- А может, какая-нибудь птичка хотела их своим птенчикам дать? - спросила я.

- Хорошая мысль. Но слишком поздно.

Потом мы переправились через Первый ручей. Это он на обратном пути стал называться Первым, а сначала мы не знали, сколько там всего ручьев, мы же были первооткрывателями. По ручью мы бы точно вышли к озеру — так мама сказала — но вокруг ручья были непролазные заросли и розовые цикламены. Не знаю, почему мама их не сфотографировала. Гусениц сфотографировала, а красивые цикламены нет. За ручьем дорога пошла круто вверх, и мы вышли на большое поле с молодыми деревцами черешни.

- Давай придем, когда она созреет, и всю съедим!

- Это не наша.

- А, понятно, это падроне.

- Да, правильно, хозяина.

По этому полю мы шли довольно долго, потому что надо было нарвать цветы, сфотографировать кипарисы и Менсано, где живет моя подружка Бриджитта, осмотреть камень, похожий на череп, поймать кузнечиков, чтобы показать их Коле — вот когда мы поняли, что кое-что забыли, а именно банку, чтобы собирать в нее насекомых. Потом Коля сел изучать муравьев, потом он полез в высокую траву, а ведь там могут быть змеи! Особенно гадюки! С этого поля мы увидели еще один ручей. А озера все не было. Мама издалека подумала, что через этот ручей мы перейти не сможем, потому что там непролазная грязь, и наше приключение сразу закончится. Но подойдя поближе мы увидели, что это не так: кто-то специально положил там стволы деревьев и чурбачки, по которым можно перебраться на другой берег. Я перебралась сама и даже не запачкалась. А Коля - у мамы на руках. В то время, как мама с Колей переходили через ручей, в зарослях что-то плюхнулось в воду. Скорее всего, лягушка. Мама решила, что мы дойдем до возвышения, посмотрим, не видно ли оттуда озеро и потом повернем обратно. Наконец мы вползли на возвышенность и увидели наше озеро! Мама сказала, что наша экспедиция увенчалась успехом, и что это озеро будет нашей тайной. Поэтому я придумала назвать его «Потайное озеро». Только жаль, что мы забыли дома еще одну вещь: бинокль! Там, на озере, что-то плавало, похожее на лодку или на плот, но издалека было непонятно. А еще противоположный берег озера был какой-то странный, как будто туда упал метеорит. Это мама так подумала, потому что я не знаю что такое «метеорит». Мама объяснила мне, что это большой камень из космоса. Хотя бы теперь увидели озеро и поняли, где оно находится, мы по-прежнему не знали как до него добраться, потому что кругом были чужие поля. Поэтому мы продолжали идти по дороге в надежде что рано или поздно она приведет к озеру. Я больше не могла нести рога можжевельника, и мама разрешила мне их оставить: все равно возвращаться будем по этой же дороге. И вот мы добрались до еще одного ручья. Коля очень обрадовался, но зря, потому что ножки, вернее, кроссовки он помочить не успел — мама подхватила его на руки. В этом ручье жили маленькие водомерки, и он тоже тек к озеру. Тут мама сказала: «Хорошо все-таки, что мы без баббо, а то бы он сказал, что пора возвращаться, что мы должны подумать, как пойдем назад, что нельзя оставлять в лесу коляску и вообще ходить одним в незнакомое место». Я была с ней согласна, но не совсем, потому что если бы с нами был баббо, он мог бы немножко понести меня на ручках. Хорошо хоть на дороге лежал большой камень, я села на него отдохнуть, а мама нашла много божьих коровок и сказала, что когда мы сюда вернемся (а мы обязательно вернемся, потому что в этот раз до озера нам не дойти), то возьмем банку для кузнечиков и банку для божьих коровок, мы принесем их в наш сад, и они будут есть тлю на красной смородине и на плюще.

- Тогда надо взять еще одну банку — для тли.

- Нет уж, тли у нас своей хватает.

