— Но самый сильный шок был в конце. Забастовка провалилась через пару недель, и большинство учителей вернулись на свои старые места. Я пошел на постоянную работу и вздохнул с облегчением. Казалось, гора упала с плеч. Но я еще раз навестил эту школу. Я хотел встретиться с человеком, которого я замещал. Я хотел извиниться за свое невежественное вмешательство и сказать, что он лучше, чем я. Это была мне наука, и я испытывал к нему огромное уважение и хотел, чтобы он знал, какую титаническую работу он делает в таких условиях. Я просматривал его книги и записи, и могу сказать, что он был очень хорошим инженером, он был на уровне, несмотря на то, что учебники и программы устарели. Но его там не было. Его классы расформировали. Администрация отказалась принять его вновь. Оказалось, что он был в руководстве FEA и одним из организаторов забастовки. Администрация отомстила ему и его соратникам, хотя все они были одними из лучших учителей в системе. Заурядных оставили, ведь те не «подстрекали» и не требовали улучшения системы образования. Я узнал, что так поступили во всем штате, а это значило, что система образования никогда уже прежней не будет. Они грубо вышвырнули наиболее преданных делу людей, наиболее небезразличных, вместо того, чтобы признать справедливость их требований.
— Почему они не увеличили зарплату? — спросил Иво. — Купили бы новые учебники и так далее. Так же сделали многие другие штаты.
— В то время у штата был большой дефицит бюджета. Если бы подняли зарплату учителям, пришлось бы поднять ее и другим низкооплачиваемым профессиям: полицейским, социальной сфере, даже временным рабочим. А это означает увеличение налогов…
— А-а…
— Или закрытие лазеек в налогообложении, — добавил Брад. — А это сильно ударило бы по специфическим интересам власть имущих.
Перед мысленным взором Иво появились пробоскоиды, разоряющие планету Санга. «Вот так оно и происходит», — подумал он. Общественная апатия приводит к власти нечистоплотных индивидуумов с их специфическими интересами, а это и есть путь к гибели.
Знал ли Брад, что беседа примет такой оборот? Хотел ли он сказать этим, что придется встретить врага на последнем рубеже, космическом? Сенатор Борланд, представляющий реакционные силы…
Гротон улыбнулся:
— Извините, я не хотел заводить об этом разговор. Обычно…
— Ты мне никогда не рассказывал об этом, дорогой, — сказала Беатрикс.
— Никому не нравится распространяться о своих ошибках. Поэтому я пытался забыть, чем на самом деле было мое «преподавание». Меня и сейчас бросает в дрожь, когда я вспоминаю эти адские две недели — они были как два месяца. Прошло много времени, прежде чем я пришел в себя. Прежде, чем я смог забыть, что значит ответственность без власти, что такое деградация нашей молодежи, что такое тщетные усилия и несправедливость руководства.
«А сам ты ничего не сделал», — подумал Иво. Как же может человечество что-то изменить, если даже те, кого шокирует творящаяся вакханалия, отступают.
— Теперь я уже кое в чем разбираюсь, — сказал Гротон. — У меня есть Беатрикс. И я держусь подальше от всякой «борьбы». Может, я просто утратил ненужный идеализм.
Брад взял Иво на встречу. Афра была занята, и он старался не думать о ней. Сенатор Борланд был на удивление похож на душевнобольного профессора Джонсона, которого Афра представила Иво в изоляторе. Но первые же минуты общения изменили первоначальное впечатление — Борланд был моложе и энергичнее, чем мог бы быть ученый. Иво попытался не думать о нем предвзято, как о враге. Борланд, наверное, не занимался закрытием школ и увольнениями бастующих учителей. Было странно видеть, что такому молодому человеку, как Брад, доверили вести переговоры с этим типом. Но Брад — это Брад.
Сенатор приехал со своим личным секретарем — шумным молодым человеком, которого можно было описать одним словом — хлыщ. Хлыщ говорил о Борланде в третьем лице, будто тот отсутствовал, в то время как Борланд внимательно осматривался и, казалось, не обращал внимания на разговор.
— Вы! — крикнул начальственно хлыщ, увидев Брада. — Вы американец, да? Сенатор желает с вами поговорить.
Брад медленно подошел. Он с трудом сдерживал ярость: пожалуй, к нему, единственному на станции, нельзя было обращаться таким тоном.
