– Да, синьор.
– Выходил кто-нибудь отсюда?
У Улы екнуло сердце. Ей показалось, что робот промедлил с ответом. Эти механизмы не умеют лгать, как люди.
– Не знаю, синьор.
– То есть как «не знаю»? Вы хотите сказать, что человек мог и выйти?
– Да, синьор.
– Вот видите! – торжествующе воскликнула миланка.
– Погодите радоваться, – брезгливо бросил ей попечитель. – Но вы никуда не отлучались со своего поста?
– Нет, синьор, как вы могли такое подумать!
– Ладно, не обижайтесь. Следовательно, если б кто-нибудь вышел, вы бы его наверняка увидели?
– Да, синьор.
– Вы удовлетворены? – спросил толстяк с ехидством. Миланка только негодующе мотнула головой. – Инцидент исчерпан, – объявил он. – Примите, синьорита, мои глубочайшие извинения. Мантуанская община матов будет рада, если вы задержитесь у нас в гостях.
– Нет, синьор попечитель. Я принимаю ваши извинения и заверяю, что не сохраню дурной памяти об этом досадном происшествии. Но не останусь здесь дольше ни одной минуты. – Ула стала собирать чемодан. Миланка, уверившись, видимо, что напрасно возвела поклеп на порядочную девушку из знатной фамилии, и опасаясь последствий, незаметно исчезла.
– Поверьте, мне чрезвычайно прискорбно…
– Не трудитесь, – сказала Ула с достоинством, – повторяю: я на вас ничуть не в обиде. Просто я не смогу спокойно спать на этом месте и хочу перебраться к своим друзьям.
– Подвезти вас?
– Благодарю, но это совсем рядом.
Попечитель помог Уле вынести чемодан и вместе с безмолвными роботами проводил ее до выхода из гостиницы. Пройдя несколько сот метров, Ула вышла к упрятанному в укромном местечке экомобилю и кинулась в объятия Рома, с беспокойством ее ожидавшего.
Она поведала ему свою историю, и они долго хохотали над незадачливой доносчицей.
– Видишь, Ром, добрых людей в нашем списке становится все больше. Я убеждена, что толстяк попечитель все понял: зная, что роботы не умеют лгать, он допрашивал твоего спасителя так, чтобы тот не проболтался.
– Во всяком случае, роботы на нашей стороне, это точно!
– Вот так приключение! – с восторгом сказала Ула. – Мне начинает нравиться эта бродячая жизнь. – Ром вдруг опять засмеялся. – Что ты закатываешься, дурной?
– Мне пришло в голову, что каждый раз, когда мы ложимся с тобой в постель, дело заканчивается бегством и преследованием. Если так будет продолжаться дальше, я научусь удирать не хуже зайца.
Уныние и раздор царили в доме Монтекки. Обнаружив исчезновение Рома, олдермен кинулся к жене, но Анна спокойно заявила, что этого следовало ожидать, они сами виноваты, вынудив мальчика бежать. Ты понимаешь, закричал он, чем все это может для него и всех нас кончиться?! А ты понимаешь, что можно сделать с человеком, если вырвать из его груди сердце? Разговаривать с ней было бесполезно, и Монтекки, хлопнув дверью, пошел в управу.
Что до дома Капулетти, то там разразился ураган. Неистовая Марта била посуду, ломала мебель, кричала, что все, начиная с собственного мужа, сговорились сжить ее со свету, падала в обмороки, которые заканчивались вызовом неотложной помощи. Миновав этап истерии, она, как обычно, ощутила прилив сил и жажду деятельности. Синьора Капулетти собрала домашних, включив в их число своего любимчика и будущего зятя Пера, и потребовала немедленно организовать вооруженную экспедицию, поймать беглецов и доставить Улу домой, а этого мерзавца агра пристрелить как бешеную собаку.
– Ты с ума сошла, – попытался урезонить разбушевавшуюся супругу Капулетти. – Мы живем в цивилизованном обществе, кто же позволит самоуправствовать?…
– Я всегда знала, что ты трус! – отрезала Марта, не стесняясь присутствия сына и его товарища. – Но вы, молодые, неужели и у вас не хватит духу вырвать мою дочь из рук насильника и восстановить честь нашего старинного рода?
Капулетти подумал, что это его род старинный, а Марта не сумеет проследить свою родословную дальше деда, скромного программиста. Но почел за лучшее не делиться этим соображением. В конце концов, она его жена и имеет право считать себя полноценной Капулетти.
– Я понимаю тебя, мать, – сказал Тибор, – и готов задушить его собственными руками. Но отец прав, надо сначала попробовать легальные средства.
– А ты, Пер, что скажешь ты? Ведь он умыкнул твою невесту!
– Я готов отдать за Улу всю свою кровь, – сказал Пер. – Однако, синьора, умоляю вас прислушаться к мнению Тибора. Взяться за оружие никогда не поздно.
– Неправда, – вскричала Марта, – может стать и поздно! Как вы не хотите понять: если они поженятся, ничего уже нельзя будет изменить.
– Ни в одной префектуре не согласятся зарегистрировать брак между матой и агром, – возразил Капулетти. – Тем более не рискнет обвенчать их ни один священник. Это исключено.
– Много ты знаешь! – презрительно бросила Марта. – Кроме своих вычислений, ничем никогда не интересовался. Ис-клю-че-но, – передразнила она, – а если такой найдется, мало ли подлецов на свете?
Капулетти подумал, что она права. Согласно теории вероятностей не существует абсолютной детерминации событий. Закономерности не отменяют случайностей. Особенно в такой деликатной сфере, как человеческая психика. Применимы ли к ней вообще строгие категории математической логики? Эта проблема его заинтриговала, и он вполуха слушал очередную реплику жены.
– Я вижу, все против меня. Что ж, пошлите за четой Монтекки, облобызайте ее, устройте торжественную встречу новобрачным, отпразднуйте свадьбу под звуки фанфар, и пусть агр поселится в нашем дворце, а Ула рожает ему ублюдков агроматов.
Даже Пера покоробило от подобной безвкусицы. Почувствовав, что она перегнула палку, синьора Капулетти прибегла к испытанному средству – ударилась в слезы.
– Решайте, как хотите, вы мужчины, я слабая женщина…
– Послушай, – перебил привычный к ее стенаниям Капулетти, – а ведь это идея; надо послать за Монтекки и потребовать от них немедленно разыскать и вернуть сына домой. В конце концов, это их вина, пусть они и думают.
Марта тут же прекратила рыдать.
