— Значит, ты уверяешь, что…

Джесс прервал ее:

— Я никого ни в чем не уверяю! Я просто хочу встретиться с Даймонд, и пусть она сама мне расскажет, что именно заставило ее уехать от меня.

— Ладно, — сказала Твайла, — пусть будет так, как ты говоришь. Давай договоримся: я займусь этим. Но с чего нам начать?

— Приготовимся услышать правду, какой бы она ни была, Твайла Харт. Приготовимся услышать правду.

Джесс принялся объяснять, и пока он говорил, на лице Твайлы менялось выражение: от крайнего недоверия до потрясения, от потрясения — до восторга.

— О, Дули, я поверить не могу!

В голосе Даймонд звучал такой благоговейный восторг, что Дули невольно улыбнулся вместе с ней и крепко обнял девушку.

— А я очень даже могу, — заявил он. — Я всегда верил в твой успех, дорогая. И выступать на «Гранд Оул Опри» нужно будет уже весьма скоро. Так что я действительно горжусь тобой.

У Даймонд от волнения по спине прошла дрожь. Что-то неопределенное, похоже на подсознательное предупреждение, подсказывало ей, что предстоящее событие будет не просто шагом вперед, а большим скачком в ее музыкальной карьере. Это было похоже на исполнение того обещания, которое дал ей Джесс, увозя из Крэдл-Крика. И вот теперь это должно было произойти без его участия. Даймонд вдруг сделалось так грустно, что на душе не осталось и следа радости.

— Я очень хочу, чтобы вы там тоже присутствовали, Дули. Я очень надеюсь, что вы придете. Даже если для этого придется на весь вечер закрыть ваш клуб.

— Дорогая, я готов, не только закрыть, даже продать свой клуб, если потребуется. Такое событие я не пропущу ни за что на свете. — Дули не удержался и добавил: — Все там будут, ты, пожалуйста, не волнуйся.

Он скрылся за дверью своего офиса, только чтобы не смотреть ей в глаза, не видеть их растерянное выражение.

Даймонд кивнула, подумав о Твайле. И может, еще о Дуге Бентине, с которым так тесно подружилась в последнее время. Ей даже в голову не пришло, что кто-то еще может прийти послушать ее и оказать ей моральную поддержку, в которой она сейчас так отчаянно нуждалась.

Даймонд потеряла сон, что было сейчас совершенно некстати. Она подолгу билась над одной загадкой: как получилось, что Джесс появился в клубе Мелвина Колла? Несколько недель спустя она все еще представляла себе, как Джесс позвонит ей и будет умолять ее вернуться. Ояа так живо все это себе воображала, что картина стала для нее навязчивым видением. Потом Даймонд потеряла сон, пытаясь понять, почему ничего из задуманного ею не произошло. Единственное объяснение, пришедшее Даймонд в голову, заключалось в том, что, наверное, своим уходом она нанесла непоправимый вред их отношениям с Джессом. Что он больше не хочет быть с ней и ей придется примириться с этой мыслью.

Когда Дули ушел в офис, в зале сразу стало необычайно тихо. Было еще очень рано — даже для Уолта и Дивера, которые, как правило, приходили сюда позднее. Даймонд обошла бар, восхищаясь теми усовершенствованиями, которые ввел Дули с тех пор, как она впервые появилась в его заведении. Получилось так, что не только у нее, но и у бара Дули началась новая жизнь.

Даймонд подошла поближе к недавно установленному подиуму. Она попыталась представить себе столики, сплошь занятые посетителями, нестройный шум множества голосов. Хотя ей всегда хотелось выступать в хороших залах, она понимала, что ей будет недоставать этого маленького бара, где ее так любили и каждый день были ей рады.

Она услышала, как, закрывшись в своем офисе, Дули включил стереоприемник, и улыбнулась. Это означало, что владелец бара засел за «бумажную» работу. Из всех видов деятельности, которыми приходилось заниматься владельцу клуба. Дули больше всего ненавидел бухгалтерские отчеты. Он всегда откладывал их на потом и долго мучился, подводя итоги.

