Литмир - Электронная Библиотека

– Дело говоришь, – согласился Гришка Апакидзе, – вот ты точно в скафандр не влезешь.

– Генетика такая. – Горобец снова пошевелил усами и отправил в рот целую котлету с куском хлеба.

Остальные как-то притихли, призадумались.

– Может, нужны офицеры связи для работы на орбите? – предположил белобрысый капитан Прокофьев с подмосковного КИКа.

– Или для службы на лунной базе, – поддержал Идрис Алиев, еще один мечтатель, попавший в наш отряд с полигона Тюратам, известного в народе под более звучным названием «космодром Байконур».

Оба предположения были приняты отрядом на ура. Тревожное сомнение, что едва успело проклюнуться в наших сердцах, исчезло бесследно. Но все же, доедая второе и утоляя жажду компотом из сухофруктов, офицеры усиленно скрипели извилинами: пока мы ни на шаг не приблизились к ответу на вопрос, в каком проекте нам предстоит принимать участие.

К вечеру отряд увеличился на восемь человек. На следующий день – на двенадцать. Добровольцы прибывали и прибывали. Мы с Гришкой только переглядывались, ощущая что-то вроде ревности. Чем больше людей примет участие в отборе, тем мельче окажется сито, через которое нам предстоит пройти.

А еще через день люди стали выбывать.

Руководил обследованием профессор Козлов: он разглядывал нас сквозь стекла очков, точно насекомых. В его желтых глазах читалась циничная усмешка, хотя тонкие губы никогда не посещала даже тень улыбки. Я через какое-то время понял, что профессор тогда уже знал, для чего нас отбирали. И его наверняка распирало от смеха.

Впрочем, на этом этапе нам не удалось выведать ни полслова. Легенда оставалась прежней: тех, кто пройдет обследование, будут готовить для участия в новом космическом проекте. И на этом – точка, подробностей – ноль.

По-моему, доктора проверили каждый мой внутренний орган. Прощупали и даже заглянули внутрь. Не приходит в голову хотя бы один вид анализов, который не пришлось бы сдать. Убедившись, что в обычном состоянии со мной все путем, они взялись проверять меня на самые разные воздействия. Вестибулярный аппарат тестировали на специальном, воистину адском кресле. Затем испытали на устойчивость к перегрузкам в центрифуге, в барокамере – к перепадам давления. Это помимо обычных нагрузок вроде беговой дорожки или турника. А после – снова перебирали по органу.

Мне везло. Организм работал как часы. Других добровольцев Козлов выбраковывал без сомнений и сожалений, стоило ему найти хотя бы малейший изъян в ломаной линии кардиограммы или в сухих цифрах с данными по биохимии.

Козлов, работая с нами, как будто получал садистское удовольствие. Испытания в центрифуге проходили следующим образом. Скорость вращения постепенно нарастала. Время от времени раздавался звуковой сигнал, после которого мы должны были подтвердить, что с нами все в порядке. Когда перегрузки становились такими, что говорить уже было невозможно, Козлов заставлял нас мычать. Если врачи на очередной сигнал ответ не получали – это происходило потому, что испытуемый терял сознание, – центрифугу останавливали и в медкарту записывалось, что доброволец не способен выдержать перегрузок с таким-то значением.

Это длилось три долгие недели. И по утрам нужно было бодро впихивать в себя манную кашу, хлеб с маслом да чай; каждую секунду приходилось держаться огурцом, делая вид, что с тобой все в порядке и что испытания – так, пустяк, плюнуть и растереть. Беседовать с медперсоналом, улыбаться всем. Я ведь уже говорил, что шестеро из нас пожелали отступить. Они вернулись на службу без какого-либо осуждения со стороны остальных.

Но зато теперь мы были полностью уверены, что после этой больнички нас ждет отряд космонавтов. Иначе зачем нас было так мучить? Не в трактористы же нас готовили…

Я не отступил, я прошел все испытания. Моему соседу Гришке тоже повезло, Горобцу повезло, хотя ему пришлось вообще сурово, поскольку он был тяжелее остальных: во время испытаний в центрифуге собственный вес раскатывал Горобца в блин. Всего же из сорока пяти офицеров, отобранных для прохождения обследования, Козлов подтвердил пригодность лишь девятнадцати… Пригодность к чему? Это нам предстояло выяснить в ближайшие дни.

