Как ни странно это звучит, мне, наверное, просто захотелось приключений, захотелось развлечься, отвлечься и пощекотать нервы. Мне объективно был нужен отдых, какая-то смена деятельности, возможность не думать и не зацикливаться на проблеме, а переключиться на что-то кардинально другое. И Кнопка просто очень вовремя подвернулась под руку. Пожалуй, неделю назад я бы и не подумал разбираться с этой проблемой, и уж всяко — не собственными руками. Да, я обратился бы к Семёну с тем же вопросом, но, получив ответ, как максимум попытался бы найти человека для улаживания этого щекотливого дела.

Слишком уж я вымотался за последние пару месяцев; не физически, морально. Процесс покорения вершин увлекателен и кажется бесконечным, но рано или поздно наступает закономерный итог. Ты стоишь на последней и самой высокой вершине, и чувствуешь не удовлетворение и не восторг, а пустоту. Оглядываешься по сторонам и понимаешь: непройденных дорог не осталось. Тебе всего тридцать, ты привык куда-то рваться, стремиться, пахать с полным напряжением всех сил, на пределе и даже далеко за ним, — а прикладывать эти навыки некуда. Всё позади, а впереди — неизвестность и, главное, одиночество. Потому что по дороге сюда ты умудрился растерять всё, что тогда казалось балластом.

Нет, разумеется, всерьёз предаваться унынию я не собирался. Ощущения эти были понятны и знакомы, и посещали меня прежде; может быть, просто не в такой концентрации, но ведь и цели были помельче. Потому я и уцепился сейчас за такую непривычную, зато сложную и даже в какой-то мере благородную задачу.

Относиться к предстоящей поездке как к серьёзной опасности не получалось. За годы моей спортивной карьеры доводилось сталкиваться с разными слоями общества; и с играющими в благородство воротилами не всегда легального бизнеса, и с откровенными уголовниками, и с политиками. Я был, — и оставался сейчас, — чем-то вроде призового жеребца, на которого делались по-настоящему огромные ставки, и приобрести которого в конюшню было бы большой удачей. Меня пытались запугать, обмануть, купить, — всякое бывало. За договорные бои предлагались большие деньги, по-настоящему большие, а требовалось немного — просто в нужный момент принять поражение.

Только Петрович оказался удивительно упрямым и принципиальным типом, а вместе с ним и я. Оказалось гораздо удобнее зарабатывать деньги на самом себе. Сначала на ставках, потом на призах и на рекламе: спасибо родителям, рожей удался на славу. А от серьёзных неприятностей, вроде откровенного шантажа и иных откровенно незаконных попыток давления меня, подозреваю, сберегало имя отца. Но насмотрелся я всякого.

Один раз меня даже всерьёз пытались убить, — не знаю уж, спланированная это была акция, или действительно случайное совпадение, — а потом ещё чуть не посадили за превышение допустимой самообороны. Боец моего уровня — очень опасное оружие, применять которое в обычной драке за пределами ринга незаконно. Именно поэтому я не посещаю клубы и прочие шумные места, в которых есть риск нарваться на скандал: некоторые просто не понимают, с кем связываются. И тот случай окончательно утвердил меня в правильности собственных убеждений.

Сделал исключение, поддался на уговоры Уотса, отметил в его компании свой день рождения; двое в реанимации, двое в недееспособном состоянии. Когда четыре человека нападают на тебя с оружием, не знаю, кем нужно быть, чтобы не сопротивляться. Вот я и воспротивился как мог, а в результате чуть не попал под статью. Спасло меня несколько обстоятельств: во-первых, безупречная характеристика, во-вторых, отсутствие в крови алкоголя и наркотических веществ (всё это довольно плохо сочетается с моими лекарствами), и, в-третьих, показания Ирвина. Может быть, если бы я тогда обратился за помощью к отцу, не было бы никакого дела, и нервотрёпки было бы значительно меньше, но я очень не люблю жаловаться, особенно — ему.

В общем, всякое бывало, и за эти годы я не то чтобы окончательно разочаровался в людях, просто понял: хорошие люди в природе встречаются, но скорее в порядке исключения, как голубые гиганты среди звёзд. Оказалось проще и правильней сначала ждать от окружающих подвоха, и только потом разбираться.

