Мы с Маргаритой прошли к дверям Спецотдела, и я предъявил свой пропуск, который выдал Судоплатов, а Рита своё удостоверение. Через час примерно Рита сказала:

– Нашла!

– Покажи! – Довольно большая статья и схема с плохонькой, но фотографией. Я наклонился и поцеловал Рите руку:

– Я, как только вас увидел, уже знал, что у меня самая лучшая в мире помощница!

Рита засмущалась, выдернула руку:

– Она же грязная!

Но было видно, что ей этот жест понравился. На руки этот журнал не выдавали, но сделали с синьку со статьи. Пока ждали синьку, я набрал связной номер Павла Анатольевича: «Передайте Павлу, что доктор нашёл лекарство для его пальца. Андрюша!» и вернулся в зал. Пакет с синькой уже упаковывали. Неожиданно сзади подошла пожилая женщина в круглых очках с толстыми стёклами:

– Товарищ Андреев! Вас просят пройти в комнату спецсвязи! Я провожу.

В комнате сержант НКВД передал мне трубку от телефона с гербом и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Раздался голос Судоплатова:

– Докладывайте!

Я доложил всё про статью.

– Вы сейчас куда?

– Товарищ Гончарова везёт меня в ресторан «Арагви» учиться кушать!

– Хорошо! Кто с вами из охраны?

– Старший лейтенант Филиппов.

– Передайте пакет ему, пусть доставит его мне. Он же привезет его вам обратно. Гончаровой передайте, чтобы сделала перевод. Встречаемся у меня завтра… – последовала небольшая пауза, – в одиннадцать!

– Слушаюсь, товарищ Павел!

Вернувшись в зал, я на ухо передал распоряжение Павла Маргарите. Она кивнула головой, подошла к телефону и заказала столик в «Арагви», извинившись за задержку.

Нас провели в «кабинет»: выгороженный стол с диванами, вход в который закрывался шторами. Принесли меню, чопорный официант налил в высокие стаканы боржоми и удалился. Маргарита подсела ко мне поближе и начала объяснять: что, как и почему за столом. Интересно, как это всё запомнить и не перепутать: два зубца, три зубца, четыре. Столовая ложка, десертная, салатная. Рюмка для яйца, бокалы для шампанского, для коньяка, воды. Тарелочка для хлеба, который, оказывается, не откусывают, а отламывают. И три вида ножей. Неожиданно Рита пересела на своё место. Вошёл официант и передал на блюдечке записку мне: Яковлев просил разрешения присоединиться к нашей компании. Я показал записку Рите, она пожала плечами, но вид у неё был недовольный. Сергей сказал, что ни в коем случае не отказывай, но сообщи ему, что ты больше не работаешь у Поликарпова, что тебя перевели на другую работу по линии НКО. И он отстанет! Если не привяжется к Рите. Я сказал официанту, что мы не возражаем…

– Андрей Дмитриевич! Вы, наконец, перестали изображать отшельника и монаха! – вместо приветствия сказал вошедший довольно молодой человек. – Яковлев Александр Сергеевич, заместитель наркома ОборонПрома по авиации. Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе! – пошутил он и протянул руку. Он был лет на десять старше меня, чуть полноватое округлое лицо, лучащие улыбку глаза, но я хорошо помнил то выражение, которым эти глаза светились в приёмной Сталина. Я привстал и пожал его протянутую руку.

– Знакомьтесь: Маргарита, моя будущая жена. Мы решили отметить подачу заявления в загс.

Маргарита протянула ему руку.

– Лейтенант, где вы нашли такую красавицу? Вы – москвичка?

– В Крыму, Александр Сергеевич! – улыбнулась Маргарита. – Это было так романтично: море, солнце, фрукты и неотразимый рыцарь неба! Нет, я из Ленинграда, но придётся стать москвичкой!

– А мы-то голову ломали, почему Андрея нет ни в одной компании, ни на одной вечеринке! Он, оказывается, всё это время, наверное, тратил на письма вам. Неудивительно, вы такая красивая девушка! Андрей Дмитриевич, я вас искал сегодня на заводе, но никто не мог сказать, где вы. – сказал Яковлев, усаживаясь поудобнее на диване и одновременно закуривая дорогую «Герцеговину Флор».

