© Вадим Федоров, 2016

© Татьяна Никишова, дизайн обложки, 2016

© Татьяна Никишова, иллюстрации, 2016

Корректор Ольга Котигоренко

Редактор Ольга Крылова

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вечер. Из окна – лёгкий приятный ветерок.

Она: Тебе нравится Мадонна?

Он: Ну, как сказать. Поёт и поёт. Хорошо поёт…

Она: Я её обожаю. Как она может кому-то не нравиться? А тебе что нравится?

Пауза.

– Мне? Мне Круг нравится. Песни его.

– Да ты с ума сошёл. Это же блатняк, уголовщина. Как можно это слушать?

В раздражении отталкивает его и немного добавляет громкости на ноутбуке. Из динамиков льётся Мадонна.

– Ну, мне нравится, – рассеянно отвечает он.

– Как может нравиться шансон?! – распаляется она. – Это же песни уголовников.

– Ласточка, я всё знаю и понимаю, но мне нравится этот жанр, мне нравятся эти песни. Я вырос на них. И вообще, Круг не сидел ни разу. Он только поёт о тюрьме…

– Погоди, – перебивает она его, – а Мадонна тебе нравится?

Пауза.

– Хорошо поёт. Но меня не задевает. Я нормально отношусь к Мадонне. Но слушать её, как ты, днями и ночами, не хочу. Не вставляет.

– Чтооооо?! – заводится она. – Что тебя не вставляет? Она поёт о любви, у неё каждая песня – шедевр. Не то что твой уголовник.

– Он не мой. И он не уголовник. И вообще, он не сидел, я же уже говорил.

– Какая разница – сидел не сидел. Раз поёт блатные песни, значит, уголовник. И как его можно сравнивать с Мадонной вообще?

– Никак нельзя сравнивать, – соглашается мужчина. – Как можно Круга сравнивать с лесбиянкой?

– Да при чём тут её сексуальная ориентация? Мы о музыке вообще-то говорим. Или о чём?

– О музыке, – снова соглашается он.

– И что мы будем слушать весь вечер? Твоего уголовника или Мадонну?

– Мы будем слушать лесбиянку, – смеётся он, – весь вечер только её, как ты и хочешь…

Он подливает вина в её бокал, добавляет туда минералку, как она любит, и примирительно дотрагивается до её спины.

– Сделай чуть-чуть погромче, пожалуйста…

…Утро. Она стоит у окна. Он садится в машину. Из-за закрытых окон пробивается «Владимирский централ».

– Скотина какая, – сжимает губы она.

– Ссучка, – улыбаясь, шепчет он и выруливает со двора.

– Но-но, но-но-нон, но. Но-но, но-но-нон, но, – напевала она эту привязавшуюся песенку.

Её компания уже набрала в палатке всё, что хотела, заплатила за какой-то ликёр и шоколад и медленно двигалась нетвёрдыми шагами вдоль по аллее. А она пританцовывала и продолжала напевать, глядя на меня. Я сидел за столиком, пил кофе и ждал брата.

– Танюха, – прокричали из компании, – ты идёшь?

– Нет, – ответила она, на мгновенье прервав свою песенку. И потом опять заладила: – Но-но, но-но нон, но…

И вдруг, без перехода, мне:

– А я вас знаю. Я вас давно знаю. Вы мне нравитесь. Очень. Вы на меня просто внимания не обращаете, я в соседнем доме живу. Но вы мне нравитесь. Я вас люблю, наверное.

Я осторожно поставил чашку с остатками кофе на столик.

– Девушка. Вы, это, вы просто выпили немного. Вы компанию свою догоняйте.

– Да, я пьяная, – согласилась она, – но трезвая я бы вам не призналась. А вот сейчас признаюсь. Вы мне нравитесь. Я вас хочу. Очень. Хотите меня? Я вас хочу, очень.

Если честно, я обалдел. Не каждый день к тебе подходят молодые девушки и предлагают себя, попутно признаваясь в любви. Но… не вовремя. Ах как она была не вовремя. У меня тут новые отношения, ухаживания, любовь-морковь. И проводы старой любви, которая не хотела отпускать, цеплялась и рвала сердце на части. Как пишут сейчас в Фейсбуке – всё сложно. Тогда не было Фейсбука. Но было всё так сложно, что просто караул. А тут эта, со своим но-но.

