- Еще раз посмеешь замахнуться на меня! Я их оторву! И выброшу! Во вселенную! Пусть твоя мамочка на Земле подбирает!

Эти слова магнетически подействовали на бойца, и он стал помогать лейтенанту в установке нового прибора. Они провозились с деталью около часа. К этому моменту у обоих вся одежда стала мокрой и соленой от вонючего пота. И вот, наконец, работа была окончена: монитор засиял зеленым одобряющим светом. Парни облегченно вздохнули, наполнив свои легкие тяжелым жарким воздухом.

Георгий, вручив сломанный винт тупому типу, к которому он уже проникся уважением, встал первым в колонне с небольшим фонариком. Так они прошли пару минут, и после этого Глеб решился на новое злодеяние. Хитрец немного погодя, пока его спутник пройдет вперед, размахнулся деталью и стукнул соперника прямо по голове.

От столь резкого удара у военного потемнело в глазах. Новая жертва боксера схватилась  беспомощными, как у младенца, руками за скользкие перила. Но, не в силах стоять, упала на горячий железный пол.

Когда раненный очнулся, он лежал на кровати, а рядом с ним, заплетая свои золотистые лучики в косичку, сидела та, о ком влюбленный грезил последние несколько лет. Тупая боль от постоянно повторявшегося в его сознании удара и от огромной раны, которую скрывала белая наспех перевязанная повязка, пронзала все тело молодого парня, и страдающий невольно содрогнулся. От этого девица обратила на него внимание и мягко взглянула в его чуть вишневое от оставшейся несмытой крови лицо.

-Привет! — прокряхтел он.- Сколько я спал?

-Ты был без сознания полдня,— нежно ответила она.- Тебе оставили поесть. Ты хочешь?

- Погоди. Вы заперли этого маньяка?

-Глеба? Да, он в своей комнате. Это он принес тебя, сказал, что ты упал и ударился.

- Он врет. Это он ударил меня — со злостью ответил Гео.

От этих слов карие глаза девушки стали похожи на два больших глиняных озера:

-Как, он?

- Вот так. Он шел сзади меня с винтом, а потом...оп! Будь осторожна с ним, дорогая!

От последней фразы Злата немного охмелела. Но красивый раненый парень, заглядывая ей в глаза, продолжал:

- Активная моя...

- Откуда ты узнал, как меня звала Кира?— вопросила напрямую первопоселенка, нахмурив свои черные брови.

- Послушай, пожалуйста, не перебивай. Я люблю тебя, дорогая. Хоть мы и не виделись целых шесть лет два месяца и пару дней, но я все равно помнил о тебе. Я был с другими и не мог забыть тебя. Я и есть Кира, милая. Я и есть...

Удивлению Златы не была предела, она не знала, куда ей девать свое вспыхнувшее красным лицо, по щекам ее струились небольшие прозрачные капельки:

-Я... не могу поверить тебе! — в конце концов произнесла избранница.

- Поверь, прошу. Я не стал бы тебе врать. После того, как ты сказала мне, что я не подхожу, я стал искать другие пути. И нашел, но потерял тебя. Ты скрылась. Я искал, но не мог найти. Но тут наконец! Я был так счастлив!- от переполняющих его чувств его пульс стал учащаться.

- Кирочка... — начала Злата.

Но в этот момент пульс Георгия вдруг остановился, и начавшая реанимацию машина через пару минут заключила: "Мертв".

Дочь Марса не могла отвести взгляд от его прекрасных мертвых, уже лиловых губ, которые когда-то она целовала и страстно, и со всей нежностью.

Злата вдруг узнала все те черты, которые так давно потеряла. Как она раньше не замечала этого! Как могла быть такой слепой! Ее лицо вновь стало мокрым, теперь от того, что она не успела попросить прощения и вновь потеряла любимого человека. Девушка, как раненый зверь, забилась в истерике, размазывая тушь по прекрасному молоденькому личику. Она орала во весь голос, напрягая свои голосовые связки до предела и проклиная Бога за свою паршивую жизнь.

ГЛАВА VI

      Смерть Георгия окончательно сломила весь женский коллектив. Атмосфера на корабле была напряжена до предела. Еще одно тяжелое утро снова свело девушек вместе за завтраком. Правда, очередной прием пищи больше напоминал базарные разборки, нежели обычное начало дня.  Измученная и совершенно разбитая Злата, раздав подругам их бутерброды, равнодушно поинтересовалась:

- Кто отнесет завтрак убийце?

В ответ Ульяна опустила глаза и сразу же принялась за свой бутерброд, чтобы не отвечать. Глядя на пассивное поведение брюнетки, Барбара жизнерадостно заявила:

- Давай, я отнесу. Мне не сложно.

Эта простая  забота со стороны соперницы подействовала на Улю, как красная тряпка на быка.

– Да как она посмела! – взорвалась в душе девушка.

Не в силах сдержать распирающих её эмоций, яростная девица возразила:

- Нет, только не ты!

- Почему это? – обиженно возмутилась Варенька, уже взявшая из рук Златы еду предназначающуюся Глебу.

-Я тебя насквозь вижу и знаю, что ты хочешь отбить у меня парня! – потеряв над собой всякий контроль, закричала ревнивица, прожигая недалекую страшилку потемневшими от ненависти глазами.

-  Ха! И еще раз ха! Ты совсем больная? Да зачем мне нужен этот маньяк? – насмешливо отговаривалась Варя. – Я просто тебе хотела помочь, вижу же, что ты не хочешь его видеть после вчерашнего. А ты кидаешься на меня, как полоумная. Ей Богу, вы с ним стоите друг друга, оба сумасшедшие! – заявила она, строя из себя обиженную.

-Да я тебя насквозь вижу, тварь! Помочь, как же!? Знаю, как ты помогаешь – трахаешься с чужими парнями, а потом их подставляешь! Это ведь из-за тебя убили Жана, подлая мерзавка! – с еще большей злобой вопила Ульяна, кидаясь на Барбару с кулаками.

- С чего бы это? – возмутилась в свою очередь беловласка, на всякий случай, отступая подальше от бушующей тихони.

-Вы совсем уже офанарели? – вмешалась Злата, почувствовавшая, что сейчас случится что–то непоправимое.

Однако это не произвело никакого впечатления на уже разошедшуюся деваху со смоляными волосами. В то же время струхнувшая Варя с писком спряталась за спиной златовласой защитницы, но продолжила препираться с Улей.

– Вам не хватило смертей? Вы еще подеритесь! – вставая на пути у ревнивицы, продолжила отчитывать их Злата, воспроизводя тон воспитательницы из детского дома.

Напоминание о смерти остудило пышущую гневом Ульяну и заставило замолчать огрызающуюся Варю.

- Хватит! Я сама отнесу Глебу еду, а  вы садитесь и ешьте!  – строго приказала  златовласка и удалилась из комнаты, забрав бутерброд из рук Барбары.

Пристыженные девы остались один на один. Только вот выяснять отношения уже не хотелось. Напоминание о смерти подействовало отрезвляюще.  Немного помявшись на месте ослабленная эмоциональным всплеском печальная Белоснежка, что–то не разборчиво пробормотав, покинула столовку. А смурная совратительница чужих парней приступила к трапезе в одиночестве, уплетая еду за обе щеки.