– Садись в машину, подвезете меня, а потом домой.

Мы с Петером залезли в такси. Томас уселся рядом, назвал водителю какой-то адрес. Протянул ему сотню:

– За скорость.

– О кей, – сказал водитель и включил музыку.

– А куда тебя вызвали? – спросила я.

Наверное, произошло что-то невероятное, типа нашествия вампиров на какой-нибудь квартал или непредвиденной посадки инопланетного корабля на каток в Центральном парке… Хотя это исключено – он ведь назвал таксисту местный, Бруклинский адрес.

Томас попытался задвинуть перегородку, но ему это не удалось, потому что она была сломана.

– Драка на детском Дне Рождения, – ответил он тихо.

– Да? – разочарованно сказала я.

– Ага, – сказал Томас невозмутимо.

– Не знала, что ты занимаешься такими пустяками…

– Человек, который ими занимается, в данный момент не работоспособен, – и прошептал мне на ухо. – Два дня назад на одной свадьбе его укусил оборотень, и теперь он проходит курс противооборотневых инъекций.

– Да??

Вот ужас, выходит, если меня укусит маленький Снорри – а он уже предпринимал несколько попыток – мне тоже придется проходить этот ужасный курс уколов??

Томас, кажется, прочитал мои мысли по моему лицу, прошептал:

– Укусы малышей-оборотней еще не ядовиты.

– Я знаю, – отмахнулась я беззаботно.

Уф. Слава богу.

– Значит, он искал амброзию, – задумчиво сказал Томас. – И нашел ее у тебя… Но зачем ему ботинки?

– Не ему, а ей, – сказала я и пожала плечами: – И с чего Селии искать амброзию у тебя!

– Эй, – обернулся водитель. – Никаких наркотиков в моем такси!

– Ну что вы, – сказал Томас. – Это… название торта.

– Да, – сказала я. – Торта по рецепту моей бабушки.

– Ага, – сказал негр. – И после этого тортика свою башку с телевизором перепутать можно.

– Вы бы починили перегородку, – сказал в ответ Томас.

– Я любопытный, – сказал шофер. – Ну, приехали.

Мы остановились у подъезда одного из муниципальных многоквартирных домов. Томас сказал мне тихо:

– Я быстро наведу там порядок. Я приеду, и ты расскажешь мне о Селии. Так что сиди, пожалуйста, дома и жди меня. Ты же знаешь, Петеру ночью лучше быть под крышей…

Откуда-то с верхних этажей послышался визг и волчий вой. А потом в стекло одного из освещенных окон шлепнулось и размазалось что-то похожее на торт. И поэтому я не успела сказать, что я тут няня и я лучше знаю, что лучше для детей. А для них лучше, чтобы их бестолковый родитель не уезжал от них невесть куда. И вообще, выполнял договоренности.

– Похоже, веселье в разгаре, – сказал Томас, выходя из машины.

– Еще скажите, – кивнул таксист на окна, – что это они на трезвую голову так развлекаются.

– Это вообще детский День Рождения! – возмутилась я.

Томас обернулся и снова назвал таксисту адрес нашего дома, потом сказал мне:

– Обещай, что никуда сегодня больше не выйдешь. Не надо рисковать.

– Обещаю, – сказала я, и мы поехали.

Когда машина разворачивалась, Томас уже скрылся в подъезде.

– Отель Ритц-Карлтон, Бэттери Парк, – приказала я шоферу.

Он криво усмехнулся.

Понимаете, если человек заставляет вас что-то пообещать против вашей воли, то вы имеете право не выполнять обещание.

К тому же – нечего ему было меня бросать. В смысле. Он сыщик? Сыщик. Я ему сообщила, что амброзия пропала и что то же самое собирается сделать папаша Гермес. И что он? Разве не должен он первым делом бросится мне на помощь, организовать масштабные поиски (да, посматриваю я полицейские сериалы, вы угадали) и вообще не оставлять меня одну в такую трудную минуту? Вместо проявления подобной заботы, в смысле, профессионализма, он просто отделывается от меня, отправляя домой спать!

Но я сильная девушка и сама все найду и разузнаю. Меня охватила небывалая отвага. Да я может, вообще в сыщики пойду, в нашу Корпорацию, и обскачу этого Томаса Дабкина по всем показателям раскрытых преступлений! Я буду носить кожаный пиджак и черные очки. А к ним… что лучше – узкие-преузкие джинсы или мини-юбку? Или юбку в готическом стиле – в пол и такую, ну с как бы рваными краями? Я бежала бы за межгалактическим преступником, и ветер трепыхал эти псевдо-оборванные треугольники, и меня бы прозвали Летучая Мышь Алисия…

– Приехали, мисс! – сказал таксист, вырвав меня из таких приятных мечтаний.

