— Разве кто-то ещё был здесь? — удивлённо спросил я. — Что с ними случилось?

Их было двое. Один — маг Земли, а другой — маг Огня, и они оба погибли. Они пришли сюда в горы за тем же, за чем и ты: искали книгу Хозяина. Их тоже захватили в плен, а затем Хозяин предложил им помочь ему открыть врата. Смотри сюда.

Он подошёл к валуну, служившему мне столом, а потом одним движением перевернул его. На обратной стороне камня я увидел едва заметные, полустертые буквы. С трудом их разбирая в неверном свете пламени, я смог прочитать написанное: «Меня звали Артан Хазид. В восемнадцатый день месяца Растущих трав я приехал в Туманные горы, чтобы найти потерянную книгу Хозяев смерти. Я искал славы и богатства, а нашел лишь плен и смерть. Обманутый посулами Сардониса, я учился у него проклятому искусству некромантии в надежде получить обещанное: вечную жизнь, власть и богатство. Но Нарвен открыл мне глаза, какую цену мне придётся за это заплатить, и эту цену я платить не буду. Я решил остановить зло и остаться верным заветам богов. Если кто прочтёт эти слова, пусть передаст весть в город Фередан моей матушке, чтоб не ждала сына».

Надпись была сделана два века назад. Прочитав, я спросил Нарвена, как умер этот человек.

— Он хотел вызвать землетрясение, чтобы обрушить горы и запереть навеки под толщей камней Хозяина вместе с нами, но проклятое кольцо не дало ему это сделать. Хозяин заставил его дать клятву, как и тебя, и он умер до того, как смог завершить заклинание.

— А что стало со вторым?

— Он был всего лишь подмастерьем, так и не сумевшим стать мастером. Пришёл сюда, мечтая с помощью книги обрести могущество. Но он оказался слишком глуп, и Хозяин, как не бился, так и не смог даже близко подойти к созданию врат. Когда Хозяин понял, что толку от него нет, он его съел.

— Съел?.. — переспросил я.

— После того, как были разрушены врата, сила, которая текла из них, исчезла. Чтобы жить дальше, мы вынуждены убивать и есть людей, поддерживая с помощью их тел свои тела. Если этого не делать, наши тела начинают разлагаться, и мы не можем больше служить Хозяину, — говорил он это спокойным, будничным тоном, как будто речь шла о погоде или урожае пшеницы. Я, ещё не до конца оправившись от всего, что узнал, спросил его, опасаясь услышать ответ:

— И ты тоже ешь людей?

— Да. И твои жена и дочь тоже будут есть человечину, чтобы жить. Если врата закроются, или вы уедете слишком далеко от них.

Тогда мне стали понятны усмешка некроманта и его слова по поводу того, что мы сами не захотим покинуть Туманные горы. Этот ублюдок меня обманул! Открыв для него врата и призвав своих родных назад, я своими руками превратил бы их в полутрупов, людоедов, постоянно зависящих от чужих жизней, и они бы сами убивали и пожирали тела людей! Представив свою дочь, поедающую внутренности или обгладывающую человеческую кость, я содрогнулся от отвращения.

Я не сомневался в правдивости слов Нарвена, но что делать со всем этим, я не знал. Я снова присел у огня и смотрел, как Нарвен ворочает валун, скрывая надпись, оставленную Артаном Хазидом.

В уме я перебирал всё, что мне было известно, и думал, как это можно использовать против Сардониса. Проклятая клятва связывала меня по рукам и ногам, лишая возможности напрямую атаковать Хозяина мёртвых. Но возможно, есть какие-то заклинания, неизвестные мне, которые помогли бы преодолеть силу перстня или как-то обойти клятву?

Размышляя над этим, я подумал о книге некромантов, за которой я и пришёл в эти проклятые горы. Если бы я смог её хотя бы пролистать! Может, в ней я нашёл бы подсказку, что мне делать дальше. За всё время моего обучения у Сардониса, я так ни разу её и не коснулся: все необходимые для занятий заклинания или другие сведения всегда были переписаны на листы бумаги. Учитывая, как Сардонис берёг свою книгу, я был уверен в том, что в ней есть что-то, что можно было бы использовать против него.

Ухватившись за этот шанс, я с надеждой спросил Нарвена, занявшего своё привычное место возле входа в пещеру:

— Скажи мне, где твой хозяин хранит свою книгу? Можно ли её как-то прочитать, но так, чтобы об этом не узнал хозяин?

