– Скажи, какой подарок мне сделать, чтобы ей было приятно?

Эксия мило улыбнулась ему.

– Двустороннее зеркало. – Она имела в виду то, что незнакомец и Франческа будут одновременно любоваться своими отражениями, сидя друг против друга.

Молодой человек расхохотался, затем резко замолчал, сообразив, что нельзя шуметь. Выбросив последние ягоды, он заявил:

– Мне нужен друг. Вернее, партнер в одном деле.

– Я? – с невинным видом спросила Эксия и поинтересовалась, когда он кивнул: – А что я получу за помощь?

– Ты мне начинаешь нравиться.

– Так как я не испытываю ничего подобного к тебе, предлагаю закончить беседу и расстаться с миром.

– Иди, – махнул рукой незнакомец. – Иди. Пусть я останусь один. Завтра я буду здесь. Может, мы с тобой встретимся. А может, и нет.

Эксия, заинтересовавшись, мысленно обругала себя.

– Что же ты дашь мне за помощь? Наследницам никогда не платят деньги, напротив, они сами раздают деньги.

– Богатство, о котором ты даже не смеешь мечтать.

«А-а, – подумала Эксия, – золото Мейденхолла. И его серебро, земли, суда, склады…»

– Нет, – проговорил незнакомец, – не смотри на меня так. Я не желаю ей вреда. Я намереваюсь… – Он колебался, оценивающе глядя на девушку.

– Ты намереваешься заполучить ее для себя, верно?

Увидев, что в его глазах промелькнуло изумление, она поняла, что попала в точку. Но он не первый: до него были тысячи желающих жениться на золоте Мейденхолла. Однако пусть потешит себя иллюзией, будто ему единственному пришла в голову столь потрясающая идея.

«Ну почему отец нанял человека с такой внешностью? – в который раз спросила себя Эксия. – Человека, полагавшего, будто женщины готовы по первому требованию отдать ему все, что имеют».

Эксия улыбнулась:

– Ты очень честолюбив. А разве она не обручена?

– Да, конечно… – пробормотал он и с отсутствующим видом вытащил из ножен кинжал.

У Эксии со страха сердце ушло в пятки, но в следующее мгновение она догадалась, что он сделал это совершенно бессознательно. Она даже усомнилась, что он отдает себе отчет в своих действиях.

– Понятно, – сказала она. – Ты намереваешься использовать путешествие для того, чтобы она передумала и согласилась выйти за тебя.

– Ты считаешь, что это возможно? – с тревогой спросил он.

Девушка почувствовала, что тревога незнакомца искренна. Ей захотелось сочувственно похлопать его по руке.

– Франческа полюбит тебя, – ответила она, мысленно смеясь над своей ложью: Франческа ненавидела все, что было так же прекрасно, как она сама. Ей нравилось окружать себя уродливыми вещами, чтобы еще сильнее блистать на их фоне. – Итак, ты собрался жениться на наследнице Мейденхолла? Для твоей семьи и владений настали тяжелые времена?

В его глазах зажегся огонек.

– Я знал, что могу доверять тебе. С первого мгновения, увидев тебя с кистью в руке, я понял, что ты станешь мне верным товарищем. Мы с тобой будем большими друзьями. Ты отправляешься с ней?

– Да. Мы кузины.

– Ага, – улыбнулся незнакомец. – У меня тоже есть богатые родственники.

– Скажи мне… э-э… Я не знаю, как тебя зовут.

– Джеймс Монтгомери, граф Далкейт. У меня есть титул, но, увы, нет земли и золота, чтобы содержать поместье. А тебя зовут госпожа…

– Мейденхолл, но, увы, я всего лишь Эксия Мейденхолл.

– Необычное имя, однако оно подходит тебе: ты сама не такая, как все. Скажи, что мне сделать, чтобы произвести на нее впечатление? Может, подарить ей что-нибудь? Или написать сонет в честь ее красоты? Преподнести экзотический фрукт? Или желтые розы, например? Помоги мне. Я добуду все, что скажешь.

– Маргаритки, – без колебаний ответила Эксия.

– Маргаритки? Эти примитивные цветы?

– Да. Франческа не любит, чтобы что-либо соперничало с ней в красоте. Розы – это вызов, а маргаритки – это скромная оправа для сверкающего драгоценного камня.

