На свои похороны - все заметили - Ельцин собрал в десятки раз меньше, чем собирал на митинги, и всем подумалось - народа поуменьшило...
СМИ восторгались похоронами Первого Президента России, а сама Россия подумывала - сколько еще президентов надо схоронить, чтобы все наладилось? Дай бог, без особых бы пауз... Закопаем! Только, вот, чтобы уже не своей смертью, а держали шкурный ответ...
--------
ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):
ИНФОСТАТ:
Время правления Ельцина:
3 млн. детей не ходили в школу,
5 млн. жили на улице,
14 млн. находились за чертой бедности;
в 3 раза снизился объем промышленной продукции;
в 13 раз сократился бюджет страны;
на 23,7% сократилась территория;
в 20 раз увеличилось количество бедных;
в 14 раз стало больше организованных преступных групп;
на 5 млн. стало меньше детей;
в 2,5 раза возросла смертность младенцев;
в 48 раз увеличилась детская смертность от наркотиков;
в 2,4 раза возросло число русских, больных туберкулезом, в 10 раз -- наркоманией, в 25 раз -- сифилисом...
The Washington Post:
"Президент России Борис Ельцину сделал больше, чем кто-либо другой в построении нового демократического и капиталистического государства Россия..."
Премьер-министр Израиля Эхуд (Иуда) Ольмерт:
"Его отношения с еврейской общиной России привели к процветанию последней".
(конец вводных)
--------
Ущерб, который Ельцин нанес стране сопоставим с ущербом, который ей нанес Гитлер. "Второй после Гитлера" - такова реальная оценка деятельности Ельцина. Но в одном аспекте Ельцин оказался впереди Гитлера: тому не удалось уничтожить самое большое в мире многонациональное государство - Союз Советских Социалистических Республик.
Общая численность населения России в 1991 году составляла:. 175 миллионов, спустя десять лет, в 2001 году, уже 145 миллионов, включая легальных иммигрантов... Более 30 миллионов человек, без учета так и неродившихся детей - это реальные потери России в первое десятилетие "семибанкировщины", во времена царствования Борьки-Пьяного, хама всея Руси, того что подарил русским подлое словечко "россияне"...
Картина была гораздо страшней, чем ее видели и знали многие - все направлялось на сдачу страны, там где к власти пришли западники, не может быть иного. Все в угоду запада, а для этого надо разрушить страну изнутри, похоронить сельское хозяйство, что в общем-то уже сделано: созданы и выдуманы тому самые "объективные" причины. России, что когда-то и дедовскими технологиями - лошадкой и сохой могла, худо бедно, существовать на самоснабжении, а в иные годы снабжать зерном и Европу, теперь же подвели к тому, что если внезапно перекрыть границы, внутренних продовольственных ресурсов хватит максимум на два-три месяца, и начнется голод. Извилина с цифрами на "ты". Еще в безвременье Ельцина вскрыли неприкосновенный стратегический продовольственный запас, что в зоне вечной мерзлоты создавался еще Сталиным...
- Нельзя ли форсировать? - спрашивает Георгий. - "Пятый"?
- Только если предварительно порыхлить... - задумчиво говорит Извилина. - Есть пара наметок. Придется к прибалтам сгонять. Заодно и "Седьмой" парок стравит, душу отведет. Только это... Словом - не по нашему это профилю. Даш добро на "темную"?
- Без плана-отчета? Под импровизации?
- Да.
- Кого, кроме Казака?
- Беспредела.
- Слишком приметный для "темной операции".
- Его для декораций. Еще Сашку - точки примерить, "пристрелять". Замполита - есть необходимость языком почесать в одном интересном месте...
- Извилина, ты, часом, сам не темнишь? Почти все подразделение на "темную" забираешь!
- Молчуна оставляю.
Федор выдает свое недовольство блеском глаз: зло не зло, но читай - сердито. "Четвертый" говорит мало, кажется живет в каком-то своем, только ему понятном мире - все привыкли, воспринимают как должное, но сверкание глаз вниманием не оставляют.