Поэтому к Гайтаре я, конечно, готовился старательно, но серьёзных проблем не ожидал. Тамошние обитатели — те же разумные существа, что и в других местах, и психология у них та же. В конфликтных ситуациях для включения у оппонента разума обычно хватает спокойной уверенности в собственных силах и моральной готовности напасть первым. Именно на подсознательном, животном уровне.

Гораздо сильнее меня беспокоила приметность собственной физиономии, и оставалось надеяться, что жителям этого мира нет дела до общегалактических спортивных каналов.

В дороге по счастью не случилось никаких накладок. Даже частный торговец, взявший меня на борт при пересадке, оказался на удивление приличной посудиной с на удивление серьёзным капитаном, держащим свой экипаж в ежовых рукавицах. Наверное, только такие и могут торговать с Гайтарой; такие, да всякая контрабандистская шваль.

Свободное время в пути я посвятил изучению сброшенных Семёном материалов и вообще всего, что можно было узнать о Гайтаре. Как оказалось, планета была богата не только пороками, но и полезными ископаемыми, обладала мягким климатом, и её экваториальные области вплоть до субтропиков занимали обширные плантации ценных и местами запрещённых культур.

А ещё здесь заключались по-настоящему крупные сделки. Между теми, кому законодательство родных миров запрещало те или иные контакты, или между теми, кто предпочитал вольно толковать собственное налоговое законодательство.

Что касается рекомендаций и полезных людей, я не раз и не два помянул тёплым словом расстаравшегося брата. Мне бы вполне хватило Сай-Сааара ун Иссаваара по прозвищу Змея, давно и плодотворно сотрудничавшего с Федерацией и владевшего крупной уважаемой охранной фирмой, среди клиентов которой был и папаша Чун, а помимо него было указано ещё несколько интересных личностей. Семён обещал по своим каналам предупредить этого кариота о моём визите, так что, хотелось надеяться, дело сложится быстро и без особых осложнений.

В общем, Гайтара была, конечно, редкой клоакой, но проблем с выживанием на ней не предвиделось.

Торговец на планету садиться не стал, его цель находилась на одной из лун. Но особых проблем подобная мелочь не доставила, потому что у спутника с Гайтарой имелось активное пассажирское сообщение, и один из челноков каждые два часа летал в нужный мне населённый пункт. Так что я честно расплатился с перевозчиком, приобрёл место на борту челнока и через полтора часа уже выходил из здания небольшого космопорта, расположенного в городской промзоне.

Проблем с деньгами у меня не предвиделось. Ещё на Оазисе я успел открыть в одном из крупных банков, имевшем здесь свои отделения, обезличенный счёт с привязкой к генной карте и ввести себе в запястье универсальный платёжный чип. Зачем лишний раз светить фамилией?

Город этот носил звучное имя Арбори и мало чем отличался от остальных конгломератов-мегаполисов планеты. Не только этой; все густонаселённые индустриальные миры были похожи. В центре острые стрелы небоскрёбов впивались в клубы висящего над городом смога, теряясь где-то высоко над ними, сливаясь в одинокую неприступную скалу. Дальше отрогами разбегались более низкорослые кварталы, в конце концов сходившие на нет равнинами бесконечных промышленных зон и складов.

Правда, от тысяч его товарищей Арбори отличался большей вольностью в планировке. Тут и там на окраинах к небу тянулись небоскрёбы, нарушая гармонию, а в центре, напоминая дырку от выпавшего зуба, зияла дыра. Там среди многометровых великанов затесался комплекс низкорослых зданий: окружённый обширным парком привилегированный жилой квартал.

Система общественного транспорта в Арбори имелась, но по рекомендации что Семёна, что иных источников, им я решил не пользоваться. Во-первых, он представлял собой отстойник для самых жалких отбросов города, а, во-вторых, работал с определёнными перебоями. Поэтому я взял у космопорта автоматическое такси, сообщил адрес и расслабленно откинулся в кресле, созерцая сквозь прозрачную стену далёкие от жизнерадостности пейзажи.