Услышав мой вопрос, Нарвен некоторое время размышлял над ним, потом медленно сказал:

— Я знаю, где он её хранит. Но это вряд ли тебе поможет. Каждый раз, чтобы её открыть, Хозяин дотрагивается до неё своим перстнем, и тогда по книге пробегают зелёные искорки. Я думаю, что её защищает заклятье, и без перстня ты не сможешь её открыть. А свой перстень хозяин не снимает никогда.

Я усмехнулся. Было глупо надеяться, что вместилище знаний ордена некромантов никак не защищено. Я поразмышлял над возможностью снять защитные чары, охраняющие книгу, но отбросил эти мысли. Я понятия не имел, какие заклятья на неё наложены, но наверняка это были сильнейшие чары, известные только Хозяевам смерти, а моих скромных познаний было слишком мало, чтобы преодолеть защиту, созданную лучшим магом ордена. Мои грустные размышления прервал Нарвен:

— Есть другая книга. Может, она тебе поможет.

— Какая ещё книга? — удивлённо спросил я. В этих сырых пещерах книги, не защищённые магией, не могли долго сохраняться. Может, Сардонис мне соврал, и всё-таки сохранилась библиотека, хранившая книги некромантов?

— Я сейчас её принесу, — сказал Нарвен, и ушёл куда-то в темноту.

Я довольно долго ждал его, нетерпеливо ёрзая возле костра. Почти угасшая во мне надежда снова начала разгораться, и когда из темноты показалась фигура великана, что-то прижимавшего к груди, я бросился к нему, выхватив у него из рук книгу, которую он мне принёс.

Это был небольшой томик красного цвета со знаком Огнеликого на обложке. Торопливо его раскрыв, я еле сдержал возглас разочарования: молитвы, гимны и ритуалы, посвящённые Гелиону Огнеликому, были единственным содержимым этой книги. И, словно отвечая на мой незаданный вопрос, Нарвен тихо заговорил:

— Лет двести назад в эти забытые богами края приехал молодой проповедник, и принёс людям слово о Гелионе. Пламя его веры было очень ярким, но горело недолго. Он пытался убедить крестьян, до этого покорно выплачивавших дань Хозяину, что его бог сможет защитить их от гнева некромантов, и им больше не надо бояться и вносить кровавую плату за возможность жить в этих краях. Некоторые уверовали, а тех, кто не принял веру, проповедник защитил с помощью символа Огнеликого, начертав его на домах и воротах. Божественная сила не пускала охотников в деревню. Хозяин был очень зол тогда. Он приказал избавиться от него.

Мы осадили деревню. Днём мы отсиживались в убежищах, а ночью нападали на людей. Уничтожали посевы, убивали скот, устраивали ловушки. И хоть мы не могли войти в деревню, сила Огнеликого не защищала от камней, стрел или факелов, которыми мы поджигали дома. Сначала мы бросали факелы, а потом, когда люди начинали тушить пожары, в ход шли камни и стрелы. Охотники хорошо наловчились стрелять из луков. Мы не могли добраться до людей, а они не могли спокойно спать. Так, ночь за ночью, мы изматывали их. В деревне начался голод, многие заболели и умерли. Устав от бесконечных атак по ночам, пожаров и смертей, люди начали роптать.

Видя, что люди теряют веру, проповедник решил показать им всю силу своего бога, и истребить мертвецов, осаждающих деревню. Он спустился в пещеры Туманных гор, и в одиночку перебил с десяток немёртвых. Но Хозяин оказался хитрее. Он заманил его в ловушку, и проповедник погиб, когда на его голову обрушились камни. Мы три дня потом разбирали завал: Хозяин хотел убедиться, что он мёртв, и больше не доставит хлопот.

Там, на его теле, я и нашёл эту книгу. Хозяин приказал её выкинуть, чтобы она гнила вместе с телом проповедника, но я её сохранил, надеясь, что она пригодится когда-нибудь. Скажи, она может тебе помочь?

Мне жаль было огорчать Нарвена, но с таким же успехом он мог принести мне сборник любовных баллад. Вся книга была заполнена текстами молитв, священными песнопениями и указаниями, как правильно проводить жреческие ритуалы. Там не было ничего, что могло бы мне помочь. Но руки, соскучившиеся по книгам, сами листали страницу за страницей, и ближе к концу я наткнулся на то, что меня заинтересовало. Несколько раз внимательно перечитав то, что там было написано, я вдруг осознал, что нашёл решение. Остаток ночи я провёл, раздумывая над планом.