– Клацни там «play», – машет рукой Жмен в сторону магнитофона, валяющегося на заднем сидении в компании кучки кассет без коробок. Магнитолы в тачке нет, и батя Жмена возит с собой старую «Беларусь 302», которую однажды залил водой, и решил просушить в микроволновке. После этого несчастный кассетник оплавился по краям, став жутким и зловещим, как Фредди Крюгер, но продолжает худо-бедно работать.

Из колонок «Беларуси» замурлыкал Лагутенко:

– Достала… Морская… Меня болезнь…

Мы хором орём:

– Сушите! На вёслах! Садимся! На якорь!!!

Ветер, свистящий в опущенных окнах, вытягивает слова и музыку из салона, и уносит в накрывшую проспект ночь.

На развязке уходим вправо, к Теремкам-2. Останавливаемся у супермаркета «Велика Кишеня», который по привычке все называют универсамом. Несмотря на враждебный Колосу статус Теремков, в детстве почти все его обитатели, включая меня, вместе с родителями вынуждены были посещать этот магазин, так как на Колосе были только маленькие и пустые гастрономы. Впрочем, и сейчас нам приходится ездить в новый торговый центр, «Магеллан», чтобы сходить в кино – оба кинотеатра на Колосе, «Загреб» и «Прогресс», давно приказали долго жить. А летний в парке и вовсе спалили.

Шмат стоит в оранжевой световой колонне под фонарём, в каком-то идиотском вельветовом пиджаке – должно быть, отцовском, потому как карманы болтаются где-то в районе Шматовых коленей.

– Ты б ещё галстук одел, – хохочет Жмен, когда Шмат, потеснив Костю и магнитофон, забирается в машину, и они поехали дальше.

– Ага. И в носок заправил, – добавляю я.

– Мы же к дамам едем. Надо выглядеть прилично. Не то что вы, в кенгурах.

– Да уж, эти дамы оценят твой прикид, не сомневайся, – продолжает смеяться Жмен, перестраиваясь в правый ряд, и ныряя во дворы. Между Костей и Шматом кассетный «Мумий Тролль» орёт «Владивосток 2000».

– Ты уже решил, куда поступать будешь, а, Шмат? – спрашивает Жмен.

– Никуда. Мне ж только семнадцать, до призыва год ещё…

– И что с того? Будешь фигнёй страдать? Приткнулся б уже куда-нибудь… – покачал головой Жмен, который сам собирался после школы идти в армию. – Вон, на Карася посмотри. По любому поступит куда-то... Приличный человек потому-то, не то что ты.

– Ага, приличный... По ходу твой приличный человек, судя по роже, сейчас обрыгает тебе салон.

– Чего?!

Меня на миг действительно окутала дурнота от выпитого, и пропитавшей салон «запора» бензиновой гари. Если б дело было днём, по жаре, точно блеванул бы.

«Запор», рыча, замирает у забора детского садика, за которым наискосок и параллельно друг другу, как полосы на батоне, стоят пять общаг. Вроде как вторая – нужная, швейно-парикмахерская. Рычание движка стихает, кусок забора с буквами «УЙ», залитый светом яркой фары, вновь тонет в черноте.

– А вы взяли поесть-попить? Ну, в смысле бабам? – спрашивает Шмат, когда мы вылазим из машины, и Жмен запирает ключом обе двери. Я открываю багажник, и вытаскиваю из-под вороха грязного тряпья бутыль с вином.

– Ох как, мать вашу, обворожительно… – качает головой Шмат. – Увидят эту пыльную балсанку, и сразу из одежды на вас выпрыгнут.

– Ты не выделывайся, а предложи что-нибудь получше, – бурчит Жмен.

– Вон ларёк круглосуточный. Там «Амаретто» есть.

Шмат кивает в сторону сияющей у одного из подъездов будки.

– Ух ты какие слова знаешь… – снова качает головой Жмен, втыкая в зубы сигарету. – А бабло где взять, а, Шмат, на твоё вот это… ну, на то, что ты сказал?

– У меня полтаха есть, – гордо выпрямляется Шмат во все свои метр семьдесят два. У Жмена блестят глаза. И это наверняка не только свет фонаря в них отражается.

– Ну так погнали, чего стоим.

У ларька топчется два типа, похожих на космических пиратов из «Гостьи из будущего». Один высокий, здоровый и пузатый, с бритой башкой, другой – вытянутый кучерявый дрищ. Вспоминаю, как звали чуваков из фильма – Крыс и Весельчак У.

