После этих слов я лихорадочно начал соображать, как Лисова вообще можно связать с швейцарским золотом. У меня там накоплений нет. Есть у семьи Нахтигаль, но делать из Лисова альфонса никто не будет. А что еще? Почему именно я, по словам наркома, сыграл не последнюю роль в доступе к золоту, находящемуся в банках? Швейцарских банках…
Стоп – Вельдберг! Он должен был заниматься эвакуацией крупных партийных чинов. Но чины без денег – это фуфло, а не чины! Значит, вполне возможно, у него был выход и на тех людей, которые скрывали следы золота НСДАП[4]. А может быть, и не было, но дав конец ниточки, он тем самым способствовал выходу нашей разведки на «кассиров» и соответственно на номера счетов! Обалдеть! Похоже, что это наиболее вероятное предположение. И пусть у Германии в конце войны валюты осталось очень мало, но уж золотишка на пару-тройку сотен «зеленых» лимонов в Швейцарии на черный день точно хранится! Задохнувшись от волнения, я предположил:
– Через Вельдберга вышли на золото партии? На все золото?
Нарком, хмыкнув, передразнил:
– «ВСЕ золото»…Ты этого оберста меньше месяца назад предоставил, поэтому какое-то время мы упустили. М‑да… зато сейчас на это ТАКИЕ силы брошены… И результаты, несмотря на упущенное время, ОЧЕНЬ хорошие. Если так дальше пойдет, то завод по производству мотороллеров, о котором ты так ратуешь, точно будет построен! В числе десятков и сотен прочих, необходимых стране производств.
Озвезденеть… Просто нет слов. Выяснять какие-либо подробности я не стал – бессмысленно. Колычев и так сказал очень много, поэтому не буду его лишний раз провоцировать на прочтение лекции по теме: «Государственная тайна, минимально необходимая информация и злостный нарушитель – Лисов». Но вот золото НСДАП… Да, это круто. Пусть, разумеется, добудем не все, но даже какая-то его часть станет для нас огромным подспорьем! Ведь в МОЕЙ истории его так и не нашли, зато теперь эти запасы вкупе с остальными репарациями позволят стране гораздо быстрее подняться на ноги. А чем быстрее СССР оправится от последствий войны, тем быстрее сможет на равных говорить с той же Америкой. Мы и сейчас это можем, но при наличии восстановленного хозяйства разговор получится более продуктивным. И тот же Трумэн десять раз подумает, прежде чем начнет свои гнилые базары разводить…
Хотя какой на фиг Трумэн? Его сейчас, как липку, трясут америкосовские правоохранительные органы! А Рузвельт вроде пока настроен достаточно дружелюбно. Но это – «пока». Да и больной он… В МОЕЙ истории президент США благополучно помер весной сорок пятого. А кто на его место встанет – бог весть… Сейчас в том, что на выборах, которые будут проходить через два месяца, победит Рузвельт, никто не сомневается. Главная же интрига для Сталина, Колычева и иных посвященных людей состоит в том, кто станет вице-президентом и соответственно, после смерти старины Франклина возглавит Штаты. Пусть Трумэн под следствием, но команда-то пока на месте…О, кстати, насчет того, кто возглавит.
– Товарищ генерал-полковник, разрешите обратиться?
Колычев, удивившись внезапному официозу, сделал брови домиком, но потом, поняв меня несколько не так, насупившись, отрезал:
– Лисов, опять за свое? Детали проходящей операции тебя никаким боком не касаются! Что за человек, ему дашь палец, он всю руку откусить норовит? Ты вообще соображаешь…
Перебив закипающего командира, я обиженно сказал:
– Иван Петрович, вы что? Я же все понимаю, поэтому хотел спросить совершенно о другом.
– Да? К-хм… – Было видно, что нарком смутился. – Ну так спрашивай, а то начинаешь издалека и меня лишний раз нервируешь!
– Извините… А спросить я хотел насчет нашего последнего дела с поляками и покушения на товарища Сталина. Точнее, не столько спросить, сколько получить подтверждение своим предположениям.
