Коул сдержался, хотя ему очень хотелось отчитать ее за чрезмерное усердие.

– Эти женщины на тебя рассчитывают.

– Это так. – Эрин прислонилась виском к стеклу.

– Я вот думаю, как бы поступила моя мать, если бы у нее была возможность прийти в контору вроде этой, – сказал он, глядя вперед, на дорогу.

– Что? – Эрин подняла голову.

– Ничего. – Коул не любил разговаривать про то время.

Эрин пристально смотрела на него своими умными усталыми глазами.

– Я всегда знала, что мне повезло. У меня было счастливое детство. А как жилось моей маме в юности? Ей тоже повезло, потому что Саймон сделал то, чего не сделал настоящий отец Майка. Но как бы сложилась ее жизнь, если бы ей не встретился такой Саймон? Если бы ей, матери-одиночке, некуда было пойти, не к кому обратиться? Я хочу, чтобы эти женщины знали, что им есть куда прийти. Есть к кому.

О Господи, она была слишком хороша для этой жизни. Его мать ее бы полюбила.

– Им повезло с тобой.

Она послала ему благодарную улыбку.

– Мне приятно, что ты это сказал.

Эрин зевнула.

– Вообще-то я не очень приятный человек.

Она покрутила головой из стороны в сторону, разминая шею.

– Временами ты бываешь очень милым, – возразила она.

К счастью, он успел повернуть на подъездную дорогу к ее дому до того, как пришлось что-то сказать в ответ.

Кое-как Эрин пережила первую неделю совместного с Коулом проживания. Положительных сдвигов в их отношениях практически не наблюдалось, что беспокоило, поскольку поддерживать отношения с ним ей предстояло и дальше, возможно, всю оставшуюся жизнь. Ни один из них не поднимал тему ее беременности, хотя она чувствовала, что ему нужно время, чтобы примириться с новой реальностью. И поскольку и ей тоже требовалось время, чтобы осознать всю значимость произошедших в ее жизни перемен, торопить его Эрин не хотела.

К тому же необходимость жить с ним бок о бок уже являлась серьезной нагрузкой для ее психики, как и временная недееспособность и боль в руке. Впрочем, боль постепенно утихала. Ради ребенка она старалась принимать как можно меньше медикаментов, и как следствие не высыпалась.

И все же Эрин вернулась к работе с радостью – она устала сидеть дома взаперти и в офисе чувствовала себя больше в своей тарелке, чем в собственной квартире.

Трина устроила в ее честь торжественную встречу с тортом. Эрин растрогалась до слез. Хотя, наверное, слезы – продукт бурной гормональной деятельности. Два первых рабочих дня дались ей тяжелее, чем она предполагала. Эрин быстро уставала – организм не успел восстановиться после ранения, плюс к этому беременность.

Эван не остался безучастным и сам предложил ей поработать в щадящем режиме. Потом, когда она окончательно выздоровеет, все можно будет наверстать. Эрин была благодарна ему за понимание и перестала брать на себя больше, чем сможет выполнить. Эта неожиданная беременность заставила Эрин осознать, что силы ее не беспредельны, и она перестала мнить себя суперменшей.

Самой большой проблемой Эрин на работе был Коул. Он угрюмым стражем сидел под дверью ее кабинета, что не могло не множить слухи и сплетни среди женской половины сотрудников прокуратуры. Эрин, которая никогда не любила пускать посторонних в свою личную жизнь, объяснила всем, что Коул является ее телохранителем и будет находиться здесь до тех пор, пока полиция не установит личность стрелявшего в нее человека и не узнает, почему стреляли в нее. Эрин даже не хотелось думать о том, как отреагируют ее коллеги, когда округлившийся живот уже невозможно будет спрятать и правда о ней и Коуле станет достоянием гласности.