Не спеша уходить из этого уютного мирка, Даймонд поднялась на подиум, отряхнула «левисы» от пыли, отвернула манжеты на голубой блузке и оглядела недавно установленные под потолком прожектора. Через несколько минут Даймонд вполне овладела собой, почувствовав, что может в любую минуту выйти на улицу и не расплакаться на глазах случайного прохожего. Она картинно поклонилась несуществующей публике, сделавшись в этот момент похожей на девочку, вообразившую себя артисткой. Получилось что-то вроде тайного прощания с Дули.

Даймонд собиралась уже сойти с подиума, когда услышала се. Это была песня, с которой начались все ее несчастья, «Ложь».

Даймонд прикрыла глаза и резко вдохнула, стараясь уменьшить боль в сердце. Мелодия тихонько раздавалась в зале, проникая в душу Даймонд, и прежде чем осознала, что именно делает, она уже принялась подпевать:

Даймонд легонько покачивалась в такт мелодии, произносила слова шепотом, отчего строки приобретали какой-то новый смысл. Даймонд, прикрыв глаза, пела вместе с записью. Пение Даймонд почти не было слышно, и Дули сначала показалось, что звук идет из его собственного стерео, расположенного позади рабочего стола. Но когда он прислушался получше, то понял, что приподнял завесу над тайной — по-другому это нельзя было назвать. Осторожно приоткрыв дверь, чтобы Даймонд не подумала, будто ее подслушивают. Дули вышел из комнаты. Вслед ему неслась песня.

В эти минуты Дули с грустью подумал о своем возрасте. Ему внезапно очень захотелось помолодеть. Но мысль об этом исчезла так же быстро, как и появилась. Дули прекрасно понимал, что его время уже ушло, а время Даймонд только начиналось. И он был готов пожертвовать собою, чтобы ее жизнь была счастливой.

— Сэр, — сказал Хенли, входя в музыкальную комнату с переносным телефоном в руках, — вам звонят.

Это было какое-то послание свыше. Несмотря на то что Джесс, надеясь поработать, отключил телефон в музыкальной комнате, он все еще был не в состоянии сосредоточиться. Его неотступно преследовала мысль о предстоящем выступлении в «Гранд Оул Опри». Меньше чем через неделю должно было выясниться, есть ли у него с Даймонд будущее. Жизнь без этой женщины представлялась бесцельной.

Джесс взял трубку и сразу узнал знакомый голос на другом конце провода.

— Мак, будь добр, помедленнее, — попросил Джесс. — Да, ты все правильно понял. Кстати, кто тебе об этом рассказал? Ведь я хотел собрать ребят из ансамбля завтра, чтобы немного порепетировать с ними.

— О черт, — прозвучало в трубке. — Я и забыл… один из парней… кажется, Эл. Да! Именно! Это был Эл. Он рассказывал, что Рита пришла домой из салона красоты и сообщила ему…

Джесс было рассмеялся, но его улыбка почти сразу исчезла. На месте Эла он бы тоже так поступил — отдал бы остаток своей жизни одной женщине.

— Ладно, не важно, — сказал Джесс. — Думаю, это не имеет большого значения. Все равно скоро всем будет известно. Ты же знаешь, что такое музыкальный бизнес: ничто невозможно долго держать в секрете.

— Я об этом понятия не имею, — сказал Мак. — Мы, например, один наш секрет сохранили.

Джесс колебался: рассказать ли Маку всю правду. Он видел, что Мак с ребятами уже о многом догадались.

— Насчет выступления в «Гранд Оул Опри», — начал Джесс, — вам всем стоит знать, что я…

— Самое время сказать, — сказал Мак. — Томми знает, что она будет там?

У Джесса перехватило дыхание. Это уж слишком… Если друзья догадались, то, вполне возможно, и Даймонд все известно, только она не подает вида. А если она опять убежала из Нэшвилла и теперь уже навсегда? Джесс тяжело вздохнул. Возможно, она больше не хотела иметь с ним дело…

— Нет, Томми еще не знает. Но если уж вы, ребята, все знаете, то это вопрос времени…

Джесс медленно направился к окну. Взглянув на проходящее рядом шоссе, он увидел машину, сворачивавшую к его дому.

— Ну вот, легок на помине, — сказал он Маку. — О расписании репетиций мне придется перезвонить тебе попозже. К дому подъезжает наш менеджер.