- Ух! — объявила Молли Калиборо, уселась на плоский теплый камень у кромки воды маленького озера, раскинувшегося под водопадом, — ух! Мы дошли. Wow!

- Мы дошли, — очень спокойно подтвердил коммодор Арчи Дагд Гремлин. Он пока не спешил усаживаться, а только рюкзак снял и положил на грунт. 43-летний командир боевиков Li-Re, за плечами которого был опыт партизанских войн в джунглях Гайаны, Суринама, Таити, Гуадалканала, Новой Каледонии и Папуа, привычно осматривался.

Подозрительных эффектов вокруг не наблюдалось. Равномерно щебетали птицы, и с возрастающей силой стрекотали цикады. На краю леса поднялась в воздух маленькая стайка летучих лисиц. В озеро с негромким плеском шлепнулась лягушка. Коммодор Гремлин умел выделять из постоянного фона — шума водопада — звуки, порождаемые движением живых существ. Он слышал сейчас даже скрип камешков под ботинками туристов из сегодняшней последней регулярной треккинговой экскурсии, и обрывки коротких эмоциональных реплик. Эти звуки слабели — туристы возвращались в отель. Только два «индивидуальных туриста» решили переночевать тут, на озере, чтобы на рассвете добраться до руин Бадрулчау и погулять там до появления первой утренней экскурсии. Молли Калиборо не любила организованный экскурсионный туризм. Ее напрягали подсказки «посмотрите сюда» и «обратите внимание на это». Так что, она согласилась с идеей Гремлина использовать «пустое время» от 5 вечера до 9 утра.

Сейчас, сидя на камне у озера под водопадом, в джунглях, в компании единственного спутника — субъекта, разыскиваемого Международным Трибуналом за совсем недавно совершенные военные преступления, доктор Калиборо чувствовала себя то ли крайне смелой (надо же, на что ты решилась, Молли!), то ли абсолютной идиоткой (ты сама-то понимаешь, на что решилась?).

В начале, при встрече в аэропорту Гремлин выглядел эталонным старшим офицером коммандос, вооруженным защитником гражданского мира и спокойствия.

Позже, на яхте «Эльдорадо», когда Гремлин, отвечая на вопрос о судьбе арестованных конвоиров, невозмутимо сообщил, кто из них расстрелян, кто сослан на каторгу, а кто «отделался легким испугом», это был уже другой образ. Некто созвучный персонажам романа Гюго «1793 год». Революционный гуманист, действующий шпагой и ружьем.

А сейчас был виден третий образ Гремлина. Охотник. Партизан. Воин сельвы.

…Доктор Калиборо не удержалась и заявила:

- Знаешь, Арчи, ты сейчас похож на Бампо — Соколиного глаза.

- У меня нет кожаных чулок, куртки из оленьих шкур, и длинного ружья, — заметил он.

- Это второстепенные детали, — решительно пояснила она, — если бы Бампо обитал не в окрестностях американских Великих озер, а здесь в Океании, он бы тоже предпочитал сандалии, бриджи, жилетку-разгрузку и маузер. Мне так кажется.

- Автоматический «Маузер», — сообщил Гремлин, — появился на сто лет позже.

- В таких романах всегда есть анахронизмы, — сходу нашлась доктор Калиборо и, уже с азартом, добавила, — кстати, не только в романах. У вас тут кругом анахронизм, а если говорить более строго, то альтернативный анахронизм как в старом фильме «Золотой компас» Филиппа Пулмана. Ты смотрел?

- Да. Я посмотрел чуть меньше года назад, в конце ноября. После взятия Таити перед Зимней войной случилась передышка, а временный штаб был на Северном Самоа, где гарнизон состоял наполовину из стимпанков. Они-то мне и посоветовали этот фильм.

- Стимпанки? Вот как? Хотя, неудивительно. Такой очаровательный фильм просто не получился бы без влияния стимпанка. Это и есть альтернативный анахронизм.

- Гм… — произнес Гремлин, — …Странно, что тебе, физику, нравится фильм, где всякие магические штуки. Магия и физика вроде бы противоречат друг другу.

- Смотря, какая магия, и какая физика, — ответила австралийка, — на самом деле, именно «Золотой компас» заинтересовал меня физикой. Этот фильм вышел, когда я училась в седьмом классе, и у меня была буря восторга, я поняла, чем хочу заниматься в жизни.

Коммодор Народного флота прикурил сигару и проводил задумчивым взглядом первое облачко синеватого дыма, уплывающее в сторону заходящего солнца.

