— Этим огнем?

— Не уверен. Все, что я помню — за тобой был огонь, и он окутывал тебя всю золотом. — Он сжал ручки кресла. — Твои волосы были распущены и развевались. Казалось, они живут в тысяче золотых огоньков. Над твоей головой был почти что нимб, как сейчас. — Его голос задрожал от изумления.

Алиса судорожно сглотнула: у нее пересохло горло.

— И что я делала?

Пальцы Клэйтона побелели от напряжения.

— Ты стояла и улыбалась мне.

— И все?

— Нет.

Казалось, опять пройдет вечность, прежде чем он ответит. Он не отвечал. Это было несправедливо: она ждала продолжения. Ей нужно было знать, что он видит в снах. По какой-то причине ей страшно важно было знать это.

— Скажи, что я делала, Клэйтон.

Его взгляд упал на ее грудь, прежде чем вновь остановиться на лице. В глазах его горело пламя, но на сей раз это было не отражение пламени камина.

— Ты снимала блузку.

Она облизнула пересохшие губы и почувствовала, как учащается ее дыхание.

— И что я с ней сделала?

— Бросила ее на пол, а потом и лифчик.

— Это все? — Голос ее томился желанием. Он чувствовала, как набухли ее груди и напряглись соски. Как это Клэйтон ухитрялся возбуждать, даже не прикоснувшись к ней? Он был в двух метрах от нее, а Алиса уже истаяла.

— Нет, милая Алиса, — сказал он. — Ты стояла и мучила меня, медленно снимая одежды. И отражение пламени плясало на твоем теле, будто маня меня за собой. Оно ласкало тебя, как любовник.

— И твои руки послушались этого зова? — спросила она.

Он застонал и закрыл глаза.

— Не знаю. — Он откинул голову на спинку кресла. — Я проснулся.

Алиса так и осталась коленопреклоненной на полу, и ее окружило опустошение. Он жил лишь своими фантазиями — а она оставалась здесь, без него, страждущая. Алиса хотела, чтобы он продолжал, чтобы он научил ее жить вновь. Любить Клэйтона как любовника, хотя бы и на время, — это вновь вкусить жизнь. Она знала, что ничего навсегда в их романе быть не может. Он уедет, когда закончит работу над проектом, а она останется здесь с Мод, Гербертом и своей библиотекой. Но сейчас-то они вместе и могут помочь друг другу. Она могла бы оживить для Клэйтона его сон, а он вернул бы ей вновь радость жизни.

Трясущимися руками она положила кочергу и встала. Колени ее дрожали, а сердце билось, как птица в клетке. Она посмотрела на Клэйтона. Глаза его все еще были закрыты, и он казался глубоко несчастным. Алиса вздохнула, улыбнулась — и расстегнула верхнюю пуговицу блузки.

Клэйтон открыл глаза, потому что не услышал шагов Алисы, которая, как он ожидал, должна была уже выбежать из комнаты. Его изумленный взгляд следовал за ее пальцами, а они расстегивали уже третью пуговицу.

— Что ты делаешь? — спросил он.

Алиса расстегнула следующую пуговицу.

— А тебе как кажется?

— Расстегиваешь блузку, — вырвалось у Клэйтона.

Она усмехнулась:

— Рада, что ты заметил. — Она вытянула подол блузки из брюк и расстегнула последнюю пуговицу.

— Я знаю, что ты делаешь. Я хочу знать, почему.

Она расстегнула пуговицы на рукавах.

— А ты как думаешь? — Шелковая блузка упала на ковер.

Он покачал головой.

— Не осмеливаюсь на догадки!

Она расстегнула узкий золотой ремешок и вынула его из петель брюк. Он опустился на пол поверх блузки. Алиса ощущала тепло камина за своей спиной, но ее сжигал пламень, бушующий в глазах Клэйтона. Ее груди налились и молили о прикосновении, а когда она расстегнула пуговицы на брюках, по животу пошли мурашки.

Да, именно она начала. Она осмелилась первой и предложила Клэйтону не только свое тело, но и свою веру в него. Интуиция подсказывала ей, что Клэйтону можно верить. Клэйтон не предаст ее.

Она читала в его глазах любовный голод и чувствовала в себе женскую силу, понимая, что причина голода — она. Алиса была открыта для него. И была уязвима. Предлагать себя так свободно — опасно.

— Я соблазняю тебя, Клэйтон.

У Клэйтона непроизвольно вырвался из груди стон.

