Уже около часа Анна лежит на боку и смотрит, как рядом спит Гарри. Она вглядывается в его лицо, пытается посчитать ресницы, сбивается и очень скоро бросает это глупое занятие. Анна задумчиво теребит подвеску на шее — с буквой его имени — и периодически прижимает ее ладонью к груди, но не так часто, как делала это раньше. Она думает о погоде за окном и книге, недочитанной вчера перед сном.

Анна считает, что они с Гарри чужие и совсем не дополняют друг друга. Они могут хотеть одного и того же, но всегда по-разному; в конечном итоге их желания никогда не совпадают. И с каждым днем Анна убеждается в том, что они подобны двум одиноким кораблям, которые плывут в разные стороны.

Когда Гарри просыпается, он переводит взгляд на девушку, а она отворачивает голову. Анна расправляет одеяло и садится на кровати, подтянув колени к груди. Густые черные кудри обрамляют ее бледное лицо без улыбки и спадают на костлявые плечи. Ее волосы всегда распущены. Гарри никогда не видел, чтобы они были собраны в хвост или заплетены.

Анна обводит взглядом всю комнату, изучая некоторые предметы дольше, чем несколько секунд. Она рассматривает узоры на кованой спинке кровати, черно-белые фотографии на стене (изображения эмоций незнакомых людей, которых девушка снимает на свою старенькую зеркалку) и фортепиано, где лежат несколько нотных тетрадей.

Она вдруг понимает, что идеальна для Гарри. Слишком идеальна. А он ей не подходит. Совсем нет. И все, что их связывает — это звуки фортепиано. Анна влюблена в его тонкие и длинные пальцы. Когда Гарри касается клавиш, ее мысли путаются.

— Пусто... — произносит она, слыша свой голос, что звонким эхом отражается от стен.

— Ненадолго, — Гарри придвигается ближе, откидывает ее волосы и целует ее в шею. — Мебель привезут после праздников.

Анна прикрывает глаза и мысленно добавляет:

«Внутри».

***

Город постепенно утопает в темных красках, которые разбавляют лишь несколько бледно-желтых фонарей, что тянутся вдоль аллеи. Анна сидит на высоком табурете напротив окна и водит пальцами по запотевшему стеклу — пытается изобразить картину снаружи. Когда ее рисунок снова растекается, она прячет холодные пальцы в рукавах растянутого свитера (видны лишь короткие ногти, которые девушка редко красит лаком), складывает руки на коленях и тихо вздыхает.

Она смотрит на стекло, словно в зеркало: хмурит брови, корчит смешные рожицы, замечая ямочку на правой щеке, и часто облизывает тонкие губы, пока те не краснеют. Анна всегда так делает, когда чувствует себя одиноко, хотя Гарри находится всего в нескольких шагах от нее. Иногда она держит его за руку и ничего не чувствует, словно между ними только пропасть.

— Твой мятный чай с лимоном, — улыбается Гарри, ставя чашку рядом с Анной, а после отворачивается, чтобы заварить себе крепкий кофе без сахара.

Она придвигает напиток к окну и наблюдает, как поднимается пар, словно тонкой ниточкой, и исчезает где-то вверху, задевая ее рисунок.

— Остыл... — роняет девушка.

Гарри оборачивается на ее голос, ловит взгляд карих глаз и отрицает:

— Еще теплый.

Анна делает несколько маленьких глотков, прислоняется лбом к стеклу и тихо шепчет одними губами так, чтобы Гарри не услышал:

— Ты остыл.

***

Морозный воздух подкрадывается совсем незаметно, пробирается под одежду и касается тела, словно тысячи острых иголок покалывают кожу. Но Анне все равно. Она поправляет вязяный шарф, пряча в него кончик покрасневшего носа, и переводит взгляд на Гарри. Он без умолку что-то рассказывает, периодически улыбается, но Анна словно не слышит его голос. Она просто следит, как шевелятся его губы, которые когда-то ей хотелось бесконечно целовать, но, кажется, это было так давно, и теперь она не уверена, что может доверять своим желаниям.

В последнее время Анна очень много думает, иногда записывает свои мысли в толстый блокнот в кожаной обложке. Она часто его перечитывает, отчего некоторые страницы немного затерлись, и никогда не прячет — оставляет на тумбочке рядом с книгами и очками. Удивительно, что Гарри ни разу не пытался его прочитать.

— Холодно... — произносит Анна, наблюдая, как беззвучно белые хлопья укрывают землю, словно пушистым ковром расстилаясь в безлюдном парке.

Гарри ловит ее ладонь, и Анна обхватывает его пальцы своими, но совсем не чувствует тепла, даже когда он касается ее руки губами. Она нехотя прижимается к парню, заставляя себя хоть что-то почувствовать. Но ничего.

— Замерзла? — интересуется он.

Анна слабо качает головой, и Гарри отпускает ее руку. И в этот момент что-то обрывается — невидимая нить, которая их связывала.

— Нет, просто стало холодно...

Девушка прячет руки в карманы пальто и произносит уже про себя:

«В сердце».

***

В один из тех вечеров, когда отключают свет, Гарри зажигает свечи и садится за фортепиано. Анна забирается в кровать, кутается в одеяло и завороженно наблюдает со стороны, как изящные пальцы бегают по черно-белым клавишам, отбрасывая тени на стену. Она пытается найти утешение в его музыке, представляя, что он играет для нее. Только Гарри не обращает на девушку никакого внимания, погрузившись в мир звуков.

Но даже музыка не может отвлечь Анну от мыслей, которые теснятся в голове. А когда гаснет сначала одна свеча, затем и вторая, парень перестает играть. Остается только тишина.

— Погасли, — слетает с губ девушки, хотя она думает совсем не о свечах, а о чувствах к Гарри.

Анна слышит, как парень опускает крышку инструмента, шуршит в темноте нотными тетрадями, а через несколько минут возвращается к ней в постель. Он притягивает девушку к себе, вдыхает аромат ее волос и оставляет легкий поцелуй на плече. Впервые за долгое время Анна позволяет себе усомниться и искренне усмехается. Но ее улыбка тут же исчезает, как только Гарри произносит сухое «спокойной ночи» и отворачивается на другой бок.