Лицо пострадавшей почему-то показалось мне знакомым. Наверное, просто слишком на многих сегодня насмотрелась.

– Таня, найди мне Лазаря Петровича! – попросила я, и медсестра вяло взялась за телефонную трубку.

Проснувшись, я долго лежала, глядя в потолок, не чувствуя в себе сил вылезти из-под одеяла. Мама уже несколько раз заглядывала в комнату, но я делала вид, что все еще сплю, и она на цыпочках удалялась. Такой тяжелой ночки у меня не случалось давненько – и это перед самым отпуском, когда самая пора расслабиться и морально готовиться к отдыху! Я не могла не думать о той бедной женщине, которую доставили после аврала с обрушением подъезда. Как ее угораздило оказаться на улице в исподнем? Мне показалось, она не походила ни на бомжиху, ни на душевнобольную – просто несчастный человек, попавший в тяжелую жизненную ситуацию. Есть ли у нее родные? Ищут ли ее? Нам удалось спасти пациентку, но через полчаса после реанимации она впала в кому. Теперь никто не мог поручиться, выживет она или умрет, не приходя в сознание. Тельман сказал, что старушке в какой-то мере даже повезло: с такими переломами женщина испытывала бы адские боли, будь она в памяти, а теперь, если поправится, самое тяжелое время окажется уже позади…

– Ма, ты что там – умерла?

Дверь приоткрылась, и в щелку просунулась голова сына. Я только пробубнила нечто нечленораздельное: вставать еще не хотелось. Однако Дэн понял, что я уже не сплю, и тут же распахнул дверь пошире, впуская ураган в лице (или правильнее сказать – в морде?) Куси, нашей огромной черной терьерши, которую хлебом не корми – дай разбудить человека поутру, обслюнявив его с головы до ног. Куся вспорхнула ко мне на постель, как будто и не весила восемьдесят кило, и стала искать своей бородатой мордой мое лицо. Несколько минут мы молча боролись, потом к нам присоединился Дэн. Еще через некоторое время, запыхавшиеся и красные, мы все втроем свалились на пол, и я пошла в ванную, оставив сынулю с собакой в спальне.

Под душем я провела минут сорок, включая то горячую воду, то холодную, чтобы привести в порядок кожу лица и восстановить циркуляцию крови. Честно говоря, ничто не нравится мне так сильно, как дневные часы после дежурства, когда никуда не требуется торопиться и можно уделить некоторое время себе лично. Я расчесала волосы и втерла в них масло алоэ, чтобы придать шелковистость. Затем, надев обруч, протерла лицо лосьоном и нанесла шоколадно-лимонную маску, после чего вернулась в спальню (мама уже успела убрать постель) и растянулась на покрывале, прикрыв глаза. Господи, какой кайф!

Однако счастье мое отнюдь не было полным. Я с тоской подумала о том, что Олег сейчас мог бы быть рядом со мной. Может, это все-таки любовь? Я хочу быть с ним, хочу, чтобы мы просыпались в одной постели по утрам и встречались на кухне за завтраком и ужином…

– Женщина пропала… – услышала я, входя наконец в кухню, где мама жарила гренки и одним глазом, как обычно, смотрела в экран маленького телевизора, стоящего на холодильнике. – Из квартиры вынесли почти все ценные вещи, – вещал мужчина в свитере. – Друзья теряются в догадках.

– Что за ужасы ты смотришь с утра пораньше? – осведомилась я, плюхаясь на стул и хватая с тарелки обжигающе горячую гренку, обильно посыпанную сахарной пудрой.

– «Закон и порядок», – ответила мама. С некоторых пор она полюбила криминальные передачи типа «Особо опасен» и «Человек и закон». – Боже мой, что творится в стране!

– Мам, – вздохнула я, – в нашей стране всегда что-то происходит. Такова уж, видно, ее судьба и Божья воля! А что случилось-то?

– Да вот, актриса пропала – и это уже не в первый раз! Квартиру ее кто-то разграбил…

И в самом деле, такие истории в последнее время участились, люди без конца пропадают. Вот, к примеру, Нина Максимовна – куда делась? От Родина пока никаких известий на ее счет. Когда о подобных вещах слышишь в новостях, они кажутся далекими и нереальными, но если ты лично знаешь кого-то, с кем случилась беда, сразу начинаешь переживать это так, словно сам являешься участником событий.

