– Вот, друзья мои, слева от вас – Карнакский храмовый комплекс. А впереди – дворцы и храмы Луксора. На этом месте стояли древние Фивы – столица Нового царства. Впрочем, Фивы – название позднее, греческое. Сами жители предпочитали другое название – Уасет, что значит Город. От его великолепия почти ничего не осталось. А какими были древние Фивы, вы можете представить, посмотрев направо.

Иван и Катя дружно повернули головы. На берегу – подсвеченный лучами восходящего солнца – стоял великолепный белый дворец. Вокруг него раскинулись сады и бассейны, хозяйственные постройки и дома вельмож.

– Это наш Центр, настоящий оазис посреди пустыни, – торжественно произнёс профессор Жуков. – Главное здание представляет собой точную копию древнего дворца Тутмоса Первого.

– А что там дальше, за дворцом? – спросил Иван, глазами показав в ту сторону, где громоздились параболические антенны, зеркала, изоляторы.

– Там находится Хронопорт – энергоблок и генератор, обеспечивающие пробой пространства-времени и перемещение Туда и Обратно.

– А что это за длинная белая труба, выходящая прямо к Нилу?

– СанТон – Санитарный Тоннель. Каждый раз перед и после перемещения мы проходим обязательный микробиологический контроль. Не дай Бог занести в Прошлое какую-нибудь инфекцию! Да и в Наше время из прошлого ничего такого заносить не хотелось бы.

– А что это за белые колонны, там, на берегу Нила? – спросила Катя.

– Это ТВВ – Точка Входа-и-Выхода.

– Так это и есть машина времени? – спросила Катя.

– Да. Собственно, весь комплекс Центра представляет собой стационарную машину временных перемещений.

– А как работает ваша машина времени?

– Машина времени включается только со стороны Будущего. И только лишь на то короткое мгновенье, которое необходимо для нашего перехода Туда или Обратно. Пробой пространства-времени – довольно энергоёмкое мероприятие. Поэтому всё остальное время – в целях экономии энергии – канал времени закрыт.

– Закрыт? – удивилась Катя. – А если кому-то надо срочно вернуться? Как быть, если канал времени всё время закрыт?

– Канал времени закрыт, но его параметры контролируются круглосуточно. Любому футурагенту, находящемуся в Прошлом, достаточно лишь приблизиться к Точке Входа-и-Выхода, как само его появление изменит параметры хронокоридора. В Будущем это будет воспринято как сигнал к возвращению, и канал времени будет тотчас же открыт.

– А если кто-то другой подойдёт к точке входа, какой-нибудь любопытный египтянин? – снова спросила Катя.

– Хронокоридор настроен только на нас – футурагентов. Забраться к нам в Будущее твоему любопытному египтянину не удастся.

– А он ничего такого не увидит, не заподозрит?

– С Той стороны нет ни дворца, ни СанТона, ничего. И даже эти две колонны – в Прошлом – лежат в развалинах. Кроме того, древние египтяне считают этот берег Нила священным, ведь здесь – в Долине Царей – покоятся фараоны. Люди здесь практически не появляются…

– Уважаемые пассажиры, мы на месте, – рапортовал киберпилот. – Захожу на посадку.

Гравитакс повернул направо и начал снижаться. Мелькнул под крылом песчаный пляж, и Ваня вдруг заметил вдалеке, на кромке воды, двух дочерна загоревших мальчишек. Один держал в руках спиннинг – удил рыбу. Другой сидел на песке.

– Дед, а что это за парни на пляже? – поинтересовался Иван. – Местные?

Константин Макарович глянул в ту сторону, куда смотрел внук, и ответил:

– Нет, не местные. Тот, что сидит, – Джафар Махмудов из Ташкента. А второй – Коля Субботин из Самары.

– Они тоже футурагенты?

– Джафар – кандидат. А Коля Субботин нам, к сожалению, не подошёл.

– Почему?

– Он плохо переносит здешний климат. Получил тепловой удар. Обгорел на солнце. Кожа на спине вся пошла пятнами. Разве пошлёшь в Прошлое такого «леопарда»? А какие он подавал надежды! Безукоризненное произношение, манера держаться, каллиграфический почерк. И ужас до чего похож на египтянина! Неделю я на него потратил, и всё коту под хвост.

– Так ты занимался с ним до меня? Целую неделю?! – воскликнул Иван.

