- Да, мэм. Разведке нези даже не пришлось выводить фальшивую кузину на контакт. В сложившейся ситуации Джоан Смит сама ее нашла. Требовалось только создать повод. Конкурс «Мисс Бикини», организованный под навыки кйоккенмоддингеров.

- Неувязка, — заметила Дебора Коллинз, — согласно вашей версии, майор, эта фальшивая кузина не кйоккенмоддингер, а некая анархистка европеоидной внешности.

- Простите, мэм, но я не вижу неувязки. Если это анархистка, прошедшая тренировки в спецназе Народного флота, то ее навыки те же, что и у кйокканмоддингеров, возможно, исключая навыки выживания зимой на Великих озерах Северной Америки.

- Допустим, вы правы, майор Стид. Но, тогда остается вопрос: зачем это нужно нези?

- Еще раз простите, мэм, но позвольте, я изложу всю версию.

- Хорошо, продолжайте.

- Да, мэм. Есть еще совпадения, подтверждающие, что кузина фальшивая. Во-первых, уверенность в ее победе на конкурсе. Во-вторых, ее странные убеждения, по которым, выиграв конкурс, она не хочет участвовать в церемонии награждения, и потому легко согласилась поменяться местами со спецагентом Смит. В-третьих, такое сходство двух молодых женщин, что одну можно подменить другой, и никто не заметит.

- Сходство объяснимо, майор. В нашу команду попадают в основном люди с типовой внешностью. Они похожи на многих, и многие похожи на них. А победа на конкурсе, в общем, не была обязательна. Судя по рапортам спецагента Смит, известный фигурант возжелал тела Джонни Ди Уилсон независимо от того, получит ли она гран-при. Тогда понятно, почему мисс Уилсон хотела поменяться с Джоан Смит, и неважно, является ли Джонни Ди Уилсон кузиной или фальсификатом. Она просто хочет тихо исчезнуть.

Тут в диалог встрял спецпредставитель МИД Британии с вопросом:

- А известный фигурант, это Сэм Хопкинс?

- Именно так, мистер Онербелт, — подтвердила Дебора Коллинз, — это Сэм Хопкинс, он известен также под прозвищем Демон Войны. Он занимал пост директора Конвента в период с 22 марта по 1 мая, после отставки Армадилло и до назначения Накамуры.

- Так, — продолжил британский чиновник, — что этот Хопкинс так всесилен и так груб с женщинами, что у мисс Уилсон нет иного выхода, кроме тайного бегства с подменой?

- Непростой вопрос, мистер Онербелт. Не исключено, что Накамура лишь декорация, а реальная власть остается в руках Сэма Хопкинса. Что касается отношений Хопкинса с женщинами, то эксперты-психологи склонны предполагать самое худшее. Анализ ряда текстов этого фигуранта указывает на форму паранойи, ту же, что у самых жестоких и хитрых диктаторов, таких, как Дювалье, Кабила, и Пол Пот. Значит, от Сэма Хопкинса можно ожидать извращенного садистского поведения в сексе.

- Миссис Коллинз, а нет ли каких-то более точных указаний, кроме анализа текстов?

- К сожалению, нет. Фигурант скрытен, сеть его убежищ известна лишь узкому кругу верных ему людей, а в редких случаях встреч вне убежищ он носит очки, полностью закрывающие верхнюю часть лица. Он уверен, что за ним постоянно охотятся враги.

- В чем-то он прав, — заметил Тимоти Стид.

- Да, — спокойно согласилась директор CIA, — каждый диктатор в этом прав, поскольку возглавляет антидемократический режим, ненавистный всем людям доброй воли.

- В чем-то он прав, — повторил Стид, — если только он существует. Это вопрос.

- Да, майор, это вопрос. В существовании Пол Пота тоже когда-то сомневались.

- Майор Стид, — снова вмешался Бриан Онербелт, — к чему вы ведете разговор?

Офицер MI-6 сделал медленный негромкий глубокий вдох, и сказал:

- Сэр, в предложенном CIA плане устранения Сэма Хопкинса много белых пятен. Нет уверенности, что он существует. И, есть ряд странностей, о которых я уже говорил.

- И что вы предлагаете, майор? — спросил чиновник МИД.

- Сэр, я предлагаю отложить ракетный удар.

- Отложить не получится, — жестко сообщила Коллинз, — если удар не будет нанесен в следующие сутки по сигналу с радиомаяка — часов спецагента Смит, то второго шанса придется ждать годами. Сэм Хопкинс крайне редко подпускает к себе чужих людей.

- Майор Стид, — сказал Онербелт, в упор глядя на офицера MI-6, - вы понимаете, какое количество наших средств, и сколько людей задействовано в подготовке удара? Если отменить удар на основании ваших сомнений, то все это было напрасно. Нам придется отвечать на жесткие и справедливые вопросы контрольных комиссий. Что они скажут, услышав, по какой причине более ста миллионов фунтов вылетели в трубу?

