Взять хоть того же Никиту Скалона с его могучей Светланой Андреевной. Никите понадобились палладиевые контакты для компьютеров отечественной сборки. А Климов знал, где их достать: на Красноярском заводе цветных металлов. Правда, «Красцветмет» не без участия фирмы Климова в начале 90-х переоборудовали в ювелирное производство, но по старой памяти они могли и палладиевых контактов наклепать, был бы заказ.

Случались у него и неудачи. Прочел, к примеру, в Интернете о дорожном покрытии, более прочном и дешевом, чем асфальт, изучил технологию и обратился сперва к московским, потом к федеральным властям. Но только сунулся, ему сразу дали понять, что дорожники в этом не заинтересованы. «Еще бы! – подумал Климов. – Они заинтересованы ремонтировать дороги раз в два года. А дороги что до ремонта, что после выглядят так, будто их недавно бомбили».

Климов объездил всю страну, много раз бывал за границей, работы стало столько, что он уже не справлялся в одиночку. Разыскал сокурсника, предложил ему должность заместителя. Тот пошел с радостью. В свою очередь порекомендовал еще одного толкового человека. Фирме нужны были разные специалисты-консультанты. В штате их не держали, они работали по договорам. Зато взяли в штат нескольких порученцев на разъездную и прочую дурную работу. Завели юрисконсульта, бухгалтерию. Наняли секретаршу. Сделали сайт.

Как и следовало ожидать, на Климова обрушился шквал предложений от разного рода прожектеров и авантюристов, изобретателей перпетуум-мобиле и прочих искателей «философского камня». Ему сулили златые горы, верные способы обогатиться. Климов нашел к ним подход. Он всех принимал и внимательно, вежливо выслушивал. Всякий раз его уверяли, что все просчитано, риска никакого, а громадная прибыль гарантирована.

– Хорошо, – отвечал он, – я согласен попробовать вашу идею. Но вплоть до окончания эксперимента и получения первой прибыли все ваши активы переходят в мое распоряжение.

Тут же, как правило, выяснялось, что помимо «золотой» идеи никаких активов нет.

– Как насчет квартиры, машины? Вы согласны их заложить? Вы же говорите, что все стопроцентно надежно. Стало быть, вы ничем не рискуете.

Сразу появлялись всяческие «но», энтузиаст-изобретатель увядал, начинал заикаться и бледнеть.

– Хотите участвовать в наших прибылях, – со злорадной улыбкой выпроваживал его Климов, – участвуйте в наших рисках.

Он зарегистрировал компанию «Прорыв» как научно-производственное объединение – НПО: это давало возможность снизить налоги. Как только фирма развернулась и стала заметной, на нее начали «наезжать». Пожарные, санэпидстанция и просто бандиты. Пожарных и эпидемиологов Климов еще мог понять: людям кушать хочется, а заработать сами они не могут. Но когда появились бандиты – «мы этот район крышуем… делиться надо…», – он их выгнал и пошел в милицию.

В милиции долго мялись и дали понять, что сделать ничего не могут.

Климов снялся с места и переехал в другой район. Через некоторое время там повторилось то же самое.

– Ну, вы и нас поймите, – мучительно подбирал слова участковый, – что мы можем? Пока состава нет…

– То есть пока я еще жив? – издевательски уточнил Климов, но его сарказм пропал даром.

Он предложил несколько вариантов того, что милиция может сделать, не дожидаясь, пока он станет трупом. Поставить пост. Установить камеру наблюдения. Внедрить своего человека. Устроить засаду.

– Нам фондов не выделяют… – вздыхал милиционер. – Людям тоже как-то жить надо…

– Хотите сказать, что они пришли от вас? Так бы прямо и говорили. Только давайте я буду платить вам напрямую, без посредников.

Но участковый этот вариант отверг.

Вот тут и появился в жизни Климова Влад Саранцев.

Он пришел – выхоленный наглый красавчик, настоящие мужчины таких терпеть не могут, – и откровенно предложил отдать ему бизнес. Вот просто так. Мол, ты работай, рискуй, плати налоги, будут у тебя неприятности – это твои проблемы, а вот прибыль буду получать я.

– С какой радости? – мрачно осведомился Климов. – На зарплату к тебе я не пойду.