Потом мама опять оставила нас с Колей — на большом камне — и пошла на разведку. Коля играл на камне, как будто это машинка, а я собирала красивые камни и гильзы охотников для моего двоюродного брата Кикко. Он скоро приедет на мой день рождения. Мне гильзы не нужны, я же не мальчик. И не охотник. Потом вернулась мама. Она нашла еще один ручей, почти пересохший, поэтому перебраться через него легко, дорога дальше тоже удобная, идет в тени через лес. «Я уверена, что эта дорога точно ведет к озеру, но уже слишком поздно, а нам еще возвращаться к машине, и Коля устал». Наверное, она у баббо научилась таким словам. Можно было пройти к озеру напрямик — через поле с черешневыми деревцами, но баббо бы точно сказал, что нельзя без разрешения ходить по чужой земле. Я тоже боялась, что придет падроне и будет ругаться, что мы топчем его траву. А мама сказала, что ругаться он не будет, так как деревья мы не портим, а траву он не сажал, она сама выросла, но идти через нее она боится из-за змей. Она все говорила: «Нет, не сможем мы дойти до озера! Как жаль! Ведь мы совсем близко, но нам еще к машине идти, а Коля устал, и жарко! В следующий раз возьмем с собой резиновые сапоги и пройдем через поле» и так десять раз одно и то же, а сама высматривала место, где трава пониже и пореже растет, чтобы пройти напрямик. А потом махнула рукой и пошла через поле. В поле нам попались очень странные черные цветы, как будто их ведьма посадила для своих ядовитых отваров. А мама сказала: «Знаешь, что мы еще забыли, вдобавок к банке и биноклю? Лопатку. Нечем цветы выкопать». Наконец мы остановились передохнуть под кустом спиреи и мама решила устроить пикник. Не знаю, подходящее ли она выбрала место — ведь до нас здесь останавливались кабаны — я догадалась об этом по следам на земле. Надеюсь, они сегодня сюда не придут, потому что сейчас здесь мы, а вот завтра могут - потому, что я оставила для них кожуру от банана. Коля брал ветчину, а потом выплевывал, поэтому мама разозлилась, но только чуть-чуть — и дала ему банан, мне велела доедать ветчину и присматривать за Колей, а сама пошла на разведку к озеру. И она все-таки до него дошла!! И даже сфотографировала.

- Мам, а лодку ты сфотографировала?

- Это не лодка.

- А что же?

- Не знаю, может, специальная затычка — если ее выдернуть, вся вода из озера утечет.

- Да, но туда же никто не сможет доплыть, чтобы ее выдернуть! Вода-то грязная!

Наверное потому, что я произнесла слово «вода», мне вдруг сильно захотелось пить. И тут до нас дошло, что мы забыли еще кое-что. И хотя забыли мы это не дома, а в машине, до машины вон еще сколько идти, а нужна мне эта вещь срочно! Это была моя бутылка с водой! Но я опять не заныла. Мы быстренько все доели, и пошли обратно. Колю пришлось держать за руки, потому что он не хотел никуда идти, а хотел собирать камни и кидать их. Сначала мы дошли до третьего ручья — с водомерками, и мама сказала: «А что если нам выйти на дорогу и поймать попутку, чтобы доехать до нашей машины? Так будет намного быстрее. Если, конечно, тебе не жалко рогов можжевельника, ведь мы не сможем их взять». Рогов мне было не жалко, но на дорогу мы все равно не пошли, потому что мама вспомнила, что коляска-то осталась в лесу! Так что от машины все равно придется возвращаться за коляской. И мы пошли дальше. Потом я подняла рога можжевельника, но так как мне очень хотелось пить, то я отдала маме цветы — не могу же я нести все, а она только рюкзак и Колю! И вот мы дошли до Второго ручья, самого грязного. А потом до камня-черепа и зарослей герани и тут я поняла, что идти осталось совсем немного! Тогда я одним рывком добежала до Первого ручья, хотя я больше всех устала, потому что шла первая. И тут я так захотела пить, что собралась заныть, но мама вовремя крикнула: «Кто первым увидит коляску, тот выиграл»! Выиграли мы вместе, но дошла до нее первая я, значит, я выиграла чуть-чуть больше и в награду сразу в нее плюхнулась. И не успела как следует отдохнуть, как до коляски добрался Коля, и пришлось уступить ему место. Идти оставалось совсем чуть-чуть, мы уже дошли до развилки, только я в этом месте забыла дорогу, и повернула в другую сторону, а мама вместо того чтобы поднажать, остановилась рвать тимьян. Вот делать нечего! Наверное, она только притворяется, что устала! В машине я заснула в обнимку с корягами, только сначала допила всю воду и доела колин банан. Нас так долго не было дома, что я думала баббо будет беспокоиться и звонить в полицию, а он преспокойно красил стол и ждал, чтобы мама сварила ему обед! И только когда пообедал, спросил: «Ну, и где же вы были?» Так мы ему и сказали!