- Сэр, позвольте обратить ваше внимание на другой вариант развития событий. Мы не отменим этот удар, он будет проведен, и достигнет не нашей цели, а цели противника, который управляет нашими действиями путем системной дезинформации.

Бриан Онербелт задумчиво сплел и расплел пальцы и повернулся к директору CIA.

- По-моему, миссис Коллинз, сейчас прозвучал важный вопрос: чем мы рискуем, если ракетный удар будет проведен ошибочно, под влиянием дезинформации?

- Вопрос важный, — согласилась она, — если нас дезинформировали, то спецагент Смит, теоретически, может быть принуждена к указанию ложной цели. Мы, предусмотрели такую возможность, и в плане есть пункт о проверке, не является ли цель каким-либо посторонним объектом: лайнером, танкером, или дружественным военным кораблем.

- Значит, — уточнил чиновник МИД, — мы рискуем только зря потерять ракету, которая заправлена топливом, и может быть или запущена, или уничтожена, поскольку она не рассчитана на возврат в складское состояние, если ее уже подготовили к запуску.

- Да, мистер Онербелт. В экономическом аспекте ситуация такова, как вы сказали.

- Благодарю, миссис Коллинз. Скажите, майор Стид, вы продолжаете настаивать, что ракетный удар надо отменить?

- Да, сэр, — ответил разведчик, — я полагаю, что в случае развития событий по сценарию противника, наши неприятности не ограничатся потерей ракеты впустую.

- А что еще может произойти, майор?

- Я не знаю, сэр. У меня недостаточно информации для прогноза.

- Вы не знаете, — эхом продублировал Онербелт, — понятно. А готовы ли вы изложить в письменном рапорте эти соображения о необходимости отменить удар?

- Прошу прощения, сэр, но такой рапорт вышел бы за рамки моей компетенции.

- Тогда, оставайтесь в рамках своей компетенции и сделайте свою работу. Распишите пошаговый план действий для команды «Глобстрайк». Времени мало.

- Да, сэр. Как только я получу письменный приказ от вас или от дирекции MI-6.

- Вы не доверяете моим словам? — металлическим голосом осведомился Онербелт.

- Простите, сэр! Я лишь соблюдаю инструкцию, сэр. Меня так учили сэр!

- Джентльмены, — мягко произнесла директор CIA, — время…

- Да, — неохотно согласился чиновник МИД, взял лист бумаги и стал сочинять приказ.

Впервые в жизни Дебора Коллинз видела, как приказ такого уровня пишут от руки. И конфликт офицера MI-6 с курирующим сотрудником МИД она видела впервые. Она в глубине души сочувствовала майору Стиду. Умный парень, догадался почти обо всем. Интеллекта бы ему хватило, чтобы построить полную картину, но опыта все-таки еще недостаточно. Ему меньше сорока лет, самостоятельный стаж лет 10. Майор Стид еще только учится видеть картину в комплексе — не только оперативную игру и контригру разведчиков-профи, но и уровень политиков, вовлеченных в эту игру, и принимающих ключевые решения абсолютно непрофессионально, безграмотно, дебильно, ничего не продумывая даже на три шага вперед. Вместо рациональных решений у них замшелые штампы из глупых ритуалов престижных студенческих клубов для будущей «элиты».

Вот почему из Вашингтона спущено негласное распоряжение подставить союзников — британцев. Майору Стиду этого пока не понять, а директор Коллинз знала, что в клубе «Итонских черепов» есть специальная традиция: подставлять того, кто вообразил себя самостоятельными. Чтоб хлебнул дерьма, и понял: будь он хоть трижды Аристотель по интеллекту, а без клуба никуда ему нет пути, кроме как в выгребную яму. Лондонские политики возомнили себя самостоятельными? В дерьмо их с головой! Лондонцам бы подумать, и не прыгать в дерьмо, но там политики тоже выросли в престижных клубах. Болваны вроде Онербелта. Плесень из выродившейся аристократической тусовки. А у противника в штабе явно есть кто-то понимающий эти расклады. Скорее всего, юнец, выросший в элитной семье, и там обиженный чем-то. И он сбежал в Меганезию, чтобы отомстить за унижение. Его приняли, платят ему, как эксперту, и отправляют к нему на курсы разведчиков, учиться прикладной психологии выродившейся западной элиты. А счастливый юнец радуется празднику непослушания: лежит голый под пальмой, курит марихуану, шляется на танцульки, трахается с кем попало, и думает: «ух, сейчас дикие канаки зададут жару тем индюкам, которые дома воспитывали меня розгами по жопе».