Лешка помнит, как разок подумал (всего лишь раз - когда Федя стоял спиной к нему), что вот если прямо сейчас сделает выпад лопаткой под основание черепа, именно выпад, резко и с двух рук, а не боковым замахом, что можно уловить периферийным зрением, то Федя не справится, и Молчун тут же обернулся, глянул в глаза столь мертво-пронзительно, что зашлось сердце. Можно было бы счесть случайностью, Лешка, может так бы и счел, но Федя-Молчун, взглянув, выдавил глухое: "Не надо!", и Лешка-Замполит прочувствовал корни волос на затылке и на весках, словно шевельнулись, отслоились и перенасадились заново, и жар ударил в щеки...
- Извини, Федя, так надо. Еще Седой остается - он троих стоит, и ты, Змей. Разве мало?
Георгий пару секунд думает.
- Не загуляете?
- Мы ненадолго - только порыхлить плацдарм. Там лишь Казак будет для силового, скажем - для отведения души, остальные "по азимуту побродить", да в паре театральных постановок поучаствовать.
- Охота на лис? Работайте, опричники!
Георгий? Змей? За таким командиром не сироты! Георгия отличает некая, странная глазу флегматичность, сохраняющаяся до принятия решения, и взрывная безудержность на момент исполнения, словно спустили свору раздраженных холериков подстегивать себя и других, дабы успеть везде. Даже Петька-Казак, сам человек безудержный, как-то откровенно говорил, что "командира на момент боя слишком много, переизбыточно, а от того всякий раз и получается как бы сверхплана - для тела накладно, для души щекотно..."
Он, чьей спокойной невозмутимости мог бы позавидовать всякий, обладает и поистине редким даром убеждения. Как частенько подшучивает Лешка-Замполит: "Наш Змей всякого старшего по званию умудряется послать на хер так, что тот бежит вприпрыжку и с удовольствием..."
Можно ли любить бездну без крыльев? Если ты не паришь над ней? Георгий занимается тем, что сам он называет: "режиссура малых представлений". Редкие наблюдатели могли оценить их, но если ценили, то высоко. Каждому режиссеру требуется автор, который способен написать сценарий под имеющийся материал: условия, смету, исполнителей. Лучшим в этом деле считается Извилина. "Продюссируют" же постановку, случается, все вместе: и Казак, и Щепка, и Мышонок, и Циклоп, и даже (было такое), по старой памяти, Лодочник подключался, решал "тряхнуть стариной". Но одно дело учебные операции, пусть и максимально приближенные к реальному, всухую негласно обкатанные на конкретных объектах, другое - то, что, может сгоряча, но предложено Извилиной. Не Африка, тут много ближе к тому, к чему когда-то готовились, и вот уж второй десяток лет пытались держать себя в форме самостоятельно. Да признаться, в Африке такое не прошло бы. Не с тем количеством людей. Не та инфраструктура. А вот Европа... Европа! Ха! Запад разучилась довольствоваться малым, раздулся на всем и создал точки натяжения, которые заметил Извилина. Но на то "Извилина", на то "Серега-Глаз", потому и "глаз", что видит дальше других и умеет просчитывать...
Умение Георгия в другом. Приказано быть Командиром. По жизни своей! От пят до седой макушки! Всей душой и сердцем! Иного не дано, не оставлено. Георгий выполняет приказ данный самому себе...
Власть лжива - это традиция всякой власти. Офицерство, какое бы не было, из каких слоев общества не выходило, власти в укор, рано или поздно обрастает собственными традициями, без которых существовать не может. Знает, что данное властью слово, не держится (дело невозможное для офицерского кодекса чести), и закон, даже основной, всеобщий гражданский устав, закрепленный Конституцией, ничего не значит, но в собственном кругу, словно сам собой, пусть только отголосками от прошлого, кодекс офицерской чести становился основополагающим. Всякое воинство, без этих, специальных сдерживающих условий, превращается в наемников.