– Но-но, но-но-нон, но, – продолжала она, – а я о вас всё знаю, я за вами давно наблюдаю, и вы мне нравитесь, – и затем совсем нелогичный вопрос:

– А тебя как зовут?

– Хех… Василий, – улыбнулся я, назвавшись именем брата, которого, кстати, и ждал за этим самым столиком уже минут десять. Но этот оболтус, как обычно, опаздывал. Он недавно дембельнулся из ВДВ и к гражданской жизни был мало приспособлен. Всем начинал рассказывать про армию, про голубые береты и прочее, прочее, прочее… Разница между нами была два года, мы были очень похожи, только я постарше и поспокойнее.

– Но-но, но-но-нон, но. Я тебя хочу. Пойдём куда-нибудь, – не унималась девчонка.

– А пойдём. Только быстро, – вдруг сказал я. Решение пришло мгновенно.

– Я быстро не хочу, – пьяно улыбнулась Таня, – я хочу медленно.

– Медленно так медленно, – согласился я, встал, взял её под локоть и повёл в сторону своего офиса.

– Мы куда? – прильнув ко мне, спросила она.

– Ну, не домой же, – отозвался я, – в контору ко мне. Она тут, в соседнем здании, в полуподвале. Там как раз никого нету, пятница, вечер. Только надо тихо себя вести и свет не включать. А то сторож милицию вызовет.

– Я буду как мышка, – захихикала девушка, и опять завела, пританцовывая, – но-но, но-но-нон, но.

Через две минуты мы были около двери моего офиса. Я отключил сигнализацию и открыл дверь. Завёл танцующее чудо в юбке и на ощупь провёл её к кожаному дивану. Она тут же обняла меня и постаралась поцеловать.

– Погоди, – попросил я, – я буквально на пять минут. Надо кой-чего уладить. Ты пока раздевайся и жди меня. Ок?

– Ок. Приходи только быстрее, – попросила она.

Я выскользнул из кабинета, прикрыл дверь и вернулся к столику. Вася уже ждал меня.

– Опаздываешь, – нагло заявил он. Но я не отреагировал, а, сев напротив, внимательно начал его разглядывать.

– Чего? – спросил он.

– Василий, у тебя сколько времени не было секса? – вкрадчиво спросил я.

– Грешно смеяться над больным человеком, – парировал брат. Затем задумался и честно ответил:

– Два года и скока там месяцев. В армии у меня был секс тока с плитой для миномёта. Зато безотказный и по взаимному согласию.

– Стоп, стоп, стоп, – остановил я его. Иначе он опять заведёт свою шарманку про ВДВ и тяжёлые армейские будни. – А хочешь сейчас?

– Чего сейчас? – не понял брат.

– Чего, чего… трахнуться хочешь? С молодой, красивой, правда, немного пьяной девушкой.

Василий озадаченно посмотрел на меня.

– Ты серьёзно?

– Уху, – ответил я и быстренько ввёл его в курс дела. – Только не включай свет и не разговаривай, отвечай односложно: да или нет, – напутствовал я его. Вася, ошалевший от такого предложения, только кивал головой и, как положено, односложно отвечал – аха, да.

Проводив братишку до двери офиса, я вернулся к уже родному столику и принялся ждать. Вернулся он минут через 40. Довольный, как мартовский кот. Улыбка до ушей.

– Ну что? – поинтересовался я.

– Что за девочка? – вопросом на вопрос ответил Вася. И потом, не дожидаясь ответа, начал отчитываться: – Я всё, как ты говорил. Односложно. К ней под бочок. А она! Ух. Горячая штучка. Я офигел. А она… Только это, под конец заминка вышла, – брат потупился.

– Что случилось? – спросил я.

– Да ничего страшного, – продолжал Василий. – Только когда мы закончили, она лежит, мурлычет, как заведенная: но-но-но, и потом вдруг говорит, что она меня очень любит и называет меня по имени. А я не удержался и спросил: «А откуда ты моё имя знаешь?» Она каааааак вскочила, штору с окна сорвала, а там фонарь светит. Она вещи в охапку и полуголая на улицу. Красивая…