За исключением нескольких незнакомых Сазонову, в том числе и молодой четы по соседству, все они встречались Владимиру Игнатьевичу и раньше. Большинство из них или были обязаны Натану Марковичу своим благополучием, или от него зависели.
«Какую же огромную империю создал мой бывший сокурсник», – желчно отметил Владимир Игнатьевич. В зале собралось не меньше ста человек, и еще треть кресел пустовала. Через стол от Сазонова сидела Маша Трусова. Теперь все звали ее Марией Климентьевной и при встрече подобострастно улыбались. Веселый принял Трусову на работу несколько лет назад. Тогда это была одинокая, с двумя детьми, молодая запуганная и зажатая женщина, не лишенная, однако, скрытой привлекательности. Веселый дал ей приличную зарплату и относился с нарочитым уважением. Через год Машу было не узнать. Она превратилась в шикарную, знающую себе цену молодую даму. Еще через год Натан помог Маше открыть свою фирму. Теперь за столом сидела преуспевающая богатая деловая красавица. Став боссом, Мария Климентьевна говорила с Натаном как с равным, а с Сазоновым – с легкой снисходительностью. Маша явилась в купальнике, который можно было сразу и не заметить. Бросались в глаза лишь ее бриллианты. Несмотря на небольшой жирок, приобретенный за последнее время, Трусова была хороша. Сазонова давно мучил вопрос, спал ли Натан с Машей. Внешне их отношения выглядели вполне по-дружески, но Владимиру Игнатьевичу не хотелось верить в бескорыстие шефа.
За Трусовой торчала прямая, как жердь, супруга юриста Брагина. Сам юрист еще не вышел из раздевалки. Сазонов не помнил имени мадам Брагиной. Плоская и здоровенная супруга юриста его не слишком интересовала. Но Владимир Игнатьевич знал, что и Брагин обязан Натану Марковичу. Веселый спас жизнь его сыну, болевшему страшной неизлечимой болезнью, название которой Сазонов выговорить не умел. Натан выложил десять тысяч долларов за заморское лекарство, и мальчик остался жив. За мадам Брагиной скрывался маленький и юркий Станислав Ибрагимович Абасов. Его черные бегающие глазки быстро шарили по залу, в то время как он сам рассказывал что-то смешное на ухо долговязой блондинке, с которой и пришел на свадьбу. Сазонов как-то видел эту пару в офисе компании» РИСК». Станислав Ибрагимович едва доставал своей макушкой до плеча возлюбленной. Сазонов вспомнил, что ее зовут Лидой и что она манекенщица. Абасов с азербайджанцем Рахимом держал ломбард. Однажды Станислав Ибрагимович прогорел и сильно задолжал Рахиму. Крутой компаньон шутить не любил. Испробовав все средства добыть денег, Абасов как в последнюю инстанцию прибежал к Веселому. В директорском кабинете миниатюрный совладелец ломбарда бросился перед Натаном Марковичем на колени и стал плакать. Веселый ссудил ему денег под мизерные прценты. Сазонов тогда высказал свое полное несогласие с щедростью шефа и был прав. Долг Абасов гасил медленно и до сих пор оставался Натану должен. Но Натан только посмеивался.
– Абасов капитал спустил в отверстие между ног своей долговязой маникухи. Такое благородство маленького мужчины надо поощрять. – Ответил своему заместителю Веселый и попросил этой темы больше не касаться.
Наконец обе стеклянные двери распахнулись, и в зал ввалилась целая ватага молодежи. В центре компании Сазонов увидел своего сына с невестой. Молодые люди, громко смеясь, вместо того чтобы сесть за стол, прыгнули в бассейн и стали там дурачиться. Гости, на которых полетели брызги, натянуто улыбались. Зато молодежь визжала, гоготала и пребывала в полном восторге. Только полненький директор фонда и маленький Абасов захлопали в ладоши и громко заорали «Горько!» Оркестр на своем плоту, покачиваясь от волн, созданных резвящяйся молодежью, заиграл марш Мендельсона. Понемногу и гости оживились. Сазонов смотрел, как его Костя в воде обнимает и целует почти обнаженную Лику и подумал, что был бы вовсе не прочь оказаться на месте сына. Невольно мрачные мысли отступили, и Владимир Игнатьевич улыбнулся. Но улыбка его мгновенно погасла, когда он увидел супругу в «венгерском» купальнике. Инна Николаевна быстро отыскала глазами Сазонова, недовольно отметила соседство молодой рыжеволосой красавицы и, решительно покачивая богатырскими бедрами, направилась к мужу.
– Твоя Анюта как всегда тута. – Срифмовала Инна Николаевна, с трудом втискивая свои прелести в пространство между столом и креслом.
– Может быть. – Стараясь сохранять безразличие, ответил Владимир Игнатьевич.
– Что значит «может быть»? Вон она сидит в том конце. Я не слепая. – Раздраженно уличила мужа мадам Сазонова и недовольно покосилась на молодую рыжеволосую соседку.
