Сдалась Мэгги задолго до того, как первые лучи утреннего солнца коснулись серого небосклона.
Экипаж остановился около поместья. Приподнявшись, Мэгги поморщилась от боли в запястьях и, выглянув в окно, нахмурилась, разглядывая массивное строение. Оно было большим, даже огромным. Судя по всему, поместье принадлежало очень богатому человеку, хотя само здание выглядело несколько неуклюжим. Своей крышей оно отнюдь не вонзалось в небо, а скорее, наоборот, казалось каким-то осевшим.
Продолжая хмуриться, Мэгги почувствовала, что экипаж слегка качнулся: кто-то спрыгнул с козел. Мэгги не удивилась, когда ворота открылись и она увидела человека в плаще и шляпе, который находился вместе с ней в экипаже при первом ее пробуждении, однако разглядеть его получше, чем тогда, ей не удалось и сейчас. Небо лишь начинало окрашиваться в светлые тона, а экипаж стоял как раз в тени особняка. Однако по голосу она узнала своего попутчика: бормоча извинения, тот двинулся в ее сторону. Смысл его извинений стал ей вполне понятен, когда он быстрым движением поднял ее с сиденья и вытащил из кареты. В следующую секунду он уже нес ее на плече, словно мешок с картошкой. Он взвалил ее на себя так резко, что его плечо буквально врезалось ей в живот. Мэгги и не пыталась закричать, ибо нехватка воздуха в легких все равно не позволила бы ей сделать это. Да и не было поблизости никого, кто мог бы прийти ей на помощь. Повертев головой, она поняла, что, кроме нее и человека, несущего ее к парадной двери усадьбы, вокруг нет ни души. Правда, имелся еще кучер, но один взгляд на глумливое выражение его лица заставил все надежды Мэгги окончательно рухнуть.
Решив, что силы, пожалуй, стоит поберечь, она тихо смирилась со своим неприличным положением, пообещав себе, однако, задушить похитителя при первом же удобном случае, чтобы отомстить за то унижение, которому тот ее подверг. Затем внимание ее переключилось на интерьер дома, в который они вошли. Мраморный пол сверкал перед ее болтающейся головой, в поле ее зрения находились также ножки стоящего поодаль стола и лестница.
Мэгги затаила дыхание, стараясь вести себя как можно тише — она вовсе не хотела сломать себе шею, если этот человек внезапно потеряет на лестнице равновесие. Она вздохнула с облегчением, когда лестница сменилась ровным полом длинного, широкого коридора. Затем ее занесли в одну из дверей, и они очутились в комнате с задернутыми шторами. Похититель замедлил шаг и, бесцеремонно бросив Мэгги на мягкую поверхность, покинул эту мрачную, неосвещенную комнату.
Она оказалась на постели. Мэгги начала прилагать усилия, чтобы подняться, напрочь позабыв о связанных за спиной руках. Кончилось все тем, что она рухнула на пол, на колени, и в то же мгновение в комнате появился свет. Подняв голову, она вновь увидела своего похитителя, вернувшегося в комнату с тонкой свечой в руке. С ее помощью он развел огонь в камине, а затем положил огарок на тумбочку, с той стороны кровати, что была ближе к двери. Лишь потом он повернулся к пленнице, которая стояла на коленях, опершись на кровать.
Она ответила ему столь же изучающим взглядом, и внешность его откровенно ее поразила. Похититель был высоким человеком с длинными, сильными ногами и широкими, как у атлета, плечами. В его темных волнистых волосах проступала седина, придававшая внешности незнакомца еще большую солидность. Лицо его отличалось четкими, довольно суровыми чертами — было очевидно, что смеется этот человек нечасто.
Мужчина молча смотрел на нее, как будто впитывая в себя ее внутреннее волнение, затем потер ладонью затылок и беспокойно огляделся.
— Я Джеймс Хатлдон, — внезапно представился он и, увидев, что его имя оставило Мэгги совершенно безучастной, добавил: — Я был другом вашего брата. Мы с ним бок о бок прошли большую часть испытаний войны.
Вот эта новость уже удивила Мэгги. В то же время она заставила ее забыть о некоторых своих страхах и мысленно вернуться к тем письмам, что присылал ей Джеральд. Писал он ей часто. Письма его были длинными. В них он детально описывал своих товарищей, сражения, в которых они участвовали, братство, скреплявшее их дружбу. Чаще других упоминался в его письмах один человек, которому Джеральд уделял особое внимание и, как поняла Мэгги, которого он особенно уважал, даже назвав его пару раз образцовым Джеймсом. Однако по большей части он называл его просто…
— Рэмзи, — выдохнула она.
— Да. Я лорд Рэмзи. Ваш брат умер, спасая мою жизнь, и его последними словами, обращенными ко мне, была просьба позаботиться о вас.
На секунду Мэгги утратила дар речи. Она знала — Джеральд умер как герой: командование сообщило ей в письме, что ее брат заслонил от ружейной пули своего товарища. Но кем именно являлся этот человек, она не знала, имя в письме упомянуто не было. Теперь же она смотрела в лицо человека, который ее похитил — человека, которого спас ее брат, — и чувствовала лишь горькое разочарование. Так, значит, Джеральд умер вместо него?
Лицо ее оставалось напряженно-натянутым.
— Понятно, — резко произнесла она. — Что ж, простите мне мою дерзость, милорд, возможно, мои слова будут вам неприятны, однако я сомневаюсь в том, что Джеральд имел в виду мое похищение в связанном виде.
Лорд Рэмзи нахмурился, но затем очень серьезно заметил:
— Пообещав вашему брату выполнить его волю, я и не думал, что до этого дойдет. Но я сомневаюсь в том, что сам он имел хотя бы малейшее представление о том, чем вы станете заниматься.
Его тон вызвал в Мэгги крайнее возмущение.
— Что вы имеете в виду?
В ответ он лишь обратил свой взгляд на ее чисто условное красное одеяние под плащом, равно как и на все те места ее тела, которых оно не скрывало. Вспомнив о своем платье и моментально побагровев от стыда, Мэгги вновь облокотилась о кровать. Лорд Рэмзи тут же отвел глаза. Маска, плотно прижавшаяся к раскрасневшемуся лицу Мэгги, показалась ей холодной. Мэгги решила все объяснить. Прочистив горло, она сказала:
— Это просто маскировка. Без нее я не могла бы свободно передвигаться в том месте, разве не так?
— Разумеется, так! — в ужасе воскликнул мужчина. Немного придя в себя, он добавил: — Но вам вовсе не стоило там бывать. Женщина вашего положения не может иметь никаких дел в подобного рода заведениях и заниматься такими…
Пока он искал подходящее, по-видимому, наиболее мягкое слово, Мэгги перебила его:
— Что я могу ответить? Видите ли, милорд, я должна на что-то жить. Кто-то должен поддерживать порядок в том мавзолее, что оставил мне брат. Кто-то должен все оплачивать и кормить прислугу.
Все, что она говорила, казалось Мэгги вполне справедливым и логичным, однако губы мужчины все плотнее сжимались, и было ясно, что он иного мнения.
Лорд Рэмзи повернулся и направился к выходу:
— Уверен, что в моей карете вы толком не отдохнули. Что до меня, то я и вовсе не спал. Поэтому источники ваших доходов мы обсудим позже, когда отдохнем и подкрепимся.
— Одну секунду! — вскричала Мэгги. — Мои руки.
Она поднялась так, чтобы лорд Рэмзи видел тугой узел на запястьях. Он остановился, неуверенно посмотрев ей в лицо, затем пожал плечами и снова подошел к Мэгги.
— Думаю, я могу теперь развязать вас. Бежать вам все равно некуда. Мои слуги мне очень преданы.
Подойдя к кровати, лорд Рэмзи опустился на корточки и подождал, пока Мэгги повернется к нему так, чтобы он лог ослабить веревку. Увидев, что Мэгги колеблется, — кровать все-таки скрывала от глаз Рэмзи ее непристойный наряд, — Джеймс иронично улыбнулся:
— Внезапная застенчивость? Вам не кажется, что это нечто вроде попытки догнать давно убежавшее молоко?
Мэгги почувствовала, что снова краснеет, однако с места не сдвинулась. Может, этот человек и видел все, что можно, пока она была без сознания, но добровольно выставлять себя напоказ она тоже не намеревалась. Поняв это, лорд Рэмзи сам приблизился к ней и потянулся к ее связанным рукам. Закусив губу, Мэгги старалась игнорировать то, как его бедро и плечо терлись об нее, пока он развязывал узел, равно как и исходящий от него запах. То был аромат хорошего бренди и дорогих сигар — Мэгги хорошо его знала из прошлой жизни, когда ее отец и брат возвращались из клубов. В голове ее промелькнула праздная мысль, не был ли Рэмзи в одном из них незадолго до ее похищения.
