Сердце Сильной Левой Руки взлетело вместе с ним. То же самое случилось в дни его юности, когда он постился на горе и на рассвете третьего дня луговой жаворонок с щебетом поднялся к восходящему солнцу и к нему пришло видение. Он увидел самого себя с седыми редкими волосами. Так он узнал, что доживет до старости и засчитает множество ку. И всегда, когда жаворонок выпархивал таким образом у него из под ног, исполняя для него свою песню, он знал, что это утро и этот день будут удачными. Чистый, сладкий утренний воздух был как крепкий напиток.