– Позволь тебе представить очаровательную пару. – Поспешил Владимир Игнатьевич: – Этот молодой человек, не больше не меньше, как директор фонда «Развитие», а рядом со мной – его прелестная супруга.
– Очень приятно. – Ответила Инна Николаевна и создала на лице нечто вроде улыбки: – Почему нет Кости? Что это за свадьба без жениха и невесты?
– Как нет? Разьве ты не видишь, что ребята плавают? – Ответил Сазонов и указал жене на бассейн. Инна Николаевна углядела сына и в первый раз ее лицо выразило искреннюю радость.
– Костенька… – Восторженно произнесла растроганная мать. Остальные купальщики, включая невесту сына, ее не волновали. Наконец, молодые наплавались, отстояли на бортике бассейна перед камерами и фотоапаратами и пошли к столу. Владимир Игнатьевич с розами поднялся навстречу.
– Папочка, а я тебя и не видел. – Хрипловатым баритоном сообщил Костя.
– Тебе сегодня кроме Лики никого видеть и не полагается. – Улыбнулся Сазонов и вручил невесте букет.
– Спасибо, дядя Володя. А папа и мама где? – Растерялась Лика, оглядывая пустые кресла в почетном ряду.
– Ждем-с. – Усмехнулся Сазонов: – Садитесь, после купания полагается по стопарику. Тут без вас все давно пьют и закусывают.
– Папочка, мы с Ликой лучше пойдем погреемся. Ты не хочешь в парилку? – Спросил Костя, подавая невесте руку.
– Посидите с родителями хоть пять минут! – Воскликнула Инна Николаевна.
– Чего сидеть, мамочка? Лучше пошли с нами в парную. Что в бане без пара делать? – Возразил Костя.
– Я влажной жары не переношу. – Отказалась Инна Николаевна.
– Вот и плывешь в ширь. – Прокомментировал отказ жены Сазонов.
– Хорошего человека должно быть много. – Банально сострила мадам Сазонова и громко рассмеялась своей шутке. Сазонову тоже париться не хотелось, но и сидеть с женой радости ему не доставляло. Он поднялся и пошел за сыном и Ликой, но, услышав громкие крики гостей, оглянулся и увидел Элеонору Ивановну. Жена босса шествовала по проходу в сопровождении бухгалтера Сысоева и, оглядывая столики, натянутой улыбкой отвечала на приветствия. Элеонора украсила шею жемчужным ожерельем, весьма гармонирующим с серебристым закрытым купальником, и даже в бане умудрилась сохранить официальный и немного чопорный вид. Лика тоже увидела маму и подбежала к ней:
– А где папа? – Капризно воскликнула невеста.
– Я сама ничего не понимаю. Натан обещал еще час назад за мной заехать, но не соблаговолил. Я решила, что больше ждать неприлично и приехала сама. Грешным делом, девочка, я думала, что твой отец уже тут. Про меня он забыть может, но про тебя и гостей – это уже ни на что не похоже. – Продолжая держать улыбку, сквозь зубы процедила Элеонора Ивановна. Сазонов взял ее под руку и повел к столу. Лика, скорчив рожицу, некоторое время постояла, затем побежала догонять жениха и своих друзей. Те двигались в строну парной и делали ей выразительные знаки. Сазонов с бухгалтером усадили Элеонору Ивановну на почетное место, и распорядитель наполнил ее бокал шампанским:
– Не волнуйтесь, Натан всегда в делах. Думаю, что его задержали какие-нибудь не запланированные переговоры. Он сейчас появится. – Успокоил Сысоев женщину: – Давайте выпьем за молодых.
Прошло еще минут двадцать. Гости все чаще обращали внимание на пустое кресло Натана Марковича. В зале стало тише. Над столами постепенно повисло напряжение. Молодые друзья жениха и невесты вышли из парилки и рьяно набросилась на еду. Костя делал вид, что поглощен закусками, но украдкой бросал беспокойные взгляды на пустующее кресло рядом с тещей. Лика тоже иногда вопросительно поглядывала на мать, однако выглядела вполне счастливой. Для других молодых людей отсутствие Натана Веселого ничего не означало. Но старшее поколение заметно приуныло. Большая часть гостей присутствовала здесь именно для того, чтобы выразить Веселому свое уважение. Сысоев пытался развеселить народ старомодными тостами, но все видели, что и он огорчен и взволнован. Владимир Игнатович уже выпил несколько бокалов за молодых. Хмель его не брал. Он прошелся по залу и остановился возле Табаровской. Женщина, не отрываясь, смотрела на дверь, и в ее печальных бездонных глазах читалось напряженное ожидание. Владимир Игнатович немного постоял возле Ани и вернулся на свое место. Еще через некоторое время к их столику подошел Сысоев и поманил Владимира Игнатьевича. Сазонов встал и направился к бухгалтеру. Тот наклонился к его уху:
