Сэмми протянул Уайли распечатку файла ФМВ и сказал:

– Забудь о том, что тебе известно. Тони провел сравнительный анализ.

Уайли читал распечатку и бледнел просто на глазах. Оторвавшись наконец от бумаги, он сказал:

– Но я слышал, что тот парень на озере Тахо так стукнул Фонтану дверью по черепу, что у него мозги из ушей полезли. Тот, кто мне об этом рассказывал, божился, что так оно и есть.

– Мне тоже об этом говорили, – сказал Сэмми.

И Валентайн слышал именно эту историю – его источником был не кто иной, как Билл Хиггинс. Именно поэтому он и сбросил досье Сонни в ФМВ.

– Значит, то был не он, – решил Уайли.

– Не хочу даже рассуждать на эту тему, – раздраженным тоном произнес Сэмми. – Знаю одно: когда я услышал смех этого Фонтэйна, то сразу понял, что когда-то с ним сталкивался. И это досье подтверждает мои подозрения. Нас обокрал лучший шулер на свете. И теперь мы должны сделать все, чтобы такое не повторялось.

– Господи Иисусе! – пробормотал Уайли, отпил из своего стакана и протянул его Сэмми.

– Ваше здоровье! – произнес начальник службы охраны и наблюдения и залпом проглотил остаток.

– А ты сам с Фонтаной дело имел? – спросил Уайли.

– Давным-давно, – сказал Сэмми, вытирая рукавом рот. – Если ты что подумал, то могу сказать: теперь Фонтана ко мне никаких симпатий не испытывает.

Уайли растерянно повернулся к Валентайну:

– Но почему мы?

Это был хороший вопрос. Зачем Фонтане выдавать свое новое лицо – явно из-под ножа высококлассного пластического хирурга – в таком низкопробном заведении, как «Акрополь»? Фонтана не мог не понимать, что пятьдесят тысяч для «Акрополя» большая потеря и казино сядет ему на хвост.

– Не знаю, – откровенно признался Валентайн.

– Вам приходилось его арестовывать? – спросил Уайли.

– Нет.

– У Тони свои счеты с Фонтаной, – сказал Сэмми.

– Правда? – уточнил Уайли.

Валентайн только кивнул в ответ.

– Ну что ж, – сказал питбосс. – Может, сейчас у вас появится шанс с ним поквитаться.

– И кто сообщит Нику? – спустя некоторое время спросил Уайли.

– Ты и сообщишь, – сказал Сэмми.

– Я? Наверное, это следует сделать Тони. Он же его вычислил.

Сэмми в задумчивости взглянул на Валентайна:

– Вы сможете?

При обычных обстоятельствах Валентайн ни за что бы не согласился – он не любил выступать в роли гонца, доставляющего дурные вести. Но Сэмми выглядел по-настоящему больным, а Уайли явно надрался.

– Ладно, – согласился он.

– Ну а теперь решим, кто отвезет вас к нему, – сказал Сэмми, выудил из кармана полудолларовую памятную монету с профилем Кеннеди и подбросил ее в воздух. Монета лениво вращалась над их головами. Схватив ее, Сэмми спросил Уайли:

– Орел или решка?

– Орел, – ответил Уайли.

Сэмми разжал кулак:

– Решка. Ты проиграл.

– Ну почему я у тебя никогда не выигрываю?

Валентайн чуть не расхохотался. Подобно семидесяти процентам человечества, Уайли, скорее всего, назвал бы орла. Вот почему шулера всегда носили с собой монету, у которой с обеих сторон была решка.

– Понятия не имею, – ответил Сэмми.

– Кажется, у Ника гости, – сказал Уайли, направляя свой «Бьюик» к подъездной аллее дома, более смахивавшего на дворец. Время шло к одиннадцати, а дом и вылизанная лужайка были освещены словно платная автостоянка.

– Как вы определили?

– Подъездная дорожка пуста. У Ника четверо слуг. Когда он приглашает даму, то дает им выходной.

– У этого парня есть класс.

Уайли припарковался у парадной двери. Выбираясь из машины, Валентайн насчитал восемь полированных колонн, поддерживавших мраморный портик. История либо превозносила людей, которые при жизни возводили храмы в честь самих себя, либо насмехалась над ними, так что Ника ждала еще масса неожиданностей – впрочем, вряд ли коротышка грек об этом когда-либо задумывался.

Уайли позвонил. Где-то в глубине дома гулко отозвался гонг. Поскольку дверь так и не открылась, Уайли вдавил кнопку на домофоне. Из черного ящичка послышался недовольный голос Ника:

– Ну?

– Это Уайли и Валентайн, – сказал Уайли.

– Знаю. Вижу вас на мониторе, идиот. Что это вам не спится?

Уайли смахнул с домофона паутину и почти прижал губы к микрофону: он не знал, один Ник или еще с кем, и стоит ли гостю или гостье слышать, о чем он тут будет говорить…

Да, подумал Валентайн, этот питбосс – тот еще идиот!

– Надо поговорить, – полушепотом сообщил Уайли.

– А разве мы сейчас не этим занимаемся?

– Непосредственно. То есть лицом к лицу.

– Mano a mano? А зачем? Ты что, по морде мне дать хочешь?

И из домофона послышалось довольное ржание, сопровождаемое женским хихиканьем. Валентайн живо представил себе картину. Для Ника секс был чем-то вроде наркотика – в таких ситуациях он становился счастливейшим человеком на планете.

– У нас плохие новости, – пояснил Уайли.

– Насколько плохие? – в голосе Ника появилась озабоченность.

– Нам надо сообщить вам об этом лично.

– До того серьезно?

– Да, Ник, это серьезно.

Послышалось что-то вроде всплеска, и дверь, зажужжав, отворилась.

– Только ноги вытрите, – сказал Ник.

Они вытерли ноги и вошли во дворец площадью под тысячу квадратных метров – каким-то образом, после шести официальных разводов и бесчисленного количества судебных тяжб с претендовавшими на алименты любовницами, Нику удалось его сохранить. Опрашивая служащих отеля, Валентайн слышал о хоромах Ника, но все равно не был готов к столкновению с этим кошмаром. Спроектированный тем же безумным греком, который строил «Акрополь», дворец был украшен фресками, где среди разнообразной флоры и фауны резвились нимфы и нимфетки, застигнутые в различных позах и на различных стадиях половых сношений с персонажами древнегреческого пантеона.

– Боже правый! – не удержался Валентайн от тихого восклицания.

– Это что-то! – восхитился Уайли. Направляясь в гостиную, он спросил: – Хотите выпить?

– Только воды.

Мраморный бар имел форму фаллоса. Уайли налил из-под крана воды, потом достал из холодильника пару бутылок безалкогольного пива. На барной стойке Валентайн увидел стакан с остатками какого-то коктейля и следами оранжевой помады на ободке.

– Новенькая, похоже, – отметил Уайли.

С уже открытыми бутылками он направился по коридору к личным апартаментам хозяина и постучал в дверь.

– Входите, – пригласил Ник. – Мы здесь все свои.

Апартаменты тоже были гигантскими – здесь поместился бы весь дом Валентайна, да еще бы место осталось. И мебели здесь было побольше. Уайли остановился в центре комнаты, высматривая босса.

– Сюда, тупица.

Уайли расплылся в улыбке. Валентайн проследил за его взглядом: через открытую дверь видна была ванна-джакузи с Ником; на коленях у него пристроилась молодая девица, и Ник продолжал заниматься с ней любовью.

– Вот это да! – восхитился Уайли.

Ник помахал им рукой. Голова девицы повернулась ничуть не хуже, чем у героини Линды Блэйр в «Экзорцисте», и Валентайн увидел, что это Шерри Соломон.

– Устраивайтесь поудобнее, – пригласил Ник.

В углу находилось что-то вроде зоны отдыха. Уайли уселся на кожаный диван, Валентайн опустился в мягкое кресло, имевшее форму человеческой ладони. Уайли вполголоса произнес:

– Зря Ник трахается с персоналом. До добра это не доведет.

– Вот и скажите ему об этом, – посоветовал Валентайн.

– Да уж, придется.

И Уайли принялся посвящать Валентайна в подробности сексуальной жизни Ника с таким видом, будто это и так была широко доступная информация. Судя по рассказу, то самое, из-за чего он всю жизнь влипал в неприятности, и составляло его истинное величие. А именно: отношение к женщинам. Ник любил каждую, до которой мог дотянуться своими жадными ручонками. И если они соглашались, он превращал их жизнь в сказку: щедрые подарки, неослабное внимание, лимузины, лучшие места на лучших шоу, свежие розы каждый день – короче, все, что только их душа пожелает.