– Слушай, ну всего пятьдесят коп не хватает же! – ноет Крыс у светящегося окошка. Изнутри вылетают облачко сигаретного дыма, и слова продавщицы:

– Ну вот как их накопаете, так и приходите.

– Та ладно тебе!

– Слышь, чувак, дай мы купим, а там дальше будете… – говорит Жмен, приближаясь к амбразуре оконца.

Крыс поворачивает к нему лицо. На лбу у него пара-тройка шрамов. Один свежий.

– Вы кто такие вообще? – говорит Крыс.

Я качаю головой. Плохо дело, сразу видно.

– Тебе не пофигу? Отойди, дай купить.

– А чё ты ко мне на ты, а? Ты, червь рахитный…

– Тебе шрамов на лбу мало? Новых наделать? – огрызается Жмен.

Потом всё происходит очень быстро.

Крыс бьёт правой, но Жмен уклоняется, успевает врезать левой в челюсть. Удар слабый, но на миг дезориентирует Крыса, который тут же пропускает куда более злую подачу в табло, и хватается за хрустнувший нос. Пятится назад, из пальцев бежит кровь.

Весельчак тут же уматывает за угол дома, в темноту, с криком «пацаны-ы-ы!!!». Эхо крика отфутболивают стены серых башен шестнадцатиэтажек.

Ещё один удар Жмена, и Крыс, зацепившись за бровку, падает на украшающего клумбу лебедя из старой покрышки.

– Та-а-ак… А ну-ка погнали отсюда, бегом! – шипит Шмат, и мы уматываем к «запору». Бежим мимо тачки в тень между гаражами, но Жмен останавливается.

– Чего ты! Давай быстрей! – машет рукой Шмат. – Там этих гнид небось стадо целое бежит!

Из-за угла, за которым исчез Весельчак. слышно подтверждающее многоголосье. Крыс, сплёвывая кровь на асфальт, поднимается. Тётка в ларьке хлопает окошком.

– Ща, погодь… – бормочет Жмен. Открывает багажник, хватает прихваченное в гараже тряпьё, и несётся в темноту. Следом в пропахший мочой проём между гаражами ныряют Шмат и Костя.

Прижавшись к ржавой стенке, скрытые тенью, мы наблюдаем за толпой, высыпавшей под яркий свет фонаря. У некоторых в руках блестят кастеты, все шарят взглядами по окрестностям. В центре гулко матерящегося роя пошатывается Крыс, с измазанной в крови рожей, как индеец в боевой раскраске.

Шмат тихо дёргает меня за плечо, и мы углубляемся в лабиринт гаражей. Заросли ржавых коробок позволяют по-тихому обойти детский сад, и подобраться к общагам, не привлекая внимания Крыса, Весельчака и их своры. Впрочем, они явно продолжат искать нас, и могут вскоре добраться сюда. А значит, следует поторопиться…

– Шмат, давай ты первый лезь…– кивает Жмен на тёмную коробку, высившуюся перед нами. Он говорит тихо, чтобы нас ненароком не услышали жаждущие знакомства друзья Крыса.

Я только сейчас понимаю, что через дверь в общагу вечером не попасть, если нет пропуска.

– Я… Чего? Куда лезть? – пялится Шмат на светящиеся окна. Первые два этажа от набегов посторонних защищают решётки. Их тёмные прутья поблескивают в оконном свете, как будто…

– Да они ж солидолом обмазаны! – кричит Шмат.

– Тсс, дебил!

Жмен прикладывает палец к губам, потом кивает, и протягивает нам тряпьё, прихваченное из багажника.

– Потому я эту рвань и захватил. Знал, что вы не додумаетесь.

– Так а куда забраться-то нужно?

– Вон туда. На третий этаж. Там окно на кухне открыто…

– Блин…Стремновато…

– Ну, можешь тут остаться. Те пацаны с тобой с радостью в футбик зашпилят. Твоей башкой.

– Нет уж, этот матч я лучше пропущу… Ладно, полез я...

По мусорному баку Шмат проворно, как мартышка, забирается на козырёк подъезда, там надевает спецовку и рабочие перчатки. Потом быстро двигается вверх, перебирая руками и ногами как ящерица, и ныряет в окно третьего этажа. Он похож на ниндзю, проникающего во вражеский замок.

– Давай сейчас я А ты мне потом вино закинешь, – говорит Жмен, и начинает забираться. Я опасливо озираюсь по сторонам: кажется, голоса в гаражах становятся ближе.

Жмен неуклюжий и корявый. Думаю, ходячее дерево из «Властелина колец» и то быстрее залезло бы в то окно. А этот валенок пару раз едва не сорвался ещё когда с мусорника на подъезд перелазил.