- Удивительное дело, Молли. Магия вызывает интерес к физике?

- Арчи, тебе это кажется странным, потому что ты военный, и ты видишь физику, как пользователь физических эффектов. Для тебя физика, это двигатели, пушки, взрывы и прочее в том же роде. А изнутри физика, это почти магический мир. Я говорю вполне серьезно. В фильме Пулмана магия это не мистика, а часть физики той вселенной, где разворачивается сюжет. Такая вселенная могла бы вполне материально существовать, потому что она непротиворечива в своем физическом строении.

- Но, — возразил Гремлин, — в реальной вселенной нет магии.

- Так-таки и нет? Ты уверен? Ну-ну. А тебе не кажется, что с точки зрения папуаса из джунглей наша современная технология это ни что иное, как магия?

- Это так, — согласился он, — но если папуасу объяснить, то его мнение изменится.

- Ничего подобного! Папуас просто будет понимать, как работает эта магия! Это наши унылые философы приучили всех считать, что магия, это мистика, а для папуаса магия материальна. И это гораздо интереснее! Понимаешь, физика не должна быть скучной! Вообще, наука не должна быть скучной, ведь это игра с природой в загадки и отгадки!

…Молли Калиборо все более увлеченно излагала коммодору свои взгляды на физику, философию и преподавание первого и второго. И вдруг проснулся ее скептический и несколько циничный внутренний голос:

«А что это ты так разоткровенничалась?», — съехидничал этот виртуальный голос.

«Не так уж и разоткровенничалась, — возразила она, — просто тема для флэйма».

«Тема для флэйма? Правда? Ну-ну! Почему-то с другими ты об этом не говоришь».

«Не придирайся! — возмутилась Молли, — Какая тема всплыла, на такую и флэйм».

«Врунишка, — укорил ее внутренний голос, — ты просто увлеклась этим субъектом».

«Допустим, я увлеклась, и что? Мне уже существенно больше 18 лет, не так ли?».

«Да, Молли, тебе больше 18 лет, поэтому тебе пора бы стать хоть чуточку умнее».

«Так, и что я, по-твоему, делаю неумно?».

«А то ты сама не понимаешь», — снова съехидничал внутренний голос.

«Представь: не понимаю. И вообще, пока ничего плохого не случилось! Так?»

«А ты непременно хочешь дождаться, чтоб случилось? Ну-ну».

Выдав напоследок это ехидное «ну-ну» внутренний голос на время прекратил диспут, позволив доктору Калиборо без помех излагать свои взгляды на жизнь… А Гремлин с интересом слушал ее, иногда что-то уточнял, или даже с чем-то спорил, а параллельно занимался организацией нехитрого «дико-туристского» быта.

Спиртовка. Котелок с водой. Надувной матрац. Палатка.

Вот уже заварен чай, и раскрыты пакеты со стандартным «военно-полевым ужином».

- Можно питаться, — сообщил Гремлин.

- Вот как? — удивилась австралийка, — А я как-то не заметила, и не поучаствовала. Это, наверное, жуткое нарушение этического кодекса треккинговых туристов.

- Ты участвовала, — возразил он, — ты рассказала столько интересного.

- Что, правда? — искренне обрадовалась она.

- Абсолютно честно, — подтвердил Гремлин, думая о неком парадоксе: вроде, никакого соответствия с эталоном женской красоты у Молли нет. Фигура будто из мультика про нарисованного человечка из черточек. Лицо у нее самое обыкновенное, если только не принимать во внимание нос и глаза. Прямой нос длинноват, а серые глаза уж слишком большие. Непропорционально. Но при этом, когда Молли Калиборо что-то увлеченно рассказывает, то становится потрясающе красивой. Даже сравнить не с кем. Вот такой необъяснимый эффект. Наверное, та самая материальная магия…

…

*4.. Общественное мнение и человеческий фактор

12 ноября. Утро. Австралия. Сидней.

Доктор Молли Калиборо вообще любила работать на балконе, а особенно в этот сезон, поздней весной (или европейской поздней осенью — ах, вечная путаница из-за того, что европейцы — это географические антиподы). Сегодня с утра южный ветер притащил из Антарктики целое стадо мокрых холодных туч, из которых капал мелкий дождик. Если верить TV-прогнозу метеослужбы, это безобразие на небе должно было после полудня смениться солнышком. Но, пока таких позитивных изменений в природе не произошло, доктор Калиборо сидела за столиком, накинув на плечи любимый шерстяной плед.