В комнате повисла тишина.

– Что ты сказал?.. – переспросила Флоренс. – Откуда тебе знать?

– Я видел схватку собственными глазами, – сказал Джоэл, подходя к конторской стойке.

В глубине приемной виднелась дверь в кабинет ректора академии.

– Молодой человек, – Экстон качнул пером в сторону Джоэла, – я точно помню, что посылал вас с поручением в корпус гуманитарных наук.

– Это поручение я выполнил, – отрапортовал Джоэл. – И все остальные тоже. А в аудиторию Фитча заскочил на обратном пути.

– На обратном пути? Так ведь лекционный зал Фитча находится на противоположной стороне кампуса! Совсем не по пути!..

– Ой, Экстон, все! – перебила его Флоренс. – Ну, увлечен парень рифматистами, что с того? Тут чуть ли не весь студенческий городок сходит по ним с ума!

Она улыбнулась Джоэлу. Временами казалось, будто Флоренс вступается за него с одной только лишь целью – досадить Экстону. Она знала, как подобные разговоры раздражают коллегу, и не упускала ни единой возможности его поддеть.

– Полагаю, я не могу винить человека за то, что он тянется к знаниям и потому пытается прокрасться в аудиторию… – проворчал Экстон, вновь взглядывая в конторскую книгу. – Грех жаловаться, когда у меня полно хлопот с бездельниками, не желающими посещать занятия вовсе! Однако, если хотите знать мое мнение… Я скажу, что увлечение этими треклятыми рифматистами, парень, до добра тебя не доведет!

– Не будь таким занудой! – отмахнулась Флоренс. – Джоэл вроде сказал, что Фитч уже проиграл дуэль?

Тот кивнул.

– И что это означает для профессора?

– Они поменяются местами с Нализаром, – пояснил Экстон. – Фитч станет младшим профессором и потеряет свой бессрочный контракт с академией. Он сможет вызвать Нализара на поединок только через год. Кроме того, в течение этого года никто другой не бросит вызов ни тому ни другому.

– Вот бедолага! – воскликнула Флоренс. – И почему мир так несправедлив?! Я думала, эта дуэль для престижа. Только чтобы потешить самолюбие…

Экстон ничего не ответил, продолжая корпеть над конторской книгой.

– Что ж… – сказала Флоренс. – Каким бы этот мистер Нализар красавчиком ни слыл, я все больше в нем разочаровываюсь. А Фитч такой душка и так любит свой предмет!

– Переживет, – ответил Экстон. – В конце концов, взашей его отсюда никто не гонит. Джоэл, если я правильно понял, ты торчал в аудитории Фитча до самого конца и видел дуэль целиком?

Джоэл неопределенно пожал плечами.

– И как она прошла? – спросил Экстон. – Достойно Фитч постоял за себя?

– Да, он был хорош, – кивнул Джоэл. – Существ он рисовал на загляденье! Фитч просто… Похоже, у него нет опыта в настоящих дуэлях.

– Ну что за варварство!.. – возмутилась Флоренс. – Они же академики, а не гладиаторы!

Экстон выдержал паузу, а затем прямо посмотрел на Флоренс поверх очков.

– Дорогая Флоренс, – заговорил он. – Помяни мое слово, нас ждет еще не одна подобная дуэль. Возможно, благодаря сегодняшним событиям заносчивые рифматисты вспомнят о своем долге. Если Небраск падет…

– Ой, все! Хватит с меня страшилок, Экстон!.. – воскликнула Флоренс. – Все эти байки придумали политики, чтобы мы не расслаблялись.

– О да… – закатил глаза Экстон. – По-моему, ты говорила, что у тебя куча работы?

– У меня перерыв, дорогуша! – парировала Флоренс.

– Мне кажется, или ты специально устраиваешь свои перерывы именно тогда, когда мне надо закончить важное дело?

– Полагаю, ты просто не умеешь рассчитывать время, – сказала Флоренс, подхватила со стола деревянный контейнер и извлекла оттуда сэндвич с ветчиной и кимчи.

Джоэл глянул на часы в углу – до следующего занятия оставалось пятнадцать минут. Слишком мало, чтобы его отправили выполнять еще одно поручение.

– Что-то я переживаю за профессора Фитча, – сказал Джоэл.

