Не помню, сколько времени прошло, но когда мое терпение окончательно лопнуло, я попробовал сделать несколько движений и, ощутив значительный прогресс, выбрался из своей норы. Двигаться было не столь удобно, как раньше, но все, же определенно было удобнее, чем тогда, когда поглощение только завершилось. Я чувствовал, что мое тело стало заметно тяжелее, а суставы как бы затвердели, но тем не мене мог двигаться с определенной степенью удобства. Правда, из-за этого неудобства, я не очень хорошо ощущал чужое присутствие. Окружающий меня океан духовных частиц было сложно воспринимать. Было мутно и неприятно. Все окружающее пространство вокруг меня казалось нестабильным. Я мог полагаться только на зрение и слух, а это было крайне непривычно, ведь за то время, что я был пустым, ощущение реацу практически заменяло мне все пять чувств. Управлять телом было сложно, но по мере продолжения движения мне становилось удобнее делать это. Наверное, это выглядело забавно со стороны. Шатающаяся человекообразная фигура в черном балахоне и карнавальной безликой маске. А шатался я так, словно был навеселе, выпив изрядное количество 'огненной воды'. Причем, периодически путался в полах своего балахона, хотя, раньше такого неудобства не возникало. На вид, сам балахон казался не изменившимся, но как я и говорил, мое восприятие реальности хромало. В моей голове невольно возник вопрос к самому себе. Что же меня заставило выбраться из норы, пока я полностью не восстановился, вернее, не адаптировался к изменениям в своем теле. Ответить на него не смог. Я был занят своими движениями, а не поиском ответов на свои вопросы.
Когда рядом со мной истошно взревел пустой, я чуть не подпрыгнул. Вернее, подпрыгнул бы, если бы был в своей обычной форме. Но так как мне было сложно двигаться, а ноги и руки почти не гнулись, среагировать надлежащим образом не сумел. Все, что мне удалось сделать, это повернуться к нему лицом и сфокусировать на нем взгляд. Передо мной стоял довольно крупный гуманоид с внушительными передними руками с длинными острыми когтями, и миниатюрными, по сравнению с передними конечностями ноги. Мощный корпус, покрытый длинной шерстью, невероятно большая голова с оскалившейся, словно ухмыляющейся маской. На груди виднелась не менее внушительная дыра. И этот представитель местной фауны был раза в три больше меня. Уровень его реацу я определить не мог, так как пока моя чувствительность была крайне приглушенной, так что оставалось надеяться на то, что пустой был не слишком уж сильнее меня. Правда, глядя на него, невольно начал сомневаться в возможности собственной дальнейшей жизни.
Пустой снова взвыл, словно рассчитывал напугать меня, или же оглушить. Последнее у него почти удалось. Касаемо первого, почему-то страха не было. Его полностью заменяла горечь того, что я вероятно, так и не увижу небо Уэко Мундо. Жаль, но что поделаешь. В самой возможности положительного для меня исхода данного дела я вообще не думал. Смерть, как смерть.
Мой противник не предпринимал активных действий, заинтересованно наблюдая за мной, я же стоял напротив него без единой эмоции, полностью превратившись в каменную статую самому себе. Он почему-то не рисковал бросаться на меня, но в чем же причина этого? Кто знает. Следующий грозный вой меня уже откровенно вывел из себя. Он что издевается? Резкий удар мускулистой руки отправил меня в захватывающий полет. Наверное, пролетел я метров десять, прежде чем столкнулся с деревом и остановился.... Почему-то я думал, что будет гораздо хуже. Такое чувство, что в меня ударили свернутым матрацем со всей дури, но болевых ощущений этот удар не вызвал. Так, баллистический шок, не более. Без разницы. Жив, а оно к лучшему. Охотнику такой результат не показался хорошим. Он бросился на меня, и прежде чем я успел среагировать, дал очередную оплеуху. Прямо по голове. Своей когтистой рукой. Вернее лапой. Удар снес бы голову любому пустому, но моя опять странным образом осталась на месте. Дела! Правда, сам удар все же не прошел бесследно. Я ощутил, как у меня что-то хрустнуло в районе шеи, и мое тело снова протащило по песку после такого тумака. Но по-прежнему я был жив.
Охотника, кажется, разозлил факт моей неожиданной живучести. Еще раз взревев, он обрушился на меня еще до того, как я начал считать звездочки, плававшие у меня перед глазами. Серия беспощадных ударов по всему моему телу отдавалось непонятным гулом, который постепенно нарастал, превращаясь в головную боль. Мир вокруг кружил в сплошном танце, звуки давно перестали ощущаться, а по всему телу покатились импульсы тупой боли. И самое противное, я не мог ничего противопоставить этому безумному натиску. Даже контролировать свое тело толком не получалось, а тут еще и пустой взбесился, полностью переключившись на беспощадную серию ударов, явно желая разодрать меня на кусочки. Брр.... Мир окончательно померк, все окрасилось кровавыми тонами, а уши слышали только какой-то чавкающий звук, который нервно пульсировал, попутно смешиваясь с неприятным гулом и треском. И когда я уже мысленно попрощался со своей жизнью (в очередной раз за день), мою грудную клетку пронзила страшная боль, словно ее пробили бревном, и бревно это осталось в ране. А факт того, что оно почти полностью соответствовало общей площади моей груди, то дыру пробило знатную. Нижняя часть тела тут же перестала чувствоваться, зато в этот же миг мир снова вернул свои краски, а звуки достигли моих ушей. Страшная боль вызвала цепную реакцию в моем сознании. Возникло острое желание незамедлительно причинить моему противнику аналогичную боль и заставить его пожалеть за свою наглость. Это желание словно переполнило меня и вырвалось наружу в виде яростного воя (было вполне себе неожиданно, ведь вся грудная клетка представляла собой большую дыру с застрявшей там лапой моего врага) и какого-то туманного пепельно-серого пламени, которое обволокло мое тело. Моя правая рука резко дернулась вперед и раньше моего осознания происходящего, она пробила левый глаз противника, воспользовавшись естественным отверстием в маске. Показалось мне, или же нет, но за секунду до удара в глазах охотника мелькнул страх.