– Ты очень умна, да?

– Людям в моем положении ничего другого не остается, чтобы выжить.

Монтгомери улыбнулся ей:

– Да, мы с тобой хорошо понимаем друг друга.

– Плащ, отделанный маргаритками, – продолжала Эксия. – Ты накинешь его ей на плечи, когда она будет стоять с закрытыми глазами. Разве это не романтично?

– Да, очень. – Монтгомери несколько мгновений подозрительно смотрел на девушку. – А ты не обманываешь меня?

– Клянусь святым именем Господа, что наследница Мейденхолла любит маргаритки.

– А почему вдруг ты решила помогать мне?

Эксия с наигранным смущением опустила голову.

– Ты позволишь мне написать портреты своей обедневшей семьи?

– Конечно, – ответил он с улыбкой. – И я хорошо заплачу тебе. У меня есть сестра-близнец.

Эксия продолжала стоять с опущенной головой, чтобы он не заметил выражения ее глаз. До чего же он тщеславен, если допускает, будто она готова предать свою кузину ради того, чтобы нарисовать портрет какой-то бесхарактерной красавицы!

– Вы оказываете мне большую честь, милорд.

– Зови меня Джейми.

Он наклонился вперед, словно намереваясь поцеловать ее, но Эксия повернулась, и он лишь коснулся губами ее щеки.

– Это не входит в нашу сделку, – заявила она с таким же видом, как Франческа, выпроваживавшая двенадцатого за день поклонника. – Пока, – добавила она и направилась к своему мольберту.

Краешком глаза она наблюдала за молодым человеком, который очень быстро для своего роста побежал через фруктовый сад к стене.

Взяв в руку кисть, Эксия собралась было рисовать, но поняла, что не может работать. Ее разбирал смех. «Подождем до завтра, – подумала она, – когда он увидит, кто именно является наследницей, и узнает, что Франческа лишь бедная родственница».

Но в следующее мгновение она перестала смеяться и ее тело сотрясла дрожь. Смех уступил место страху. Если этот Джеймс Монтгомери смог так легко пробраться в сад, значит, это под силу и тем, кто по каким-то причинам ненавидит отца. Таких людей легионы, и любой из них был бы рад заполучить дочь Мейденхолла ради выкупа. Эти люди…

Эксия упала в обморок.

В ту ночь Джейми сел писать сестрам письмо, как и обещал. «Что же им написать? – подумал он, взяв перо, и улыбнулся. – Они хотят послушать сказку – они ее получат». О молодом человеке, который пытается завоевать любовь девушки, а эта девушка так же красива, как Франческа Мейденхолл.

«Дорогие сестры!

Я встретился с ней. То, чему я научился, спасаясь от измывательств Эдварда, сослужило мне хорошую службу: я перебрался через стену по нависавшей над ней ветке. С собаками не возникло проблем, так как я захватил какую-то тряпку из сарая садовника. Это приключение достойно Джоби!

Наследница Мейденхолла сидела в саду неподвижная, как статуя, и прекрасная, как Венера, и позировала для портрета. Неудивительно, что отец держит ее взаперти: ее потрясающая красота заслуживает гораздо больше внимания, чем драгоценности.

Я не разговаривал с ней, лишь смотрел на нее, купаясь в лучах ее блеска и наслаждаясь ее красотой».

Джейми поднял голову. Да, так и надо продолжать. Приключение и романтика. Что еще способно успокоить их? Надо убедить их, что ему окажут помощь.

«Я расспросил девушку, которая писала портрет наследницы. Она напоминает очаровательного воробушка, пойманного в клетку. У нее острый язычок, она очень умна и собирается помочь мне заполучить руку наследницы. Когда все закончится, я привезу этого воробушка к вам, чтобы она написала ваши портреты.

С любовью, Джейми».

– Какой идиот! – взорвалась Джоби. – Он решил, будто дурнушка поможет ему завоевать руку красавицы! Я ни за что не помогла бы ему.

Несколько раз мужчины, видевшие Беренгарию издалека, просили Джоби представить их ей. И это всегда приводило девочку в бешенство.

– Наш брат влюблен, – тихо произнесла Беренгария.