Пальцы Алисы дрожали так сильно, что она смогла расстегнуть молнию лишь с третьей попытки.

И это все, на что он способен — вздыхать?

— Ну как, действует?

Он откашлялся:

— Определенно действует. — Он пошевелился в кресле и потянул свою молнию. — Даже слишком.

Удовлетворенная улыбка показалась на ее губах, и она откинула ногой упавшие брюки.

Ей больше не хотелось солировать. Она надеялась, что Клэйтон возьмет инициативу в свои руки и поможет ей.

— Ты планируешь провести в кресле всю ночь?

— Я боюсь, если я встану, то ты растворишься в воздухе, и я останусь со своим разочарованием и тоской.

Она положила ладони на бедра и вздохнула. Вот она стоит в нескольких шагах от него, почти обнаженная, а он думает, что это сон.

— Уверяю тебя, Клэйтон, я — настоящая. — Она шагнула к креслу и провела пальцами по своему животу. — Коснись меня, — прошептала она. — Позволь мне показать тебе, что я — не сон.

Взгляд его не отрывался от золотистой кожи ее живота. Он медленно вытянул руку и погладил шелковистую кожу, удивленно прошептав:

— Ты такая теплая…

Алиса склонила голову на спинку кресла и закрыла глаза. Он ласкал ее. От его пальцев шел жар, и там, где он касался кожи, вспыхивали маленькие огни.

— Я похожа на персонаж сна?

— Похожа на земной рай.

Она ахнула, когда Клэйтон обхватил ее талию и притянул к себе. Ее бедра коснулись грубой ткани его джинсов, когда он принялся целовать ее живот. Алиса содрогалась от восторга.

Он встретился с нею глазами: огонь встретился с огнем.

— Ты уверена, что хочешь этого?

Она молча запустила пальцы в его волосы и притянула его голову к своему животу.

Клэйтон дважды обвел пальцем ее пупок и погрузил свой горячий язык в его щель. Затем поднял голову — и посмотрел на кремового цвета груди, которые возвышались над чашками лифчика. Он протянул руки и обхватил их пальцами. Он удивился тому, сколь идеально они уместились в его ладонях. Клэйтон расстегнул ее бюстгальтер и ощутил пальцами твердые соски. Он улыбнулся: стон наслаждения сотряс все ее тело.

— Даже в моих снах ты не была так прекрасна. — Он поцеловал каждый сосок и сжал ее грудь ладонями. — Поцелуй меня, Алиса. Докажи мне, что это не сон.

Кто бы мог отказать Клэйтону в его просьбе? Алиса нагнулась и поцеловала его так, чтобы показать ему не только, что он проснулся, но и то, что он сделал с ней. Ее язык играл с его языком. Жар любви полыхал, высекая искры, и пламя страсти превратилось в бушующий костер. Она прижалась к нему. Мягкая ткань его рубашки дразнила ее твердые соски, и они напряглись еще больше.

Клэйтон притянул ее к себе всю и откинулся в кресле. Его руки ласкали ее спину, бедра и ягодицы. Небольшая полоска шелковой материи на бедрах не мешала ему исследовать ее тело. Его пальцы проникли под эластичный поясок и впились в ее круглую попку. Он покрывал поцелуями ее лицо.

— Алиса?

В ответ она еще сильнее прижалась к нему.

— Клэйтон? — Она куснула мочку его уха.

Она почувствовала силу его эрекции сквозь шелковые трусики. Его пальцы сжимали ей ягодицы, и с каждым пожатием страсть жидким пламенем изливалась на шелк.

Он прорычал что-то и старался удержать ее в неподвижности, пока она расстегивала ему рубашку.

— Нужно пойти наверх, — прошептал он.

Алиса нетерпеливо отбросила прочь рубашку Клэйтона и принялась гладить волоски на его груди. Ему не хотелось прерывать ее ласки, и подниматься наверх. Ее пальцы прокладывали путь через заросли, покрывавшие его грудь, к его соскам.

— Что случилось? Почему мы не можем остаться здесь?

Ее губы последовали тем же путем.

Клэйтон погладил ее бедра.

— Мне нравится огонь в камине.

Ее пальцы отыскали застежку брюк Клэйтона. Когда она расстегнула молнию, у Клэйтона прервалось дыхание. Она деликатно погладила его через трусы. Он схватил ее руку.

— Нам не нужно торопиться, Алиса. — Поднеся к губам ее руку, он нежно поцеловал ее. — Мне хочется, чтобы наша первая ночь вместе была идеальной.