– Защищай ее, – бросил он и последовал за Томасом подальше от галдящей толпы, которая с каждой минутой становилась все больше и больше.

– Надеюсь, я смогу дать полезный совет.

– Сейчас я готов выслушать совет самого дьявола. Эта… девчонка, смутьянка, совсем лишила меня способности рассуждать здраво.

Томас прокашлялся. То, что Монтгомери лишился способности рассуждать здраво, было очевидно всем. Он давно знал Джейми и всегда поражался, как тому удается сохранить спокойствие в самых трудных ситуациях. Однако эта девушка, кажется, ухитрилась сделать то, что было не под силу войне и опасности.

– Фургон очень красив.

– Красив? – возмущенно воскликнул Джейми. – Ты видел, что она намалевала? Меня! – Он поморщился, потому что царапины и синяк на лице вновь дали о себе знать, потом постарался успокоиться. – Томас, ты бы чувствовал себя по-другому, если бы там нарисовали тебя?

– С моей физиономией мы бы не продали и щепотки пепла.

– Я не позволю, чтобы меня или Франческу использовали для… – его губы презрительно изогнулись, – для того, чтобы продать что-то. Если красота женщины используется для того, чтобы обеспечить успех торговле, значит, наступил конец света.

– Пусть Господь решает, когда быть концу света, – заметил Томас. – Нам предстоит долгое путешествие, и эти несколько недель мы будем вынуждены провести вместе, поэтому, умоляю тебя, не ожесточай девочку против себя еще сильнее. Оставь все как есть, только попроси ее закрасить надписи. Она работала всю ночь, выполняя именно твое приказание. Ты же не предупреждал ее, что нельзя изображать тебя и Франческу…

– Ты собираешься вспомнить каждое слово, что я тогда говорил? – Джейми хотел было провести рукой по лицу, но от легкого прикосновения боль острой молнией пронзила мозг. – Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Скажи им, что нужно сделать. – Он устало махнул рукой. – И все же мне опасно приближаться к ней, потому что меня распирает от желания свернуть ей шею. Загрузи фургоны. Мы выедем завтра утром. – Оглянувшись, Джейми увидел, что рыцари, присланные его родственниками, хохочут, указывая на рисунки пальцами, и понял, что его кузенам вскоре станет известно, в каком глупом положении он оказался.

Джейми схватился за голову и пошел прочь.

– Ты поняла меня?

Эксия, прямо сидевшая на стуле, поджала губы и подняла глаза на Джейми.

– Да, мой господин, – с сарказмом ответила она.

Джейми повернулся к ней. В течение последнего получаса он пытался втолковать ей, насколько серьезно предстоящее им путешествие. Он уже начал побаиваться, что она объявит всему миру о том, что Франческа является наследницей Мейденхолла.

Он уже успокоился после утреннего скандала и, пока загружали фургоны, переговорил с работниками поместья. Судя по тому, что он узнал, Эксия была самим совершенством и в области управления. О чем бы он ни спрашивал – от счетов до перекрестного опыления, – на все получал один и тот же ответ: «Это сделала Эксия». Франческу называли «госпожа Мейденхолл», а Эксия для всех – для старых и молодых, для экономки и свинопаса – была Эксией.

Эксия распоряжалась всем. Как будто она являлась и управляющим, и казначеем в одном лице. Неудивительно, что Франческа боялась ее. В руках Эксии была сосредоточена такая власть, что люди опасались что-либо делать без ее разрешения. «Я прежде спрошу Эксию», – не раз отвечали ему.

Джейми уже многократно спрашивал себя, как получилось, что он составил о ней совершенно неправильное мнение. В первую встречу ему понравилось, как она смотрит на него, будто говоря: «Я тоже чего-то стою!» Но теперь он думал: «Нет ничего странного в том, что она столь высоко ценит себя. Ведь она управляет финансами наследницы Мейденхолла! Да, но мной ей управлять не удастся», – поклялся себе Джейми, глядя на девушку.

– И что же ты поняла? – поинтересовался он.

– Что я не должна создавать проблемы во время путешествия, иначе вы… Так что мне грозит? Меня привяжут к колесу?

– Не совсем. Тебя свяжут и положат в фургон.