Хлыщ заглянул в блокнот:
— Вы Брад Карпентер, так? Вундеркинд из Кеннеди Теха, так? Сенатор желает знать, чем вы тут занимаетесь.
— Астрономией, — ответил Брад.
Среди собравшихся сотрудников станции прошла волна оживления, а один человек с советским гербом на лацкане усмехнулся, демонстрируя презрение к капиталистической иерархии. Лица западноевропейцев были неподвижны, но кто-то все же кашлянул. Борланд, конечно же, не имел над ними власти, но существовали какие-то правила приличия.
— Звездочеты, значит. Ну-ну, — подытожил хлыщ. — Сенатор собирается положить конец этой ненужной и бесконтрольной трате средств. Вы имеете представление о том, сколько денег, заработанных тяжелым трудом налогоплательщиков, вы тут растранжирили за последний год?
— Имею, — ответил Брад.
— Сенатор собирается прекратить это безобразие. Это составило… — сколько?
— Нисколько.
— То есть?
— Мы не транжирим деньги. Вы, по-видимому, полагаете, что результатами исследований должна быть реальная продукция. Это не так. Дело не в исследованиях, неверны сами ваши посылки.
Борланд повернулся к Браду. Он прикоснулся к плечу секретаря, и тот замолчал.
— Давайте это выясним. Допустим, что вы доказали ваше утверждение. И чего же особенного в вашем телескопе, что он жрет многие миллиарды долларов? Расскажите мне все, как на экскурсии.
— Прибор не является телескопом.
— Сенатор вас не спрашивает, чем он не является!
Было очевидно, что все собравшиеся, даже те, кто не понимает по-английски, ожидают увидеть, как Брад прихлопнет этого слепня. Тонкий юмор Брада был не единственной его чертой, которую ценили его друзья. Но этого не последовало. Брад начал скучную лекцию, предназначавшуюся для высокопоставленных визитеров. Через некоторое время стало ясно — Брад собирается прихлопнуть не слепня, а быка.
— Согласно теории гравитации Ньютона, каждое тело притягивается другим телом с силой, прямо пропорциональной массе и обратно пропорциональной квадрату расстояния. Сейчас принято считать, что гравитация — следствие искривления пространства материей. Это…
— Ближе к делу, — прервал хлыщ. — Сенатора не интересует ваш…
Сенатор опять тронул его за плечо, словно снял иглу с пластинки.
— Так вот, — продолжал Брад, пройдя к одной из досок и начал стирать диаграммы, нарисованные игроками в спраут, — пространство можно заменить упругой пленкой, а объекты Вселенной — предметами с пропорциональной массой, помещаемыми на эту пленку. Более тяжелые предметы сильнее прогибают пленку естественно…
Он нарисовал вогнутую кривую с кружком в центре и добавил кружок поменьше. Иво попытался разложить рисунок на комбинацию ходов в спраут, но это ему не удалось, даже с его талантом.
— Приблизительно так Солнце, искривляя пространство, притягивает Землю, если отвлечься от двумерности рисунка. Как видите, малые объекты стремятся скатиться к большим, если они не вращаются, и центробежная сила не уравновешивает притяжение. Земля, в свою очередь, тоже искривляет пространство и точно так же притягивает близлежащие тела, и ее гравитационное поле формирует их орбиты. Вселенная, как целое, искривлена и имеет сложную конфигурацию, так как гравитационное взаимодействие дальнодействующее, и нельзя пренебрегать влиянием даже малых масс. Обычное понятие «силы» неприменимо к гравитации, это просто свойство материи. Гравитационные поля есть повсюду, правда, они интерферируют, и могут сильно меняться. Есть еще вопросы?
— ОТО, — сказал Борланд.
— Да, Общая Теория Относительности. То, чем мы занимаемся. — Брад пометил место на линии между Землей и Солнцем, поближе к Земле, в максимуме потенциала. — Мы обнаружили, что интерференция деформаций пространства или, другими словами, гравитационных полей, в точке, где их потенциалы равны, приводит к слабой специфической турбулентности. Эффект напоминает дифракцию звуковой волны на препятствии или Черенковское излучение. Как и в эффекте Черенкова, излучается свет, вернее, высшая гармоника световой волны, проходящей через турбулентность. До недавнего времени не существовало теории явления, его даже невозможно было наблюдать. Но сегодня есть оборудование, позволяющее принимать это излучение, хотя в теории еще не все ясно.