В коридоре залаяла Куся, и мама прислушалась.

– Кажется, в дверь звонят, – сказала она.

– А у тебя телик так орет, что ничего не слышно, – покачала я головой.

– Я открою! – крикнул Дэн.

Через минуту он появился на кухне с озадаченным выражением лица:

– Тут… э-э… К тебе, ма!

Из-за широкой спины сына высунулась хорошенькая головка в дредах до самого пояса, с перьями синих и зеленых прядей.

– Вика?! – охнула я, мгновенно вспомнив об эсэмэсках от девушки, на которые так и не соизволила ответить.

– Ну, вы не перезвонили, и я решила зайти, – пожала плечами гостья и протиснулась в кухню мимо Дэна.

На ней была короткая юбка клеш из красно-синей шотландки, зеленая футболка с логотипом «Nike», полосатые колготки и пляжные тапочки. Несмотря на полную безвкусицу в одежде, девушка выглядела мило и в то же время трогательно.

– Нас представят? – поинтересовался Дэн.

Он давно гулял с девочками – судя по маминым наблюдениям, лет с тринадцати, но подружки сына, с кем мне доводилось знакомиться, кардинально отличались от Вики. Те девушки носили безупречные платья, дорогой макияж, и даже я порой задумывалась, смогу ли соответствовать столь высокому стилю, вздумай сынуля вдруг пригласить меня куда-нибудь их сопровождать. На Вику Дэн не просто смотрел во все глаза – он откровенно пялился на нее, пытаясь, очевидно, понять, что за диковинная птица залетела в наш дом.

– Дэн, это – Вика, моя… подруга, – с трудом подобрала я слово. Учитывая нашу разницу в возрасте, это оказалось делом непростым.

– Та самая Вика? – переспросил сын.

– Да, та самая, – подтвердила я.

Мне все же пришлось рассказать семье о том, что я участвовала в расследовании отравления моей школьной подруги наравне с ОМР, в котором состояла и Вика[3]. Правда, я постаралась сократить информацию до минимума: по моему, сын и мама считали сию организацию чем-то вроде тайного ордена – типа иллюминатов или розенкрейцеров. Мои родные как будто пропустили мимо ушей слова о том, что Отдел медицинского расследования учредил губернатор города и что он действует на совершенно законных основаниях. Думаю, втайне мама надеялась, что больше никогда не услышит об этой группе, а потому сейчас рассматривала Вику, нахмурив брови. Ей никак не мог понравиться ультрасовременный «прикид» девушки и ее прическа, а подтвержденная принадлежность к ОМР только доказывала, что Вика может представлять реальную опасность для нашей семьи.

– О, вы… обедаете? – сконфузилась девушка, увидев гренки на столе и мельком взглянув на часы. – Извините, что помешала…

– На самом деле мы завтракаем, – сообщил Дэн. – У мамы было ночное дежурство, а в такие дни завтрак у нас поздний. Присоединишься?

– С удовольствием! – тут же согласилась Вика, и сынуля услужливо пододвинул ей стул.

Мама одарила меня многозначительным взглядом, но, к счастью, не сказала ни слова. Все время, пока мы ели, Вика трещала о всякой всячине – о погоде, о компьютерах, об экзаменах в университете и своей дипломной работе.

– Ты заканчиваешь университет? – не поверил своим ушам Дэн.

Разумеется: он-то наверняка думал, что наша гостья школьница, потому что она выглядит лет на четырнадцать, а никак не на свои девятнадцать.

– Ага, – просто кивнула Вика. – Вот все думаю – идти в аспирантуру или нет? Вы как думаете, Агния?

– Она что, ребенок-гений? – спросил Дэн, вопросительно глядя на меня.

– Вроде того, – улыбнулась я. Не знаю почему, но мне было на удивление приятно видеть Вику на своей кухне, за общим столом.

– Конечно, идти, – сказала я, обращаясь уже к девушке. – Наука – это твое, так что не упусти свой шанс.

– Нет, – вздохнула та, положив надкушенный гренок на тарелку, – мое – это компы. Но предки… Они меня никогда не поймут!