– Я слушаю…
Собравшись с мыслями, я облизал губы и озвучил то, о чем задумывался как в процессе, так и после операции, связанной с нейтрализацией польских диверсантов. Просто уж очень ее размах и количество задействованных сил не соответствовали озвученным результатам. Даже совместная советско-американская нота не катила как достойный итог. Да и Колычев со Сталиным были ЧЕРЕСЧУР довольны. Ну не могли они так радоваться простым высказываниям претензий англичанам. Значит, у этого дела существовало второе дно, о котором был осведомлен только очень узкий круг посвященных. Вот я себе всю голову и сломал, пытаясь понять, чего наше командование ВООБЩЕ хотело добиться. Сначала ничего толкового на ум не приходило. Не приходило, потому что мыслил тактическими задачами. А вот как только начал соображать в сторону стратегических замыслов, то картинка сложилась практически сразу. Верная или нет, я сейчас и попробую выяснить. Поэтому вздохнув, выдал:
– Иван Петрович, мне кажется, что цель операции была вовсе не в отлове АКовцев и возможности резкой ноты для Англии. Считаю, что основной задачей была дискредитация «ястребов» из команды Трумэна, которые очень удачно для нас всячески поддерживают Польшу. Американцам на товарища Сталина в общем-то плевать, только покушение на убийство своих летчиков они без последствий оставить не смогут. А так как покушались именно поляки, то теперь Рузвельт имеет что сказать людям из демократической партии и, отказавшись от их кандидатуры, назначить вице-президентом своего человека. Ну не знаю, того же Гарримана, к примеру, который после смерти президента возглавит страну. Именно поэтому в данной операции и была задействована спецгруппа Ставки во главе с крайне удачливым Лисовым. Просто на кону стояло ОЧЕНЬ много. Ни много ни мало, а дальнейшее построение взаимоотношений с США. Ну и как следствие – построение всей мировой политики. Я прав?
Нарком, пока я говорил, молча тарабанил пальцами по столу. А услышав последний вопрос, очень серьезно ответил:
– Товарищ Лисов, я вам ПРИКАЗЫВАЮ подобные аналитические выкладки держать при себе. Более того, я ПРИКАЗЫВАЮ забыть то, о чем вы мне сейчас говорили, и придерживаться ТОЛЬКО официальной версии событий.
Серьезность и тон, которым все это было сказано, меня несколько напрягли, поэтому, вскочив, я ответил:
– Так точно, товарищ генерал-полковник. Уже забыл!
А про себя подумал – оп-па! Вот оно! Все-таки приятно чувствовать себя умным и понимать, что видишь дальше официальных сообщений. И ведь, если исходить из того, как переполошился нарком, я разложил все достаточно верно. А Колычев, потерев лицо руками и взмахом усадив меня обратно на стул, тихо вздохнул.
– Проблем от тебя, Илья, иногда больше, чем пользы. Теперь я даже не знаю, как тебя отпускать…
– Но пользы-то все равно много? И куда вы меня отпускать не хотите?
Иван Петрович подвинул к себе какую-то папку и, развязывая тесемки, ответил:
– Ладно… Решение принято и одобрено на самом верху. И еще я сильно надеюсь на твою разумность. Поэтому ничего отменять не будем. Но прими дружеский совет: нигде, никогда, никому не озвучивай вот эти свои мысли. Считай, что твоя догадка является лишь частью большого плана, и малейшая утечка информации может все погубить.
Опаньки! Значит – точно! И работа, судя по всему, начата огромная. Ну еще бы – неявная попытка изменения политики одного из самых сильных государств мира это вам не цацки-пецки! Причем не текущей политики, а будущей, о которой в Штатах сами пока имеют весьма смутное представление. Эх, интересно-то как! Но интересоваться – себе дороже, поэтому, придав физиономии наиболее ответственное выражение, я сказал:
– Понял. И, насколько вы знаете, я языком в серьезных ситуациях не молочу, так что можете быть спокойны. Ведь за эти три года даже намека на прокол с моей стороны не было.
– Не было, потому что я за тобой постоянно слежу и накручиваю тебя, хоть ты и обижаешься. Ладно, хватит о грустном. Вот!
С этими словами Иван Петрович извлек из папки запечатанный сургучом пакет и, взломав печати, вытянул из него конверт. А на конверте… В общем, увидев знакомый круглый почерк, я чуть не вырвал письмо из рук наркома. А он, улыбаясь, передал мне послание Хелен и сказал:
