Отстегнув привязные ремни, он оттолкнулся от кресла и поплыл к рубке. На ходу вспомнил о бортпроводнице, перевернулся вниз головой:
— Спасибо, Светлана. Вы привели меня в чувство, — и впервые за все время рейса улыбнулся. — А ведь это вы присутствовали на том удивительном чаепитии, когда родилась Система? Не так ли?
Он шевельнул плечом, скосил глаза на приближающуюся дверь рубки, слегка повел руками, как бы отталкиваясь от воздуха, и тело его заняло в пространстве нужное положение. Мягко спружинив ногами о переборку, Василий Федорович точно рассчитанным движением коснулся ручки и исчез за дверьми.
Михаил Субботин изучал керн, поднятый с глубин долины Хэдли, где недавно началось бурение первой на этом участке скважины. Закончив описание пород, он отобрал образцы для изучения их под микроскопом. Внешне образец лунобазальта мало отличался от других кусков керна, но изготовленный из него шлиф оказался необычным: в массе радужных пироксенов и полосчатых плагиоклазов под микроскопом отчетливо вспыхивали хорошо ограненные зерна кварца с характерным волнистым угасанием. Некоторые из них слегка желтили, что свидетельствовало о недостаточной доводке шлифа, хотя тонкая пластинка лунобазальта была на свету вполне прозрачна… Нет, это не укладывалось ни в какие схемы! Весь его практический опыт на Луне восставал против такого несообразия. Даже на Земле кварц в базальтах встречается сравнительно редко, и обогащение им образца говорило о каких-то нарушениях в условиях образования этого базальта. Впрочем, можно ли его называть базальтом? Пожалуй, по своему составу он ближе к андезитам. Но тогда можно говорить о дифференциации магмы на этом участке, а значит…
Субботин вдруг вспомнил: вчера привезли керн этой скважины с более глубоких горизонтов, а он даже не удосужился его посмотреть. Он выскочил из кабинета и помчался по коридору, додумывая на ходу. Если это дифференциация, то, значит, на Луне происходило не только извержение вулканов, но и остывание расплавов в глубинных очагах, и возможна концентрация рудных минералов, как и на Земле…
Он едва не столкнулся с Майей, которая, увидев его, остановилась на перекрестке вырубленных в базальте коридоров.
— Куда летишь, сумасшедший?
Она улыбалась, и лицо ее светилось радостью, будто они не встречались по крайней мере месяц. Ему тотчас передалось ее настроение, и он стал рассказывать о своей находке.
— Ты меня не слушаешь, — обиженно прервал свои объяснения Михаил.
— Прости, пожалуйста! Я давно тебя не видела таким взъерошенным! И потом, — она улыбнулась, — ты мчался так стремительно, что, казалось, вот-вот взлетишь, перебирая ногами в воздухе!
— Глупости, — тряхнул головой Субботин. — Всегда ты что-нибудь придумаешь!
— Да я все поняла, — она виновато поглядела ему в глаза. — Просто это было так необычно, и я не могла отделаться от мысли, что ты сейчас вспорхнешь. Ну, не сердись, пожалуйста.
Майя погладила его пальцами по лбу, как бы разглаживая морщинки:
— Ну, беги к своему открытию, только не забывай все-таки, что здесь нет земного притяжения!
Проводив Михаила взглядом, она свернула направо и неторопливо направилась к новому участку оранжереи. Это был предмет ее особых забот. На нем заложили сад, и для окультуривания лунного грунта между деревьями были посажены наиболее неприхотливые овощи и бобовые. Оглядев бледные листья свеклы, она вздохнула. В реголите, который вместе с обезвоженным торфом послужил основой почвы, не хватало важных для развития растений микроэлементов, особенно меди и цинка, да и с калием тоже было туговато. Майя потрогала бледно-зеленый, с темными прожилками лист. Да, это типичные признаки калийного голодания, надо снова давать подкормку, а калийных удобрений оставалось совсем мало. И на старом участке похожая картина, хотя в меньшей степени. Даже там после переработки ботвы и листьев в органическое удобрение калий частично выпадал из кругооборота вещества. В этом еще предстояло разобраться…
Она приняла оранжерею в запущенном состоянии. Ее предшественник, не сумев обеспечить станцию овощами, списался на Землю. Майя поморщилась. Ей не доставляло удовольствия вспоминать эту встречу. Люди подобного типа вообще претили ей, а этот заслужил неприязнь всей их четверки еще со времен поступления в институт. Когда она впервые вошла в лабораторию оранжереи, он сидел, развалясь в кресле, и смотрел спортивную телевизионную программу с Земли по каналу видеосвязи. Ничуть не смущаясь, как человек, который полностью отрешился от этого мира и может пренебрегать мнением здешнего общества, он оглядел ее с головы до ног и сощурился. Губы его тронула ироническая усмешка.
