Внезапно горка закончилась, коридор стал отвесным. Он попытался затормозить ногами, совершенно растерялся, не сумел ни за что зацепиться и рухнул вниз.
Удар. Песок на зубах и эта боль в лодыжке. Он попытался встать. Лицом уткнулся во что-то шероховатое, холодное, липкое. Он заорал. Из груди вырвался лишь слабый писк.
Тишина.
Клейкая тьма наполнила его легкие, глаза, уши. Ужас медленно сжал горло удавкой. Он оказался в плену. Он погиб. Над ним сомкнулся мрак.
Его вытащили, лишь когда уже стемнело.
Миро смотрел на темное безоблачное небо, крыши, трубы, телевизионные антенны. Мучивший его с детства жуткий страх перед закрытым пространством рассеялся, ему на смену пришел глухой гнев. Он закурил. Рыжеволосая женщина по имени Амели Ногаре убила Ролана. Что за преступление он совершил, чтобы жизнь решила так с ним обойтись?
– Надо бы наведаться в это фотоателье, – громко сказал он.
Звучание этих слов наполнило все его существо новыми силами. Он заметил красноречивый взгляд Лемюэля. Задумался. Здравый смысл не советовал ему совершать бессмысленных поступков лишь ради того, чтобы доказать себе самому, что он на что-то способен.
Ну и черт с ним!
Он затушил окурок в чашке с кофе.
На улице было тепло. Миро с удовольствием пошел пешком – по улице Декарт, затем по Муфтар. Он часто бывал в этом квартале в часы, когда на рынке кипит жизнь. Звуки, цвета рынка порой представлялись ему декорацией, построенной для съемок какого-нибудь фильма – но теперь, ранним утром, все выглядело иначе. Ему вдруг показалось, что он – путешественник, сбившийся с пути в далекой стране. Улицы остались без грима, лишились обычных своих украшений и демонстрировали ему свою теплую, гладкую наготу. Между закрытыми магазинчиками то тут, то там открывался узкий проход в тихие, мощенные булыжником внутренние дворики.
Он свернул на улицу Воклен: выстроившиеся в ряд частные домики из красного кирпича напомнили ему Фландрию. Машин почти не было, пешеходов тоже – обстановка располагала к фантазиям, и Миро вдруг вообразил, что вернулся в эпоху, в которой ему всегда хотелось побывать, – в пятидесятые годы.
Выйдя на улицу Патриархов и обнаружив рядом с прачечной вход в крошечное фотоателье, Миро решил, что это романтичное место отлично подходит для того, чтобы с него начать расследование. На секунду его охватило ощущение дежавю: он поднял глаза выше, на два окошка второго этажа, будучи почти уверенным, что в них сейчас непременно мелькнет призрак. Но в окнах было пусто. Тогда он открыл дверь ателье.
Стоящая за прилавком спиной ко входу женщина раскладывала мотки фотопленки. Услышав звон колокольчика, она обернулась:
– Чем могу вам помочь?
Низкий, бархатный тон ее голоса неожиданно заполнил все его тело, где-то глубоко внутри него все рухнуло. Сколько ей лет? Двадцать два, двадцать три? Он почувствовал, что его как будто что-то сковало. Когда он заговорил, голос шел словно откуда-то издалека.
– Я кое-кого ищу.
– Кого-то из наших клиентов?
Он кивнул. Зазвонил телефон.
– Извините, – сказала она.
От ее тела шел свежий запах. Она протянула руку, взяла книгу для записей, улыбнулась. Миро ощутил, как в нем поднимается стремление утопить всю скудость его жизни в любви, в страсти, подобной той, которую он когда-то испытывал к Нелли.
Она повесила трубку.
– Так в чем же дело? Я вас слушаю.
Казалось, что она отдает ему приказания – как ребенку.
– Я потерял след одной подруги… То есть знакомой моей подруги.
– Как я могу вам помочь?
– Ее видели входящей в ваше фотоателье, но обратно она так и не вышла.
Она едва сумела скрыть свое удивление.
– Это нормально, – ответила она равнодушно. – Фотоателье – всего лишь прикрытие, на самом деле я здесь торгую женщинами.
Миро чувствовал в этой девушке хрупкость, но вместе с тем и силу, которой у Нелли никогда не было. Разрываясь между возбуждением и робостью, он не решался продолжить разговор.