– Я больше не работаю у Поликарпова. Меня перевели обратно, в НИИ ВВС. – Яковлев не сдержал самодовольной усмешки. – Пока занимаюсь личными делами, а там дальше посмотрим. Вот Маргарита предлагает вообще уехать в Ленинград, она его очень любит, а я никогда не был! Но я человек военный, где прикажут, там и буду служить.

– Да, Андрей Дмитриевич! Занимаясь таким важным делом, как испытания новых самолётов, требуется сначала думать, а потом уж высказывать своё мнение!

Посидев ещё несколько минут, а у нас, кроме боржоми, ещё ничего не было, он сослался на какие-то дела, раскланялся и удалился. Рита скользнула к краю занавески возле перегородки и посмотрела ему вслед, потом зашлась тихим беззвучным смехом:

– Какой индюк!

Благодаря этому инциденту растаяла последняя скованность и у меня, и у Риты. Она сделала заказ, сразу предупредив меня, что вообще-то это моя обязанность, но в случае «семейной пары» это допустимое отклонение от этикета. Попутно быстро и легко объясняла: что, зачем и почему. Незаметно пролетело почти три часа. Я посмотрел на часы, было половина одиннадцатого. «Нас же ещё статья ждет!» Возник небольшой спор из-за того, из каких средств платить за ужин. Маргарита говорила, что на это ей выделены деньги, и что это – подготовка, но я твердо настоял на том, что мне было жутко приятно и интересно, тем более в её обществе. По дороге домой она спросила:

– Ты вообще мало пьёшь или стеснялся?

– Я же лётчик, а после выпивки совсем другая реакция, несколько дней. Кроме 200 граммов сухого вина, я никогда себе ничего не позволяю.

– Я не замечала у лётчиков такой особенности!

– Может быть, поэтому они мне и проигрывают! – улыбнулся я.

Я научился зажигать газовую плиту! Очень быстро закипает чайник, но Рита сказала, чтобы я сварил ей кофе!

– А как? – «Ты что, никогда в Севастополе не видел, как варят кофе?» – спросил меня Сергей. «Видел, даже пробовал один раз! Но никогда не готовил!» – «Ладно, учись! Произведи на девушку приятное впечатление!» И он повёл меня к шкафу, нашёл кофе в зёрнах, большую плоскую мельницу, смолол в абсолютную пыль предварительно дожаренный кофе, по кухне поплыл непередаваемый аромат, у меня даже побежали слюни. Затем нагрел джезву на маленьком огне, залил холодной водой, пока кофе нагревался, прогрел чашки, аккуратно помешивая, собрал поднимающуюся пену в равных пропорциях в обе чашки и аккуратно вылил туда закипевший кофе. «Готово!» Я взял чашечки за ручки и повернулся к столу. У двери стояла Рита.

– Я смотрела, как ты священнодействуешь! Такой запах, что я не удержалась!

Я покраснел, вечно меня Сергей в краску вгоняет. Поставил кофе на блюдца, Рита взяла поднос, поставила чашки, сахар, маленькое сухое печенье в форме зверюшек и два стакана холодной воды. Мы пошли в кабинет. Рита подложила под себя ногу, запахнула халат и посмотрела на меня.

– Ты мне так Крым напомнил! Господи, как хочется в Ялту! Кофе у тебя необыкновенно вкусный! Густой, терпкий, настоящий турецкий кофе.

– Я старался для тебя! Удивительно, мне кажется, что я тебя очень давно знаю!

– Целых четырнадцать часов и одиннадцать минут! Странный ты какой-то, как будто в тебе два человека внутри сидят! Один опытный, всё знающий и всё умеющий, а второй – восторженный мальчишка. Я даже не могу определить, сколько тебе лет.

– Двадцать два!

– Я почти на четыре года тебя старше.

– А где ты живешь? Ты замужем?

– В общежитии, я ведь только сержант госбезопасности, а не замнаркома! – улыбнулась Рита. – Замужем не была. Детей нет. Меня с филологического факультета пригласили на работу в органах. Так и работаю, то в спецшколе, то у товарища Павла.

– Нравится?

– Бывают очень интересные задания, и очень интересные люди, но не всегда, в любую бочку меда можно добавить ложку дёгтя. У тебя глаза красные!

– Я спал только в самолёте, когда летел из Перми в Москву. Сегодня ночью не спал совсем.

– Так иди, ложись! Кофе-то зачем на ночь пил! Это ж мне ещё работать.