Петер спал. Я расплатилась и вышла.

Надо мной ярко сияли окна «Ритца». В спину дул холодный ветер с Гудзона. Я решительно шагнула к крутящейся стеклянной двери. Швейцар, вносивший чей-то багаж, покосился на меня недовольно.

Пожалуй, я бедновато одета для этого места. Рядом важно прошествовала седая завитая дама в парчовой мехом подбитой накидке и с белой собачкой подмышкой. Собачка, похоже, тоже была завита и тем же парикмахером.

Человек за стойкой при виде меня сморщился. Ну, знаете, а может, я эксцентричная миллионерша! И вообще, у меня в сумке в данный момент лежит семнадцать с половиной тысяч долларов. Спорим, ни у кого из присутствующих в этом холле нет в сумке или кармане столько же? Так что я расправила плечи и высокомерно сказала служащему за стойкой:

– Я бы хотела пройти к мистеру Гермесу Олимпусу из пентхауса.

Служащий стукнул два раза по клавиатуре компьютера и изрек:

– Мистер Олимпус просил его не беспокоить.

Ура! Значит, он еще не уехал! Он здесь! Тщетно пытаясь сдержать улыбку, которая растягивалась по лицу, я сказала:

– Передайте, что это Алисия Кроуль, няня, и мне надо э-э… спросить кое-что о его сыне, Петере, – я чуть приподняла малыша, для убедительности.

Не стану же я говорить, что привезла Петера, чтобы вернуть, и что я знаю, что Гермес собирается линять. Главное, встретиться с ним, а там уж я разберусь!

– Пепере, – неправильно повторил свое имя Петер и потянулся к медному куполу звонка на стойке.

– Не надо трогать, Петер, – сказала я ему и вдруг напугалась, что звонок возьмет да переместится прямо по воздуху в руки Петера. Я добавила спешно: – Это чужая вещь.

– Чузая, – сказал Петер.

– Да. Этого дяди, – я показала на служащего.

А служащий ответил тем же бесстрастным тоном, что и ранее (а еще говорят, что в дорогих отелях все очень вежливые и все время улыбаются – вранье. Заявляю вам с полной ответственностью. То есть этот служащий вроде и улыбался, но было больше похоже, что кто-то просто взял его щеки и прицепил прищепками к ушам. И служащий этим очень не доволен.) Так вот, он сказал:

– Если бы мистер Олимпус пожелал сделать какое-либо исключение, то он бы сообщил.

И только я собиралась сказать, да как вы смеете не пускать ребенка к его родителю, как служащий добавил, подняв бровь:

– И смею заметить, мистер Олимпус вообще не упоминал ни о каких детях. Насколько я в курсе, он убежденный и бездетный холостяк.

Насколько он в курсе! Вы послушайте только! «Да ты вообще не в курсе! Ты даже не знаешь, кто этот мистер Олимпус на самом деле!» – хотела крикнуть я, но, конечно, не крикнула. Я надулась и отошла в сторону.

Я осматривалась, а служащий зыркал в мою сторону из-за стойки. Сто процентов, готов вот-вот вызвать охрану.

Далеко напротив были лифты. Вот двери одного из них раздвинулись, оттуда вышла компания из четырех человек – два парня и две девушки, они громко болтали, похоже, на испанском.

– Ты посмотри, Петер, – зашептала я малышу. – Какая красивая комнатка.

Лифт, и правда, был загляденье: зеркала, сияющие металлические поручни, золотые узоры на панелях.

– Класивая, – задумчиво пролепетал Петер.

– Вот бы нам с тобой туда попасть!

Хоть бы, хоть бы! Хоть бы он захотел, чтобы мы очутились в лифте. И хоть бы это было из ряда желаний то, которое исполнится. Ведь предыдущее, похоже, было – присвоить звонок со стойки, а раз оно не исполнилось, то…

Ну, скорей бы. Я стала пятится за колонну, чтобы как можно меньше народу шокировалось моим исчезновением – не знаю уж, с каким спецэффектом это произойдет – может, мы просто помелькаем и исчезнем, как это показывают в фантастических фильмах 80-х, а может, хлопнется облачко белого дыма – тогда еще, чего доброго, все подумают, что произошел какой-нибудь теракт, а я террористка-смертница! Ужас, ужас.