– Прости, Ваня, но ты не первый кандидат в пажи Хатшепсут. До тебя я готовил Колю Субботина, а до него – ещё одного мальчика. Он тоже не подошёл.

– Значит, ты вспомнил обо мне в последнюю очередь?!

– Ваня, не сердись, – ответил профессор. – Если бы всё зависело от меня одного… Увы, командует здесь Ахмед аль-Ахрам. Он решает, кого и по какой программе готовить. Я распоряжаюсь только в Прошлом. А здесь могу лишь советовать или не соглашаться… Представь, первоначально Ахмед разрабатывал план похищения Рюгге. Он готовил людей – того же Джафара – для внедрения в силовую структуру Сетнанха. Я был против и доказал, что мой план надёжней и безопасней для Истории. Тогда Ахмед стал готовить Джафара и ещё одного кандидата на роль пажа. С одной стороны, Ахмед мне, конечно, мешает. С другой – повышает надёжность и эффективность исследований, – профессор улыбнулся и добавил: – Так что, Ваня, ты у нас не только не первый, но и не единственный.

– Не единственный?! – переспросил Иван, успокаиваясь. Э-эх, он-то думал, что путешествие в Прошлое ему обеспечено. А тут выходило, что за желанное приключение предстоит ещё побороться. – И сколько же нас, счастливых кандидатов в пажи?!

– Вместе с тобой – трое, – ответил профессор Жуков и замолчал.

Как он понимал внука! Он видел, что Ваня расстроен, но – что поделаешь! – директор Хроноцентра Ахмед аль-Ахрам решил, что юный кандидат в пажи должен хорошо переносить местный климат, быть коммуникабельным, артистичным, уметь постоять за себя и внешне походить на египтянина. Кроме того, он должен пройти главный экзамен – понравиться Хатшепсут. Ахмед аль-Ахрам не мог надеяться на то, что один-единственный кандидат в пажи её Высочества будет стопроцентно отвечать всем этим требованиям, и поэтому лично подготовил к перемещению двух юных футу рагентов.

– Но ведь царевне нужен один паж, – сказал Иван.

– Конечно, один. Но выбирать она его будет из нескольких десятков юных скрибов.

– Из нескольких десятков?! Почему? – удивился Иван.

– Кроме вас троих в конкурсе примут участие два-три десятка настоящих египтян. Так что, увеличивая количество футурагентов, мы повышаем наши шансы на успех. Из вас троих кто-нибудь да победит.

Иван нахмурился и опустил голову.

– Ваня, ты заранее не расстраивайся, – профессор Жуков ободряюще похлопал внука по плечу. – Да, у тебя два дублёра. Оба весьма достойные люди. Но… Пажа будет выбирать сама Хатшепсут. Кто ей больше понравится – самый умный или самый красивый, этого даже я не знаю. Так или иначе, все кандидаты будут перемещены в Прошлое и представлены её Высочеству. У тебя, Ваня, одно преимущество: представлять тебя буду я сам. Твоя задача: понравиться Хатшепсут на сто процентов. Так что постарайся стать лучшим из лучших.

На это Ивану возразить было нечего. Он вздохнул и, пожав плечами, пообещал:

– Ладно. Постараюсь.

Гравитакс сделал над пляжем круг и пошёл на посадку. Из дверей Центра выпорхнула девушка в белом халате. Она посмотрела в небо и побежала к посадочной площадке, приветственно размахивая цветастой косынкой.

– Кто это? – спросила Катя.

– Наша Золушка, младший научный сотрудник Чистова Татьяна Ивановна, – ответил Константин Макарович и улыбнулся.

– Почему Золушка? – удивилась Катя.

– Татьяна на все руки от скуки: шьёт, готовит, стирает, даже рыбу ловит. А в свободное время пишет кандидатскую диссертацию. Удивляюсь, как она всё успевает.

Гравитакс приземлился, дверцы автоматически открылись, и пассажиры вышли на бетонную дорожку посреди пляжа. Иван и Катя огляделись по сторонам. Впереди – похожее на дворец главное здание Центра. Слева – белая труба СанТона, а над ней – лес антенн. Справа – какие-то древние развалины, а позади – Нил.

– Жарко, и совсем нет ветра, – тихо сказала Катя.

– Ничего, привыкнем, – буркнул в ответ Иван.