Ухудшение экономической ситуации привело к росту насильственной преступности. Если в 1970 г. в России было осуждено 9119 человек за убийства и покушения на него, в 1994 г. – 19 268[246]; то в 2002 г. – 20 100 человек[247]; за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью соответственно 12 421, 34 472[248], 38 200[249]. Число лиц, осужденных за разбойные нападения, выросло с 1992 по 2002 г. с 11 до 26,3 тыс.[250].
Основной причиной роста преступности следует признать отсутствие тщательно продуманных социальных и законодательных преобразований. Об этом свидетельствуют, в частности, данные об увеличении почти до половины осужденных из категории трудоспособных, но не работавших и не учившихся членов общества[251]. Многие специалисты вынуждены были подрабатывать в других местах, заниматься мелкой коммерцией, укрывать часть доходов в целях обеспечения своего существования, «входить тем или иным образом в сферу преступности, нарушать закон или быть жертвами преступных посягательств, в том числе на их жизнь и здоровье[252].
А. С. Михлин и Л. В. Яковлева приводят данные, вызывающие серьезную озабоченность: за истекшие 30 лет доля не имевших к моменту аресту осужденных определенного занятия и легального источника дохода выросла с 10,6 до 56 %.[253]. Неравенство в обществе обострилось, а насильственные имущественные и экономические преступления возросли. Об этом свидетельствует статистика, хотя она и отражает, по утверждению Б. В. Волженкина, лишь малую часть преступлений[254]. Данные криминологов свидетельствуют о том, что размеры латентной преступности в сфере экономики колеблются от 40 % общеуголовных преступлений до 95 %[255]. Кейнс отмечает, что хотя и существуют «извечные социальные и психологические оправдания значительного неравенства доходов и богатства, однако не для столь большого разрыва, какой сохраняется в настоящее время»[256].
Как следствие, все чаще стали совершаться преступления против жизни и здоровья человека лицами, утратившими свой прежний социальный статус[257]. Среди осужденных лиц, в частности в Оренбургской области, более половины не имели постоянного источника доходов.
Проблемы социального характера нередко приводят к алкоголизму и насильственным преступлениям, связанным с ним. По сведениям учетных карточек преступлений, обнаруживается прямая связь роста насильственных преступлений с алкоголизмом и привлечением ранее лиц, их совершающих, к уголовной ответственности. Наиболее характерна данная связь при совершении убийства (в более половине исследованных случаев), угрозы убийством, хулиганства, умышленном причинении тяжкого вреда здоровью и нанесении побоев.
В. В. Лунеев, обращая внимание на постоянный рост социальной базы терроризма, указал в качестве основных социально-экономические причины, выраженные в величайшей социальной несправедливости[258]. По результатам проведенных нами социологических опросов, до 28 % респондентов заявили, что понимают и сочувствуют представителям преступного общества, а 64 % ответили, что могли бы совершить действия, нарушающие закон именно в целях восстановления справедливости. Все большая и большая часть населения в ходе перестройки теряла постоянный источник дохода или работу (коэффициент безработицы, к примеру, в Оренбургской области в 2000 г. составил 10,7 %).
Те же лица, которые остались на прежних местах, столкнулись с иными проблемами, в частности задержками и невыплатами заработной платы, невозможностью даже физического проживания на одну зарплату, не говоря о создании достойных условий существования (численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума, в частности, в Самарской области в 1999 г. составила 23 %).
Е. М. Бабосов указывает на неразрешимое противоречие между конкретной жизненной ситуацией и социальной нормой как на причину отклонения поведения от последней[259]. Данный вывод характерен и для насильственного поведения. В. Н. Кудрявцев и В. П. Казимирчук убеждены, что к совершению преступлений людей толкает «увеличение разрыва между потребностями и возможностями людей, что особенно характерно для периодов экономического спада, кризисных и предкризисных состояний общества»[260].
Другой причиной могут служить различные неблагоприятные процессы, происходящие в массовом общественном сознании в связи с несовершенной политической, правовой и нравственной системами, что приводит к завышенным и извращенным потребностям. Если потребности не могут быть удовлетворены законным способом, человек пытается разрешить эту проблему, преступая закон.
Последствия завышенных потребностей являются мощным криминогенным фактором насилия. С одной стороны, обладатель несоразмерных для человеческого существования материальных средств может быть объектом насилия, так как в сознании определенной части общества он персонифицируется с несправедливостью, злом и т. д. С другой стороны, такое лицо может стать субъектом насилия по мотивам защиты своего состояния от возможных посягательств, поскольку понимание степени и пределов защиты у каждого индивидуальное.
Резкий рост насильственной преступности в последнее время – одна из закономерностей развития нашего общества. Из ничего ничего не возникает. Каждая причина порождает свое следствие и каждое следствие имеет свою причину. Г. В. Антонов-Романовский отмечает, что «рост насилия в России в 90-е годы свидетельствует о серьезном заболевании реформируемого общества»[261]. Д. А. Шестаков считает рост преступности выражением более общей возрастающей тенденции человечества к саморазрушению, в основе которой находятся социальные противоречия, порождающие неудовлетворенность личности и, в совокупности, неблагоприятные жизненные ситуации[262], в чем можно усмотреть элемент саморегуляции любой системы в процессе ее определенного развития.
Отдельными авторами обосновывается точка зрения не только о постоянной и неизбежной величине преступности, но и количестве выявленных и невыявленных преступников. Так, Д. А. Ли предложил логико-математическое объяснение преступности как социального явления. Согласно его теории, константа дисгармонии в природных системах составляет около 6 %, следовательно количество преступлений в конкретном обществе должно составлять 5,6 % от общего числа населения, а количество выявленных и невыявленных преступников соответственно 24 % и 76 %[263]. Если последовательно руководствоваться данной теорией, то следует расформировать все правоохранительные органы, так как их роль в разрешении криминальной ситуации не усматривается. Но вытекающий логический вывод неприемлем, хотя бы с точки зрения закона эволюции.
В. Райх обратил внимание на то, что современные теории поведения личности придали забвению базовое положение первых психоаналитических теорий, в основе которых находился конфликт между инстинктом и внешним миром[264]. По мнению автора, причина, по которой общество требует подавления инстинктов, имеет не столько психологический, сколько социальный или, точнее, экономический характер[265]. Истоки критической имущественной поляризации населения, порождающей социальные противоречия, и, соответственно, попытки насильственного способа их разрешения следует искать в прошлом.