Он не отводил взгляда от циферблата и затейливого механизма напольных часов, которые венчала заводная сова. Время от времени она моргала, а с приближением нового часа начинала скрести когтями, а затем ухала под бой курантов.

– Перестань! Ты сгущаешь краски. Все у него будет тип-топ, – заверил Экстон. – Думаю, ректор Йорк его в беде не оставит. Отрядит профессору пару студентов, чтобы тот мог наконец вздохнуть свободнее. Фитч и сам, наверное, не прочь удалиться от всей этой суеты и взять отпуск.

«Не прочь?.. – подумал Джоэл. – Да бедняга раздавлен!»

– Фитч гений, – сказал он вслух. – Никто в академии не способен преподавать защиту на таком уровне! У Фитча комплексный подход!

– Подход настоящего ученого, – констатировал Экстон. – Быть может, даже ученого-фанатика! Нализар, вероятно, лучше впишется в роль профессора рифматики. Я слышал, что от некоторых лекций Фитча… у студентов малость ум за разум заходит.

– Нет, Фитча никому не заменить, – возразил Джоэл. – Он умеет доходчиво объяснять и при этом не почитает студентов за дураков, чем грешат, например, Говардс или Сильверсмит.

– Сдается мне, я слишком мало тебя нагружаю! – усмехнулся Экстон. – Хочешь снова навлечь на меня проблемы с профессорами рифматики?

На это Джоэл промолчал. Профессора ясно дали понять, что не желают, чтобы посторонние присутствовал на их лекциях и мешали занятиям. Фитч с его попустительским отношением к дисциплине был единственным, кто негласно позволял Джоэлу слушать лекции. Кто знает, быть может, такая возможность ему больше никогда не представится! От одной этой мысли у Джоэла все внутри сжималось.

Однако слова Экстона зажгли в его душе надежду. Если под начало Фитча и в самом деле отдадут нескольких студентов, отчего бы Джоэлу не стать одним из них?

– Джоэл, дорогуша, – ополовинив сэндвич, сказала Флоренс. – Утром я говорила с твоей мамой. Она просила поторопить тебя с подачей документов на летний факультатив. Ты уже выбрал что-нибудь?

Джоэл поморщился. Как сын меловых дел мастера он имел кое-какие преимущества проживания при кампусе. Самым значительным из них было бесплатное обучение. Правда, это право он получил только после смерти отца.

Имелись, однако, и кое-какие недостатки. Многие служащие, такие как Экстон и Флоренс, также состояли при академии на полном пансионе. Согласно трудовому договору, конторские служащие могли рассчитывать на комнату и питание. Джоэла они знали с пеленок, а он по мере взросления был вынужден созерцать их лица изо дня в день. Все это означало, что они не только хорошо знали его мать, но и были с ней дружны.

– Я в процессе, – сказал Джоэл, думая о послании к Фитчу.

– Последний день семестра не за горами, дорогуша, – заметила Флоренс. – Так ведь можно и вовсе пролететь с факультативом! Кроме того, на этот раз ты можешь выбрать что-то на свой вкус, а не просиживать штаны в классе с отстающими. Разве не здорово?

– Конечно, здорово…

На летние каникулы большинство студентов разъезжались по домам. Те, кто оставался в кампусе, посещали один из факультативов, занимавший первую половину дня. В случае если успеваемость оставляла желать лучшего, факультатив выбирать не приходилось: нерадивых учеников направляли в класс коррекции. Рифматистам в этом плане повезло больше: хотя при академии они жили круглый год, их факультатив, по крайней мере, оставался всегда неизменным. Летом они все так же занимались рифматикой.

– Хоть какие-нибудь мыслишки имеются? – не унималась Флоренс.

– Имеются…

– Дорогуша, факультативы не резиновые! А желающих пруд пруди! – воскликнула Флоренс. – В спортивно-физкультурном классе осталось несколько мест… Хочешь, запишу тебя?

Все три месяца стоять на поле и смотреть, как вокруг мечутся студенты, пиная друг в друга мяч? Притворяться, будто игра ему интересна? Нет, футбол рифматике и в подметки не годится!

– Нет, спасибо.

– Что же тогда?..

«Математика не так уж скучна… Литература как будто не обещает сильных мучений… – размышлял Джоэл. – Однако ни одна дисциплина не сравнится с обучением у Фитча!»

– Я определюсь сегодня вечером, – пообещал Джоэл, взглядывая на часы. – Пора идти на занятие.