— А, старая знакомая. Где же ваш рыцарь? Полетел к звездам?
Она не узнала его сразу все-таки прошло семь лет, однако усмешка кого-то напоминала.
— Извините, но я вас не знаю.
Он приподнялся, дурашливо шаркнул ножкой:
— Разрешите представиться. Мовшович! И снова бухнулся в кресло.
— Командор? — вырвалось у нее от удивления его старое прозвище. — Как же вы сюда попали?
— Уметь надо, — с видом превосходства покачал он закинутой на ногу ногой, оглядел ее, как бы определяя степень ее наивности, но тут же спохватился, независимо расправил плечи и добавил буднично и спокойно: — Окончил сельскохозяйственный. Хорошие специалисты — всегда дефицит.
— Почему же вы возвращаетесь на Землю?
— Свое отработал. Да и условий здесь не создают. У людей настоящая почва, с шарика, а эти, — он кивнул на стену, подразумевая руководство станции, — решили сэкономить. Натащили лунной пыли. Ничего толком не растет.
После того, как Мовшович передал дела и уехал в космопорт, она поделилась своими сомнениями с начальником станции.
— Доля истины в его словах есть, но на Копернике наши соседи давно освоились на реголите и получают прекрасные урожаи. Пожалуй, даже лучше, чем на натурпочвах.
— Может быть, там лунная пыль имеет другой химический состав?
Яковлев слегка сморщил нос, будто собирался чихнуть, но передумал.
— Не надо называть реголит лунной пылью. Реголит — это комплекс частиц различной величины. Даже когда в нем преобладают частицы, соответствующие по размерам земной пыли, по своим физическим особенностям они резко отличны. И поверьте мне как химику, что существенного расхождения между нашим реголитом и реголитом из окрестностей кратера Коперник нет. Что же касается Мовшовича, то мне кажется, у него не хватало настоящей увлеченности, живой искры, что ли… Как-то слишком трезво, реалистично он все делал. Нет, с точки зрения науки, повидимому, все как полагается! Но без души, без огонька! А растения — все-таки живые организмы. Говорят, они даже что-то там чувствуют.
— Есть такая легенда, — засмеялась Майя. — Не в смысле, конечно, чисто физиологической чувствительности. Это давно известно. А в смысле выражаемых ими чувств. И, если честно, я в нее верю!
Ей удалось навести порядок в оранжерее, и станция стала получать свои овощи, пусть не в изобилии, но в определенном достатке. И все же полезная площадь оранжереи была маловата, чтобы обеспечить потребности такой станции, как Эратосфен.
Первоначально здесь предполагался пункт астрономических и астрофизических наблюдений, но геологи, прослышав о проекте, настояли на строительстве небольшой станции, поскольку этот район по геологическому строению считался самым молодым на Луне и заслуживал изучения в первую очередь. Выбор пал на гору Лебедь. В плане, с высоты орбитального полета, она действительно напоминала летящую птицу с длинной вытянутой вперед шеей и кратером-глазом на голове. Геологи подтвердили, что гора является достаточно древней структурой среди молодых образований, связанных с кратерами Коперник и Эратосфен.
Проявлений вулканизма, опасных последствиями- развитием разломов и трещин, приводящих к катастрофической утечке воздуха из помещений станций, на Лебеде не наблюдалось. Этот фактор, гарантирующий безопасность будущих исследователей, оказался решающим. Кратер Эратосфен, расположенный в западной оконечности лунных Апеннин в двадцати с небольшим километрах от станции, дал ей название, а ближайшая, одна из самых молодых геологических структур-кратер Коперник, стал первым объектом исследования. Изучение кратера Коперник пошатнуло устоявшееся мнение о метеоритном происхождении большинства лунных кратеров. Это был типичный вулкан с вязкой лавой андезитового состава. Именно вязкость лавы, потерявшей при извержении летучие компоненты — газы и пары воды, приводила к образованию плотной лавовой оболочки над вулканическим очагом. При возобновлении активности эта оболочка долго сдерживала извержение, пока не образовалось критическое давление, разрешавшееся взрывом необычайной мощности. Именно серия таких взрывов привела к образованию сложной системы валов вокруг кратера и линейных выбросов, известных под названием «светлых лучей». Уже при затухании вулканической деятельности в центре кратера из остатков расплава магматического очага выдавливался андезитовый шпиль в виде центральной горки, подобно земному вулкану Мон Пеле.
