Раздав присутствующим темно-синие папки с тремя красными полосками, адъютант Карунов отсалютовал всем и быстро удалился.

– Прошу внимательно ознакомиться с информацией по недавнему происшествию, господа, – требовательно объявил генерал.

Последние десять лет Буф энд Дерома правил этим маленьким подводным царством и ни на минуту не позволял себе ослабить хватку, всем и каждому доказывая собственную незаменимость на столь высоком посту. Совещания проводил коротко, предпочитая не тратить ценное время на пустые разговоры.

Находившиеся в зале бригадиры, раскрыв папки, стали внимательно вчитываться в короткое, но вполне ёмкое донесение.

Шесть офицеров. Именно столько подводных патрулей, отвечающих за сохранность одного из самых масштабных морских секторов, состояло на службе в Форте Готли. И каждый из бригадиров был своеобразным покровителем над отведённой ему территорией, всецело отвечая за любое даже незначительное происшествие. Неважно, произошла ли там мелкая стычка нечеловеков, или в подводном рукаве завёлся жержень-убийца.

Внимательнее всех в донесение вчитывался бригадир Рут Кимпл. Именно в его секторе располагалась эта злосчастная впадина Око-Луч. Главным образом его интересовали выводы, сделанные высшим руководством. Штабные мурены, словно бездушные машины, никогда и никому не делают послаблений, не смотрят на былые заслуги. Для них существует единственная цель – прикрыть свои задницы, остальное абсолютно не важно. Да и как может быть иначе – с поверхности всегда виднее, что творится в водном мире. И вот когда эта самая ясность превращается в репрессивные действия, тогда и начинается самое ужасное.

Дочитав донесение, Кимпл несколько раз пробежался взглядом по двум последним строчкам, из которых следовали весьма нехитрые выводы. Во-первых, ему надлежало в самые короткие сроки восстановить хронологию событий гибели батисферы Псион, а во-вторых – как бы он ни старался и ни проявил себя при расследовании, ему, как покровителю данного квадрата, стоит готовиться к жёсткой штабной трёпке.

– Все понял? – заметив на лице Кимпла явные признаки недовольства, поинтересовался аншеф-генерал.

– Так точно, сэрг! Все яснее ясного.

– Вот и замечательно! Посему, слушайте мою команду. Рубл Бол и Свиден патрулируют сектор Ленивая Барракуда, Страдбег – поступаешь в резерв к вахтенному и находишься в постоянной боевой готовности, а ты Губст – выплываешь на происшествия, что бы и где ни случилось. Всем всё понятно? – уточнил Титан.

– Один? На все сектора? – раскрыв рот от удивления, всполошился бригадир Губст.

– Да. И если будешь вякать, солёный хрясь, спишу наверх, так и знай!

Генерал частенько пугал таким немудреным наказание зарвавшихся подчинённых. Это там, на суше или на островных штабах, считалось, что служить глубинщиком подобно смерти. Тот же, кто хоть месяц продержался на базе-коконе, уже не представлял себе жизни на поверхности. Нет, конечно же, были и страхи, и мразина болезнь, когда окружающий мир начинает давить с такой силой, что хоть на стену лезь. Но в целом подводный мир чаще манил, чем выталкивал наружу. В основном чары его действовали на авантюристов, отчаянных путешественников и тех, чьё прошлое навсегда закрыло им дорогу на сушу.

– Итак, разбор закончен. Все дополнительные инструкции позже, – подвел итог генерал и, дождавшись пока бригадиры покинут зал, придержал за локоть Кимпла: – Для всех, но только не для тебя.

Рут всё понял без лишних объяснений – слишком уж долго он служил под началом аншефа Дерома. Ни одно слово тот не произносит сгоряча, случайно или по причине рассеянности. Генерал был слишком умным человеком и отличным стратегом, чтобы списывать собственные неудачи на высокий чин.

Когда они остались одни, аншеф, сцепив руки за спиной, приняв свою излюбленную позу, начал кружить по залу, напевая какую-то странную монотонную мелодию. Так генерал размышлял. Особенно когда обстоятельства требовали принять важные решения в кратчайшие сроки, без долгих совещаний и топтаний на месте.

– Ты пока присядь, – велел он бригадиру.

Рут не стал спорить – быстро вернулся на место и вновь раскрыл папку с особыми поручениями.

– Вот-вот, молодец, – одобрил его действия аншеф. – Изучай, мало ли что мы с тобой, братец, упустили. А оказаться в дураках нам сейчас ну никак нельзя.

Бригадир кивнул:

– У нас есть всего сто шестьдесят восемь часов. Не так много, чтобы дать оценку несчастному случаю, будь он неладен! И выстроить свои версии… Это диверсия, – добавил он мимоходом.

– Что? – слова бригадира выдернули Дерома из трясины вязких мыслей. – Ты это о чём?

Реакция аншефа заставила Рута нахмуриться, и растерянно пожать плечами:

– Я говорю о гибели шелфа Псион. Считаю, что это не простое стечение обстоятельств. Алонсо бы никогда не полез в расщелину Око-Луч, если бы команде грозила реальная опасность. А в его опыте, лично я не сомневаюсь.

– Вот как? – удивился аншеф. – Откуда такие смелые выводы?

Бригадир немного замялся, но все же ответил:

– Ещё в Тарте мы учились с капитаном Хуаном Алонсо в одной бригаде глубинщиков. Его очень хорошо оценивал наш наставник – бриг-интендант Георг Разумовский. Учебный сул всегда хвалил Алонсо за холоднокровие и умение всесторонне оценивать сложившуюся ситуацию.

– Хочешь сказать, что, если бы капитан не был уверен в безопасности выбранного курса, он никогда не пошёл бы на погружение? – аншеф остановился и повернулся в сторону Рута.

– Более того, – кивнул бригадир, – он имел самый высокий порог устойчивости, сэрг.

– Получается, Глубина тут тоже ни при чём, – сделал очередной вывод Дерома.

– И уж никогда я не поверю, что Алонсо ввязался в какую-нибудь авантюру с нечеловеками. Он ненавидел их пуще, чем адмиралтейских мурен.

– Так-так… а вот это уже интересно. Хорошо, тогда предположи, при каких обстоятельствах батисфера Псион разлетелась на куски, находясь на глубине порядка пятисот футов?

Аншеф никогда самостоятельно не управлял подводными судами. Более того, за его весьма долгую военную карьеру ему так ни разу и не удалось сдать экзамены на командование шелфом либо какой другой более скромной по размерам батисферой. Порой хорошим управленцам не требуется техническая сноровка, и руководство адмиралтейства, подтвердив данный факт, закрыло глаза на это несоответствие с внутренним уставом. В отличие от своих коллег, генерал Буф Дерома не стеснялся данного пробела в знаниях и с лихвой компенсировал его за счёт опыта подчинённых. Когда возникала такая необходимость, он вызывал к себе лучших подводников и просил их смоделировать ту или иную ситуацию, задав исходные данные. И уже на основании полученного ответа начинал действовать.

В данном случае генерал выбрал самого опытного бригадира, способного в одиночку, без единого прибора, проложить курс через пролив Лопсте и утереть нос любому надводному капитану.

Уставившись на полированную поверхность круглого стола, Кимпл не спешил с ответом. Словно Береговой оракул он пытался до мельчайших подробностей воссоздать события вчерашней трагедии. Лишь потом, оторвавшись от бесполезного созерцания, осторожно произнёс:

– Думаю, Алонсо сам напросился на внеочередное инспектирование сектора Око-Луч.

– С чего ты решил? – аншеф-генерал слегка напрягся.

– Дело в том, что за последние десять тысяч часов мои доклады в Отдел подводной доминанты не содержали ровным счётом никакой информации, которая заслуживала бы отдельного внимания с их стороны. Рутинное описание дна, порогов, течений, движения нечеловеческих особей. Больше ничего, ни строчки с литерой первой важности.

Насупившись, Буф Дерома кивнул, мол, можешь продолжать.

– Насколько мне известно, для проведения инспекции сектора, закреплённого за подводным коконом, необходимы достаточно веские основания.

– Несомненно.

– Отсюда напрашивается вопрос: какого дряхлого бряха Алонсо потащился в эту дыру? – Кимпл сделал небольшую паузу, а затем закончил: – Я считаю, мы можем до хрипоты искать причину, будто иголку в стоге сена. И даже попытаться воспользоваться связями наверху, чтобы узнать текст записи из бортового журнала Псиона, но истины так и не отыщем.