Ветреным утром в институт приехал низенький и круглый, похожий на пушечное ядро, майор и приказал всем, прошедшим обследование, собирать вещи. Пришла пора второго этапа моей космической эпопеи. Но на сей раз пришлось покинуть столицу и переехать в город Калининград Московской области.

Автобус миновал железнодорожный переезд, на несколько секунд притормозил перед КПП, затем проехал за железобетонный забор и остановился перед двухэтажным зданием, которое выглядело словно усадьба помещика. Чуть правее «усадьбы» располагалось строение пониже и посовременнее с рядом высоченных дверей. К дверям мы и направились. «Особое конструкторское бюро-1», – прочитал я на табличке, и сердце мое радостно заухало. Честно говоря, тогда я еще не знал, что именно в «ОКБ-1» проектируют ракеты-носители и космические корабли и что тут находится центр подготовки космонавтов. Но, получается, вроде как предчувствовало сердце-то.

А дальше был недолгий перекур, чай-пирожные в буфете, а потом – подписка о неразглашении в пропахшем лежалыми бумагами кабинете, потом – полутемный конференц-зал, над которым солнцем вспыхнула хрустальная люстра, освещая и нас, и людей, расположившихся во главе стола для совещаний.

Двое – в гражданской одежде, один – в форме. Генерал-майор – ого-го!

Я рефлекторно вытянулся струной, рука судорожно рванула вверх, дабы отдать честь. Само собой, то же самое произошло и с остальными добровольцами. Секундой позднее я с удивлением понял, что генерал – не наш, а бронетанковых войск. Что он тут делает? Ведь не мимо же проходил.

– Вольно, – отмахнулся генерал. – Рассаживайтесь, ребята.

Я посмотрел на гражданских и сразу узнал человека, который проводил со мной собеседование на НИПе. Второй гражданский был постарше, но с таким же пронзительным, почти рентгеновским взглядом. Он-то и начал беседу:

– Меня зовут Михаил Клавдиевич Тихонравов. Я – научный руководитель проекта, для участия в котором выбрали вас, друзья. Мой коллега, – он кивнул в сторону человека, проводившего собеседование, – Семен Степанович Черников, конструктор. Тимофей Иванович Тур, – кивок в сторону генерал-майора, – заместитель командующего бронетанковыми войсками СССР, курирует проект со стороны Министерства обороны. Всех вас, конечно же, волнует вопрос, для чего именно вы понадобились Родине. Должен вам сообщить, и Тимофей Иванович подтвердит, что состояние, в котором находится наша страна сегодня, характеризуется как предвоенное. – Тихонравов сделал паузу, ожег нас рентгеновским взглядом и продолжил: – Ваша служба была, так или иначе, связана с космосом, поэтому нет необходимости читать лекцию о том прорыве, который был совершен в области ракетостроения и космонавтики в течение минувшего десятилетия. Однако в связи с этим появились и новые угрозы. Учитывая, что и советская, и американская космические программы нацелены на Луну, есть основания полагать, что именно там, на Луне, возможны столкновения наших интересов… Столкновения, так сказать, с применением разных типов оружия и боевой техники.

Добровольцы одновременно выдохнули. Шорох такой пронесся, словно роща зашумела.

Война! На Луне! Это нечто невероятное!

Нет, безусловно, война – это плохо. Любая война – это зло. И мы боремся с теми, кто жаждет войны. Выходит, теперь придется побороться за мир и в космосе. Оказаться с такой миссией на Луне, без преувеличения, – почетно. Это честь, черт возьми, для простого офицера вроде меня.

– Сфера ведения боевых действий расширяется, – сухо проговорил генерал-майор. – Мы умеем воевать в поле, на воде и под водой, в воздухе. Теперь мы учимся сражаться в космическом пространстве и на поверхности других небесных тел. И Луна – первая в списке внеземных объектов. Верховный главнокомандующий СССР Никита Сергеевич Хрущев распорядился создать силы быстрого реагирования с постоянным базированием на Луне и на ее орбите. Силы будут включать в себя спутниковую группировку и «танковый кулак», состоящий из специальных, приспособленных для работы в лунных условиях боевых машин. Из добровольцев же предполагается сформировать несколько экипажей для непосредственного управления новыми танками. Вы вызвались, чтобы участвовать в космическом проекте один раз, еще не ведая, чем вам предстоит заниматься, и вам предстоит подтвердить свое намерение снова. Тех из вас, кто согласится продолжить работу с нами, мы начнем готовить, можно сказать, с нуля.

3
{"b":"263926","o":1}