– Ах да, я знала, что вы придумали очень жестокое наказание для женщины, которая почти в два раза меньше вас.

Джейми закатил глаза. Ну почему она ничего не понимает?

– Я боюсь не за себя, а за Франческу, – ответил он, едва сдерживаясь. – Ты не понимаешь, как воспринимают ее посторонние. – Ему стало неловко, когда он вспомнил, как Джоби пародировала наследницу. – Деньги ее отца ослепляют людей, и они перестают видеть в ней живое существо. Если узнают, кто она, ее жизнь окажется в опасности.

– А ее жизнь, естественно, очень важна для тебя, потому что ты сам собираешься жениться на ее деньгах.

– Ну почему я решил, что могу доверять тебе? – с сожалением воскликнул Джейми. – Как жаль, что я открылся тебе…

– Но тогда Франческа считала бы, что действительно нравится тебе! – парировала Эксия. – Зато сейчас она предупреждена. – Встав, она устремила на Джейми презрительный взгляд. – Ты утверждаешь, что ненавидишь лжецов, но ты сам худший из них. Ты лжешь женщинам о любви и чести. В тот первый день ты смотрел на меня так, как не смотрел ни один мужчина, а сейчас увиваешься вокруг Франчески в погоне за ее золотом. Кроме того, ты лишил бедную девушку девственности и… – Эксия замолчала, ошеломленная. Она же не собиралась говорить об этом!

Но делать было нечего. Ее руки сжались в кулаки с такой силой, что суставы побелели.

– Что тебе известно о ней? – встрепенулся Джейми.

– Она пришла ко мне, так как знала, что ты находишься в поместье. Бедняжка, она так безобразна, ее лицо… – Эксия перевела дыхание. – Глупенькая, она решила, будто ты любишь ее. Но ты любишь только золото Мейденхолла, не так ли?

Джейми отвернулся, поэтому Эксия не могла видеть его лицо. Воспоминания о ночи, проведенной с той девушкой, преследовали его. Казалось, ему никогда не забыть запах ее волос, а его ладони до сих пор помнили, как нежна ее кожа.

– Что с ней случилось? Я оставил для нее деньги, – повернувшись, тихо сказал он.

– Ты думаешь, я согласилась отправить ее к твоим родственникам? Я отправила ее… – «Куда?» – подумала Эксия и тут же вспомнила, что играет роль Франчески. – Я отправила ее к своим родственникам, к моему отцу и сестрам.

Девушка пристально следила за лицом Джейми. Неужели он не видит, что Диана – это она? И что он испытывает к ней? Почему он был так нежен с Дианой, а сейчас так резок с Эксией?

Эксия набрала в грудь побольше воздуха и холодно произнесла:

– Что касается твоей проповеди по поводу моего поведения – да, я буду держаться подальше от тебя. Что касается Франчески – она была на моем попечении в течение многих лет и, как видишь, осталась жива. Что же касается тебя – признаюсь, ничто не доставит мне такого удовольствия, как забыть о твоем существовании. – Приблизившись к Джейми, она приподняла юбку и присела в реверансе: – Для меня, сэр, вы мертвы. – С этими словами она покинула комнату.

Джейми опустился на приоконную скамью. В течение всей своей жизни он, хвала Господу, был избавлен от каких-либо проблем с женщинами. Полностью. Его всегда забавляло, как Джоби издевается над знакомыми молодыми людьми. Когда этот чертенок переходил грань, ему стоило лишь строго посмотреть на сестру, чтобы она перестала проказничать. Беренгария вообще была ангелом. Королева, которая причиняла так много страданий столь многим мужчинам, улыбалась ему и танцевала с ним.

У него не раз создавалось впечатление, что женщины всего мира улыбаются ему. Но только не эта девушка с огромными карими глазами и потрясающими волосами, такими густыми, такими шелковистыми, такими…

– Ад и пламя! – воскликнул Джейми и намеренно дотронулся до синяка над глазом, чтобы боль прочистила ему мозги.

Она не человек! Она пыталась убить свою красавицу кузину, превратила его самого и Франческу в объект насмешек, издевалась над ним, поставила его в неловкое положение. Ее преступления можно перечислять до бесконечности.