Думая про коллег, Эрин прежде всего имела в виду Эвана, своего босса. Он открыто демонстрировал свое неприязненное отношение к Коулу, и Коул отвечал ему взаимностью. И к чему весь этот сыр-бор? Да, в прошлом Эван пытался за ней ухаживать. Да, она сходила с ним на одно свидание после того, как Эван вернулся в город. Это было еще до того, как его назначили начальником Эрин. Но нет, Эрин не почувствовала искры между ними, по крайней мере настолько сильной, чтобы пойти на следующее свидание с ним. Нельзя сказать, чтобы он отступился от нее. Эван продолжал за ней ухаживать, и она слегка флиртовала с боссом, но все это было всего лишь игрой с обеих сторон. Эрин была для него положительным стимулом, и он получал удовольствие от этой «гонки преследования». Но Эван был в первую очередь профессионалом, и он по достоинству оценивал ее профессиональный потенциал. И Эрин, в свою очередь, уважала и ценила его как классного юриста. Безобидная игра, только и всего. Но Коул ее таковой не считал.

С тех пор как курьер принес те розы, Коул вел себя так, словно видел в Эване врага и соперника, которого надо любой ценой заставить отступиться от предмета его притязаний. К несчастью, Эван точно так же вел себя в отношении Коула. На самом же деле ни тот ни другой впрямую не заявляли на нее никаких прав. Вся эта бессмысленная игра мускулами действовала Эрин на нервы, и чем дальше, тем больше.

Что касается расследования нападения на Эрин, то пулю нашли: она застряла в стоявшей неподалеку машине, а гильзу обнаружили возле перелеска. Опытный преступник никогда не оставил бы улик, что наводило на мысль, что они имеют дело с новичком, человеком случайным. Как бы там ни было, теперь у них был материал для работы. Майк отправил улики в криминалистическую лабораторию штата, но там, как всегда, было полно другой работы, по более важным делам. Неудивительно, что отписка из лаборатории взбесила Майка, и, чтобы успокоить брата и как-то отвлечь в ожидании результатов баллистической экспертизы, Эрин согласилась вместе с братьями пробежаться по делам, над которыми работала. Сама она ни на одно мгновение не верила в то, что преступника надо искать среди тех, кто проходил по ее делам. Как бы там ни было, полиция Серендипити опрашивала людей, в делах которых она выступала на стороне обвинения, и, как и следовало ожидать, без каких бы то ни было результатов.

В присутствии Коула братья ее всегда пребывали в дурном настроении, а она в состоянии повышенной эмоциональной возбудимости. А как могло бы быть по-другому? Сексуальная энергия, исходившая от Коула, была слишком мощной, чтобы Эрин удалось не попасть под ее воздействие. Она не могла уснуть теперь уже не из-за боли, а из-за осознания того, что мужчина, которого она ни на миг не переставала желать, спит в одной с ней квартире.

Кое-что в ее жизни все же поменялось к лучшему – теперь она могла работать обеими руками.

Эрин посмотрела на часы. До назначенной трехчасовой встречи оставалось совсем немного. Она вышла из кабинета и тронула за плечо своего телохранителя.

– Пора ехать.

– Куда мы направляемся? – спросил он.

– Долго объяснять, – сказала она, пока они шли по коридору к лифту.

– Я никуда не поеду, пока ты не объяснишь.

Эрин вздохнула:

– Я оказываю услугу Лулу, тете Мейси. Видишь ли, она поссорилась со своей сестрой, бабушкой Мейси, из-за пирожков в ресторане. И потому тетя Лулу устроилась на работу в новом супермаркете – том, что только что открылся.

Эрин взглянула на Коула, чтобы посмотреть, слушает ли он, и была удивлена тем, как он на нее смотрел: сосредоточенно и внимательно. Пожав плечами, она следом за ним направилась к лифту. Коул нажал на кнопку первого этажа, и, пока они ехали, Эрин продолжила свой рассказ:

– Так вот, пока тетя Лулу раскладывала торты на витрине, кусок крыши отвалился и упал на нее, и тетя Лулу получила сотрясение мозга и несколько ушибов. Она, конечно, подала иск, который должны были бы удовлетворить довольно быстро, но родительская компания заключила договор с влиятельной юридической фирмой, и их юристы тут же завалили адвокатов Лулу бумажной работой в надежде заставить ее отозвать иск. – Эрин нахмурилась. Противно, когда мощная административная машина подминает под себя маленького человека – пожилую женщину без больших связей и денег.