– Чего вы от меня ждете? – нетерпеливо спросила она.
– Эта женщина, наша подруга… У нее рыжие волосы. Она пропала, и мы беспокоимся. Может быть, вы помните, как она к вам заходила?
– Вы из полиции?
– Нет-нет, я букинист – знаете, зеленые лотки вдоль набережных Сены.
– Конечно, Эйфелевы башни, горгульи, значки, магниты…
– И книги, в первую очередь книги.
То, как она разглядывала его – насмешливо и даже несколько агрессивно, лишь разожгло в нем желание, в голове роились совсем неуместные теперь мысли. Ему нравились форма ее губ, ее серые глаза, мягкий блеск ее волос. Как ее соблазнить? Для этого требовалось красноречие, которым он не мог похвастаться, для этого ему нужно было стать моложе, красивее – стать другим человеком…
– Послушайте, я с удовольствием помогла бы вам, но у нас много клиентов, и мне не платят за то, чтобы их… Что значит – «обратно она так и не вышла»?
– Женщина, которая ее ждала, возможно, отвлеклась на минуту, и наша подруга исчезла. Ваше ателье – последнее место, куда она…
– Знаете, по вашему рассказу кажется, что вы за ней следили.
– Женщина, которая шла за ней, пыталась… уберечь ее от опасности.
Он чувствовал, что его слова звучат все более и более нелепо. Что она о нем подумает?
Открылась дверь, посетитель протянул ей квитанцию. Она взобралась по лесенке, чтобы достать нужный ему товар. Миро наблюдал за ней. Казалось, что она на пару сантиметров ниже его: это его обрадовало. Свитер и джинсы подчеркивали ее фигуру, округлости, которые он уже мечтал ласкать. Обругав себя, он отвернулся и уставился на ростовую фотографию молодоженов, со счастливыми улыбками глядевших в объектив. Интересно, будут ли они выглядеть так же безмятежно в день развода?
Посетитель ушел.
– Единственное, что я могу вам предложить – посмотреть в книге записей, нет ли в ней клиента с таким именем… Как зовут вашу подругу?
– Амели Ногаре.
Она протянула ему визитную карточку.
– Позвоните через пару дней.
Пригласи ее выпить! Не уходи просто так!
Она вежливо улыбнулась ему. Встреча была окончена. Миро взглянул на карточку.
– Лора Форест, – прочел он. – Красивое имя.
Она легко кивнула в знак благодарности.
Дверь закрылась. Изгнанный из рая Миро пошел прочь, бормоча себе под нос: «Нельзя, нельзя, вспомни беднягу Орфея». Но, не пройдя и десяти метров, он все же обернулся. Показалось ли ему, или он действительно увидел в витрине тонкий силуэт девушки?
Чувствуя некоторое облегчение, он направился к метро и с изумлением отметил, что повторяет про себя ее имя – Лора.
Прислонившись спиной к дверному косяку, девушка в наушниках развернула первую утреннюю газету. Не обращая внимания на крупные заголовки, она пролистала газету до хроники происшествий на девятой странице. Тело старухи обнаружили! Крошечная заметка спряталась между сообщениями о загоревшемся грузовике и о теракте на Корсике.
Девушка в наушниках потянулась, по позвоночнику прошла волна жара. Она отложила газету, села за стол, взяла в руки ножницы и принялась за работу. Ощущая огромное удовлетворение, она одну за одной вырезала крупные буквы заголовков. Прежде чем аккуратно выложить буквы на конверте, она тщательно смазала их клеем: согласная, гласная, согласная, гласная, пробел, согласная. Она положила в конверт заметку с девятой страницы, заклеила конверт, а затем наклонилась к магнитофону и нажала на кнопку.
Show her the way, and maybe one day I will free her1[22].
Тихая музыка выпустила преследовавших ее призраков – казалось, комнату наполнили их бесплотные голоса: «Преступление – не приносит пользы, малышка!» Она тряхнула головой, подняла руку, будто бы отгоняя мух, и едва не рассмеялась: с этической точки зрения подобные трюизмы гроша ломаного не стоили. Если хоть что-то на этой земле и способно принести очевидную пользу, то этим чем-то может быть лишь преступление в любых его формах!..