Пустой взревел и инстинктивно попытался вырвать мою руку своей свободной лапой, но я противопоставил ей свою левую руку. Когтистая ладонь монстра уперлась в мой кулак. Удивительно, но мне удалось остановить эту громадину с удивительной легкостью. Мои инстинкты заработали с неожиданной силой. Моя правая рука стала разжижать плоть в глазнице моего врага, а мой балахон, повинуясь моему желанию избавиться от 'бревна' в моей груди, обволок его руку и начал идентичный процесс разжижения и поглощения. То есть я начал заживо поедать моего противника, все глубже проникая в его череп, и одновременно разъедая его лапу, которую моя туша имела сомнительное удовольствие украшать. Зверь завывал, метал, рычал, пытался сбросить меня, но я раз за разом блокировал его безумные атаки и через пару мгновений рискнул закончить все одним махом. Изловчившись, я нанес удар своей левой рукой по маске врага, круша ее словно молот, столкнувшийся с фарфором. Охотник пару минут корчился в агонии, но он был обречен. Невозможно выжить пустому, если его маска разбита.
Думать о том, что мной был побежден первый, без сомнения опасный противник, времени не было. Меня мучила боль, я не чувствовал нижнюю часть своего туловища, а также ноги, а в груди по-прежнему находилась лапа противника. Единственно верным сейчас действием было немедленно поглотить добычу, чтобы восстановиться и регенерироваться. Для пустого ничего не стоит восстановиться даже после тяжелых ранений, при условии сохранности маски, если есть необходимая материя. У меня эта материя была, но ее было необходимо, как можно восстановить.... Поглощение заняло от силы час. За этот промежуток времени пустой полностью усвоился мной, и ко мне вернулась чувствительность во всем теле. Огромная дыра медленно зарастала, но уже к концу моей 'трапезы' я мог свободно стоять на своих ногах и самостоятельно шагать. Так что, скрыв процесс регенерации под балахоном, я избавил себя от неприятного зрелища провала в своем теле и смог оценить проявившиеся свойства своего тела. Та неприятная тяжесть во всем теле почти пропала, а конечности в суставах теперь гнулись значительно быстрее и легче. Стало легче дышать и двигаться, словно с моих плеч сбросили огромный груз. Это было приятно. Чуть позже, проанализировав то, как испугался тот пустой моей странной ауры, я определил, что моя ненависть из-за страшной боли невольно направила поглощенную, но не до конца усвоенную материю гиллиана в реацу, которая оказалась гораздо выше уровня реацу горе охотника. Это и вызвало страх. Ведь вместо того, чтобы просто умереть, его жертва неожиданно воззвал к дремлющей силе, оказавшейся выше всех возможностей гуманоида, и в итоге мы поменялись местами. Прислушиваясь к своей силе и к силе поглощенного мной противника, его уровень был весьма высок, раз в пятьсот превосходила мой изначальный уровень. Пятьсот душ! Вместо моей одной, в момент моего становления пустым. Но сейчас мой уровень превосходил уровень противника раза в три-четыре. Такой разницы в силах я не смог бы добиться и за сто лет! Так неужели поглощение одного единственного пустого и остатков гиллиана произвели такой неожиданно качественный прирост. Не верю! Я уже сталкивался с пустыми (точнее чувствовал их), которые неоднократно поглощали себе подобных, но их прирост в силах был не столь значительным. Если быть честным, то их уровень практически не менялся. Да, они начинали ощущаться более сильно, но вот уровень реацу у них рос медленно. Так чем же отличался я. Если мыслить логически, то я при своих размерах и своей силе, не мог бы поглотить добычу и в половину моего первого 'крота'. Но я не только его поглотил, но и усвоил в совершенстве, не оставив и клочка. А поглощение остатков гиллиана. Эти остатки имели плотность, выходящую за рамки моей плотности в десятки, а возможно и сотни раз. Если бы я пытался бы перетащить даже один из этих кусочков до поедания крота, то не смог бы и пошевелить их. Разница в массе сказывалась существенно. Но, как я уже и говорил, после поглощения моего первого пустого, я чувствовал себя гораздо лучше. Вот ведь какая странность. Мое же тело не только освоило практически весь этот материал, но и смогло сделать такой скачок в развитии. Безусловно, теперь я достаточно сильный пустой первого поколения. И это после, грубо говоря, трех съеденных жертв. Причем, жертвой можно назвать, только последнюю мою добычу.