– Захочешь дышать – пойдешь. У меня отец – депутат. Это наш район.

Этот разговор происходил уже в начале нового века.

– Я лучше бизнес закрою и за границу уеду, – сказал Климов.

– Да ладно, чего ты сразу взъелся? Договоримся, – пообещал Саранцев.

– Договоримся? Тогда что я с тебя буду иметь? Что ты с меня – понятно. Кстати, о такой доле забудь сразу, я не буду ишачить за тридцать процентов. Положим, и за пятьдесят не буду. Поумерь аппетиты, а то совсем без ужина останешься.

Договорились так: Влад приводит в фирму перспективных клиентов – у него связи за границей! – и дает новое помещение. Помещение в таком месте, что никакие бандиты не сунутся. За это становится совладельцем и получает сорок процентов прибыли. Минус налоги, плюс комиссионные за каждого приведенного клиента.

Влад хотел пятьдесят, но Климов сумел свести к сорока – чудовищной, по его мнению, доле. Однако Влад и впрямь нашел отличное помещение: в старинном доме прямо позади здания ФСБ. По такому адресу не то что бандиты, даже пожарные и санэпидстанция боялись соваться с поборами. И сумасшедших изобретателей поубавилось. А Климов начал занижать доходы.

Обмануть Саранцева ничего не стоило, он ни черта не смыслил в бизнесе. Конечно, он был всего лишь «фасадом», брокером, за ним стояли другие люди. Но эти люди, пришел к выводу Климов, нахапали столько, что были уже не в состоянии контролировать свои деньги, сбивались со счета. Впрочем, им все было мало. Климов прекрасно понимал, что у них и расходы велики: сами не знают, сколько получают, сколько тратят. Но ему не хотелось входить в их положение. Ему хотелось, чтобы они задохнулись под этой горой денег, чтобы она погребла их, как в мультфильме «Золотая антилопа».

Ну а пока Влад вздыхал с важным видом:

– Ох, чувствую, ты меня обираешь! Пользуешься моей добротой!

– Ничего, с голоду не сдохнешь, – отвечал на это Климов. – Я ж у тебя не один такой, ты со скольких взимаешь?

– А вот это коммерческая тайна! – негодовал Влад. – У меня тоже расходы, я тоже делиться должен.

Климов разузнал о нем все. Отец Саранцева и вправду был депутатом, но и он служил «фасадом»: главным в их семье теневым воротилой считался дед, бывший профсоюзный деятель, связанный с госбезопасностью. После развала СССР он прибрал к рукам много вкусной профсоюзной собственности. Как знать, может быть, и «социалку» Останкинского молокозавода, те самые санатории и профилактории, которыми так и не воспользовалась бедная «Маруся Климова», она же Мариванна, мать Валерия. Отсюда же, возможно, и офис с видом на ФСБ. Но и он действовал не один. Климов с легкостью заставил Влада выболтать, на кого именно он работает. Влад выболтал и сам не заметил.

Климов очнулся от размышлений, еще раз проверил бумаги. Технологию производства метанола на малотоннажных заводах предложил ему еще в начале нового века один из институтов подмосковного научного городка Троицка.

Метанол пить нельзя, в чем на собственной шкуре убедились многие пьяницы, но он служит так называемым прекурсором – исходным компонентом синтеза биотоплива.

В Европе все помешаны на биотопливе, но получение прекурсора, коим является метанол – штука трудоемкая: громоздкие заводы окупаются только при годовой мощности не меньше ста тысяч тонн. А в Европе любят все маленькое, миниатюрное. Климов навсегда запомнил, как вез того первого итальянца к очередному кондитерскому магазину мимо типографии «Московская правда».

– Что это? – спросил итальянец, когда они остановились на светофоре.

– Типография, – сказал переводчик.

– Типография? Я думал, тут самолеты делают. Не понял только, почему в центре города, – признался итальянец.

Переводчик перевел, и все в машине захохотали.

Климов и потом не раз с этим сталкивался. «У меня большая фирма, – с гордостью сказал ему один партнер из Голландии. – У меня работает двадцать семь человек». Поэтому малотоннажные заводы, – по существу, отдельные установки по производству метанола, – идеальное решение для Европы.